Когда пришли вести об ужасающих событиях в Крэге, на гривой рыжих волос обрамлённое лицо Кейтилин Старк было страшно смотреть. Никогда прежде она не была такой, и никогда прежде Эдмар не был настолько ей бесполезен. И лорд Риверрана несомненно презирал за этого самого себя, и порывался даже хоть бегом отправиться на Запад и в одиночестве снести пару сотен тысяч голов этих вконец - не при леди будет сказано - охреневших подлипал Тайвина Ланнистера, чтоб ему трижды пусто было.
Вот уж для кого в аду готовится отдельный котёл. Пять котлов. И все золотые, пусть этот редкостный гад даже не сомневается. Но даже если так, что было делать лорду Талли?
Молодой волк, Король Севера и Трезубца, единственный племянник, с которым ему довелось познакомиться. Единственный сын Кет, что оставался в живых, когда щупальца кракенов опутали Винтерфелл, задушив Брана и Рикона. Какое это всё-таки дурацкое имя - Брандон, несчастливое-горькое.
Уже вторая рана на сердце женщины, которая всегда была ему самой родной и с которой мужчина теперь - безумно, безумно неслыханно - боялся заговорить!
- Пытаюсь не докучать никому своим оптимизмом, миледи, - с усмешкой, но при этом вовсе невесело говорит Эдмар, жестом предлагая Алисанне Мормонт присесть в своё кресло у камина. Сам мужчина, к слову сказать, восседал на столе, поставив ноги на придвинутые к нему деревянные стулья. И он ещё наверняка в руках держал бы на две трети опустошённую бутылку вина, если бы не забыл её захватить.
Произошедшее никак не желало ни укладываться в голове, ни даже упихиваться в неё - лорд Талли стал немного рассеянным. Риверран облачился в траур, страдания наводнили его точно вода вышедшей из берегов Камнегонки, что по-прежнему шумела за каменными стенами замка, теперь изнутри одиночеством переполненного. А Эдмар ненавидел страдать: всё его естество противилось этому, и неуёмное стремление не подохнуть от расстройства и мрака беспросветной боли было сильнее его. Всё говорило против того, что Робб Старк и наверняка кто-то ещё живы, и что рано или поздно вернутся в замок.
Замок, где Молодой волк появился на свет.
Кто бы подумал, что тот крепкий младенец, от чьих воплей определённо стены ходуном ходили, станет Королём? Его дяде тогда было двенадцать, и он всерьёз был готов спать хоть в конюшне, только бы там было тише, чем близ покоев его сестры. Нет, Эдмар ничуть не ревновал её к Роббу: опека сестры тогда как раз отчего казалась куда невыносимее, чем даже сейчас.
А теперь Верховный лорд Речных земель осознал, что совершенно не может понять её: у него своих наследников, своих сыновей до сих пор не было. И мужчина теперь не мог сказать с определённостью ни что хорошо - быть так к кому-то привязанным, что "нет, спасибо" - тоже. Ему некуда было деться от собственной надежды на то, что всё каким-то чудом закончится хорошо. Кто бы подумал, что это может быть так противно, и что от этого станет так неуютно.
Вот Алисанна - её сестра тоже была там. Дейси Мормонт, обещавшая ему в полночь на убывающую луну превратиться в медведицу. Если Робб Старк погиб, то ясно, что и она тоже. Больная потому что, телохранительница - подумать только, булавой размахивает направо и налево.
Эдмар Талли не мог даже вообразить себе её мёртвой, слишком много в ней всегда было жизни для этого - странной, недоступной, но бьющей ключом. Леди Алиссана казалась ему загадочной - странной, должно быть, ещё более отчего-то, но странной как-то иначе. Светловолосая, удивительно женственная, но такая ледяно-спокойная, северная.
Но только это же неправда, наверное.
Он не станет спрашивать, что привело её сюда в такой час, потому что всё и так ясно.
- Вам тоже не спится, - в голосе почти неслышен вопрос, Эдмар медленно повернул голову, перестав смотреть в никуда. - Что-нибудь ещё? - он слышал, что грейджоево отродье - зубастые личинки кракенов - захватило и Медвежий остров. Как это мерзко, должно быть, воевать здесь, когда вонючий предатель распоряжается в доме. И это Эдмар не знал ещё, был ли там кто-то из родных Мормонтов - об этом он просто не думал. И всё равно, на кой он нужен Алисанне вместе со своим сочувствием?
Безнадёжность отравляла умы, но лорд Риверрана ей никак не давался, не дастся и впредь.
Кто-то же должен, и кто, если это будет не он?

Отредактировано Edmure Tully (2015-08-17 21:25:36)

Войны никогда не проходят бесследно, и эта, конечно, не была для Эдмара первой. Но никогда раньше эта лихорадка, запёкшейся кровью и гноем пропахшая, не отнимала у лорда Талли его близких людей. Матери он не помнил, и самой страшной потерей прежде был Петир Бейлиш, много лет назад как-то скоропостижно покинувший Риверран. Его названный брат. Ну, правда, здесь драматизм определённо ни к чему: Мизинец был жив и наверняка даже не кашлял.
Но сейчас - смерти последовали одна за другой. Лорд Хостер, Нед Старк, младшие сыновья Кейтилин, а теперь, возможно, и Робб. Так только с ума сойти можно - Эдмар не знал, что делать с этим горем неиссякаемым, что то и дело сдавливало его грудную клетку. До треска, до хруста, до скрежета, трещин.
Невыносимо, и лорд Риверрана временами был совершенно раздавлен - как в тот день, когда дважды не смог попасть в лодку горящей стрелой. Тогда это была его слабость, но разве Верховный лорд Речных земель, да и вообще - мужчина, может быть слабым? Всё его естество противилось яду печали - Эдмар не мог и не хотел позволить себе страдания. И хотя, наверное, позволить был должен, кого это могло бы спасти?
Уныние и без того витало по всюду, источая зловония безнадёжности.
Если ещё и он тут от тоски окочурится, войны им точно не выиграть, и что тогда скажет его племянник? Эдмар не верил, что Робб погиб. Он бы отшутился, что Король Севера слишком хорошо воспитан, чтобы позволить каким-то уродам себя убить, но хоть в присутствии Кет, хоть без неё - это выглядело бы преступлением.
Их боль всеобъемлющая и всепроникающая, но Эдмару Талли никогда такой не пережить: даже вино не поможет. Он должен быть сильнее, и был сильнее - как только мог.
-По крайней мере, больше никаких плохих новостей, - мужчина проследил взглядом за Алисанной, прошедшей мимо него. -Уже неплохо, - добавляет он осторожно: кто знает, захочет ли леди Мормонт проникнуться единственным, что не давало Эдмару лишиться рассудка вконец - его надеждой, что всё не так дико и жутко. Лорд Риверрана и сам знал, что эта вера его - то ли насмешка, то ли самонадеянность, но отказаться от неё? Кет была сильнее его, Кет могла справиться с болью.
Могла ли? Эдмар опасался лишний раз приближаться к сестре, что так изменилась за последнее время. Он боялся за неё, невероятно боялся, но разве мог что-нибудь сделать? Ей ни к чему его утешение - они не вернут ей ни Неда, ни мальчиков, ни даже дочерей, которых она ещё надеялась вернуть.
За что ей всё это, за что? Мужчина не понимал, да и знать не хотел. "Робб Старк, ты обязан, просто обязан вернуться живым," - так и хотелось повторять это, чтобы не даться отчаянию.
И, наверное, Алисанна тоже не хотела поддаться горю бескрайнему. -Чудеса это или нет, может быть, странно, но я верю, я надеюсь, что они выжили, - негромко начал мужчина, непроизвольно оглядываясь по сторонам в поисках вина, которое он хотел предложить девушке. Женщине - в ней было что-то такое - от леди, а не лёгкой на подъём развесёлой девицы, какой была Дейси.
Была?... -О смерти Короля Севера твердили бы во всех королевствах, миледи, но мой племянник, похоже, обвёл их-таки вокруг пальца: видали, исчез! - в голосе, кажется, даже слышалась гордость. -И я верю, что он жив и благодаря Вашей сестре, миледи. А её булава, сами знаете, - причудливое оружие причудливой дамы определённо производило на Верховного лорда Речных земель какое-то особенное впечатление.
Не хотел бы он получить этим по голове. -Нам не остаётся ничего, кроме надежды, леди Мормонт, - неожиданно Эдмар понял, что и ему нужен был человек, которому он смог бы сказать всё это.
Остальным, наверное, слишком тяжело было бы его слушать сейчас. За болью следом придёт безумие, и хотя всё кажется таким беспросветным - быть может, как говорит Алисанна, произойдёт чудо? Они не опоздают потом поверить в самое жуткое, если оно случилось действительно. Но ведь оно могло не случиться. Только бы не случилось и вправду.
Нет, он до последнего не оставит надежды, только не это. Кто защитит его сестру от кошмаров, что заставляют сознание меркнуть, если и он им поддастся?
У Эдмара не было права на это, он должен был быть сильнее - и был.

Отредактировано Edmure Tully (2015-08-18 20:54:59)

Сказать бы сейчас, что всё хорошо, что Робб Старк и Дейси Мормонт не пали жертвой вероломства, предательства. И добавить, что они непременно вернутся домой. Они и с ними, может, ещё кто-нибудь. А потом ещё пошутить, что вон об Джона Амбера какое угодно лезвие попросту пополам переломится.
Да, и валирийская сталь. Обязательно.
Только вот за последние дни изредка к нему обращённый взор Кейтилин заставил Эдмара оставить свои надежды и ободрения при себе. "У леди Старк нездоровый вид," - о да, давайте, мейстер, продолжайте указывать на очевидное! Но лорд Риверрана не должен позволять себе огрызаться на тех, кто верно служит ему, и неведомо как ему удаётся лишь молча кивать, не смея даже вообразить, что творится на душе у старшей сестры. Если бы это помогло, он бы сплясал в шутовском колпаке с бубенцами.
Но вся трагедия в том, что Кет не нужны были его утешения, и страдания вихрями её окутывали точно плотной траурной тканью, и эта ткань не далась на разрыв совершенно.
И так непривычно теперь, что Алисанне Мормонт нужна была брешь в бесконечности боли. Подобно ему, северянка противилась горю. И вовсе не потому, что она - лорд Талли так думал - не мать: любимую сестру потерять было бы ничуть не менее страшно. Мужчина еле заметно поёжился, отгоняя мысли о том, что смерть Молодого волка может и его мать в могилу увлечь. Нет, Семеро, Старые боги, Многоликий, Р'глор и сколько вас там ещё - пожалуйста, только не это. Кошечка Кет не могла умереть, она не может оставить его.
Верховный лорд Речных земель не знал, как тоске помешать сдавить её горло, заставляя к небу взгляд синих глаз запрокинуть. Она отталкивала его, даже когда не говорила ни слова.
Боль убивала её, и боль не хотела, чтобы рядом был тот, кто мог бы спасти. Но Алисанна тянулась к спасению, хотя, как и Эдмар, не знала, имеет ли право надеяться.
Никто не знал, и эта неизвестность не то, что злила - она бесила и да, вымораживала. Как Последний очаг, в который ему как-то предлагала отправиться Дейси. Придётся ей всё же вернуться, чтобы однажды сопроводить туда лорда Риверрана.
Главное, не успеть поклясться кому-нибудь, что если Робб вернётся, а Кет до этого не угаснет в печали, то он пешком отмотает тысячи лиг по землям за Стеной, например. Если бы Эдмар выпил вина, то уже наверняка бы поклялся в чём-то таком несусветном. От странных размышлений про всё и ничего мужчину отвлёк какой-то неожиданный вопрос Алисанны. Слишком какой-то неожиданный, странный и... женский? Для мозга Верховного лорда Речных земель чересчур сложным оказалось понять, что именно не то спрашивала, не то утверждала леди Мормонт.
-Ваша сестра хороший человек, миледи, - стоит ли ей знать о том, как они с Дейси ещё недавно таскали с кухни еду? Как будто это не им было лет за пятьдесят на двоих. Вспоминая это, как-то дико, странно и невыносимо было воображать, что она могла умереть. Взять и умереть, Мормонт! Если она вернётся, Эдмар обязательно скажет, что умри она - и он бы придушил её за это. Собственноручно, естественно. -Уверен, половина мужчин из войска Ланнистеров уступает ей и в доблести, и в искусстве сражаться, - до того, как Риверран наводнила армия короля Севера и Трезубца, Эдмар не видел женщин-воительниц.
Никто из знакомых ему дам, кроме Мейдж Мормонт и её дочерей, кольчуги не носил, и оттого Эдмар не смог бы сейчас назвать Дейси именно леди: куда там, в таких доспехах, да и булава это как-то женственности не добавляла. Вот Алисанна, вроде, почти такая же, но теперь он действительно понимал и чувствовал, что прежде всего она всё-таки леди. Ну и порядки у них там на Севере.
Хорошо, что Кет плохому не научили! А то кинулась бы в Крэг, и Эдмар мог бы её коню под ноги броситься - не помогло бы. Не затоптали бы его, конечно, наверное, но и сестру бы лорд Риверрана не остановил.
-Леди Дейси, - вот он говорит леди, а в подсознании его всё равно только воин. -Она безусловно удивительный человек, - это признал бы любой, особенно не привыкший к северным нравам.
И это ведь он не слышал, почему у Болтонов на гербе что-то мерзкое: ещё не приглядывался. -Как, признаться, и Вы, леди Алисанна, - на лице появляется лёгкая улыбка. -Это комплимент, если что, - мужчина уже почти смеялся, и слово "комплимент" выговорил не сразу и то по слогам. Он и вправду не имел ввиду ничего обидного, а уточнение было всего лишь попыткой пошутить, отдав должное их умению воевать.

Отредактировано Edmure Tully (2015-08-20 21:02:55)

Как себя ведут девицы Речных земель Алисанне, конечно, знать было неоткуда, но по поводу их возможной воспитанности она переживала совершенно зря. Да и случись в округе эпидемия целомудрия, Эдмар бы на стенку полез, а потом и вовсе наверняка бы женился.
Да-да, сыграл бы настоящую свадьбу с пиром и менестрелями! Это при том, что последних он после одного очень неприятного случая мужчина на дух не переносил. Но, такой жертвы не требовалось: лорду Риверрана было уже двадцать восемь, а он ещё даже как следует не подумал о том, что ему нужен сын, нужен наследник.
Несколько сыновей - на войне нельзя быть уверенным, что даже это станет для рода спасением.
У Кейтилин было пятеро: двоих вероломно и невообразимо жестоко убили, двое в заложниках, а один исчез. Робб Старк, Молодой волк и Король Севера - что будет с его матерью, если он действительно мёртв?
Эдмар меньше всего хотел знать это.
И знал - знал, что это может её просто убить. Тем ужаснее было сознавать собственное бессилие что-нибудь сделать. Он был рядом с Кет, он мог поставить у её покоев стражи сколько в коридор поместится, но кто защитит её от неё самой, от её кошмаров и боли, когда она даже видеть его не желала.
Когда-то давно Мизинец едва ли не умирая после идиотского поединка со Старком тоже не хотел видеть Эдмара. И будущий лорд Талли тогда очень скучал по названному брату, но его сестра - она всегда значила для него больше. "Кет, Кет, Кейтилин," - то и дело повторял мужчина всё тише, сбивая руки о наглухо запертую дверь, за которой она скрывалась почти круглые сутки.
Потом он почти перестал приходить, не в силах снова и снова выносить эту невозможность вырвать её из склизских, омерзительных рук болезнетворного отчаяния.
Робб должен вернуться, и больше всех - должен ей, а потом уже и своему войску, и Северу. Юный лорд Старк - его племянник, а уж потом король. И в одиночестве не первый час просиживая в непривычно пустующей комнате, где собирался военный совет, Эдмар изо всех сил старался справиться или с тоской, или с надеждой - невозможно было терпеть дикую, адскую смесь того и другого.
Но в неизвестности не могло быть иначе - в неизвестности и при его непоколебимой вере, что "исчез" - значит, вернётся. Его эта боль была, или страдания Кет просочились сквозь стены? Должно быть, и то, и другое.
Когда Кейтилин только поймёт, что никто один быть не должен.
И что никто не должен молчать.
Только когда будет знать, что её сын и король не был убит.
Теперь же ей словно бы и жизнь была не нужна, и тем хуже было для Эдмара. Её дочери далеко, отец умер, а сестра далеко - кто остался рядом из тех, кто мог бы утешить? Особенно, когда ещё и Чёрная рыба ушёл к перешейку. А Верховный лорд Речных земель, выходит, мог править землями и не мог справиться с отовсюду ползущими чудовищами - порождениями омута чёрно-чёрной печали.
В словах - в словах было спасение, в разговорах, возможно, бессмысленных, неуместных.
Но что им оставалось обоим? О леди Мормонт лорд Талли не знал почти ничего, но одно их объединяло бесспорно: оба они боялись потерять старших сестёр.
И пока они бессильны помочь Кейтилин или Дейси, они должны не сойти с ума сами.
Не так и важно, какой ценой, а беседы такие даже и ценой называть было странно.
- Ваша леди-мать и не только северян бы построила, сочтя это нужным, - усмехается мужчина, вспоминая величественно-угрожающую Мейдж Мормонт, леди Медвежьего острова. И даже медведицей в какую-то там полночь ей оборачиваться не надо: и так похожа. - И моего племянника она тоже считает мальчишкой, - и, конечно, не ошибается. Но он - Старк, владыка Винтерфелла и Король Севера, а Мормонты - его знаменосцы. Правда, от этого менее странным не выглядело, что такая воинственная дама в войске только лишь одна из командиров.
И вроде слова ни о чём, но всё же они исцеляли немного. И Эдмар хотя бы не чувствовал себя восторженным дураком, что верит. Верит. Верит!
- Да уж кто её булавы не опасается, леди Мормонт, - оставалось только верить, что и в Крэге эта булава позволила Дейси проломить с десяток черепов, чтобы спасти Робба и уцелеть самой. Если она жива, значит наверняка жив и король: она никогда бы не бросила его. И не только потому, что давала клятву - Эдмар знал, что северян одними клятвами не удержишь.
Вернее, что клятв они никогда не дают просто так. В этих их Последних очагах слова на ветер бросать - просто роскошь, для жизни опасная: снега налетит ещё целый сугроб.
- Что, прямолинеен? - Удивляется мужчина, недоумевая, что такого было в её вопросе. - О, нет, что Вы, всё в порядке, миледи, - так и не поняв до конца, о чём его спрашивали, говорит Эдмар.
Так странно - они здесь говорят о Дейси, а она где-то, может быть, бредёт вместе с королём в Риверран, может быть, ей страшно и холодно, а они не могут ничего сделать, потому что не знают.
И всё же это лучше, чем если они все мертвы.

Отредактировано Edmure Tully (2015-08-23 21:05:22)

Manowar - Heart of steel

В первой битве при Риверране Эдмар получил весьма хреновое ранение в шею, а после и вовсе угодил в плен к Тайвину Ланнистеру, где выжил исключительно чудом каким-то.
Сейчас мужчина сидел на столе в собственном замке, что вот-вот рухнет буквально в разверзшуюся пучину горя бескрайнего.
Где на самом деле ему было хуже?
Сейчас он не мог даже сражаться, потому что - попросту не с кем. Разве что Болтону рожу начистить, что короля проморгал, да только пользы от этого меньше, чем было от его командования в сражении уже упомянутым. Верховный лорд Речных земель до безумия ненавидел чувствовать себя беспомощным, но что ему теперь оставалось? Только не этот взгляд потухших глаз Кет, только не дверь её покоев наглухо запертая.
Его оставили самые близкие люди.
Одни оставили, не в силах дышать воздухом, где так явственно ощущалась надежда.
Других увлёк за собою Неведомый: и Хостера Талли, чьего холодного разума так не хватало теперь; и загадочная леди Миниса, что дала Эдмару жизнь.
В детстве он часто искал её в коридорах, искал в подземельях и в септе: Эдмар хотел, и ему казалось, что должен узнать её, узнать не только по рассказам Кейтилин, что в детстве была для него целым миром.
Кейтилин...
Кто мог бы подумать, что в прошлый раз они пятнадцать лет назад расставались? Только выросший Робб неоспоримым был доказательством, он - и такая леденящая душу северность супруги Хранителя Севера.
Она так изменилась, и вместе с тем по-прежнему была самой родной.
А теперь лорду Талли казалось, что из-за отчаяния этого он просто её потеряет. Эдмар понимал Алисанну гораздо лучше, чем ему хотелось бы понимать.
Этот страх, липкий страх - и не скроешься. О чём они говорят, неужели о важном? Важно было лишь то, о чём они оба молчали.
Одиночество - редкая сволочь, она подступает так медленно-мягко, но она всегда убивает.
И сейчас одиночество могла почувствовать жертву: в Риверране слишком многие теперь предпочитали друг от друга в четырёх стенах прятаться. Только лорд Эдмар не мог: лорд не просто не имеет права опускать руки - он не может даже подумать об этом.
Перед ним стоит девушка, женщина - та, что наверняка сражается не хуже медведицы. Но война - не место для леди, а женственной Алисанна выглядела даже в кольчуге. Дейси вот - дело другое: латы сидели на ней изящно, безукоризненно - как им и полагается на рыцаре выглядеть.
Как рыцаря её и воспринимал Эдмар Талли. Она не могла умереть.
Впору было бросаться на её поиски подобно тому, как он в детстве звал и искал женщину, что дала ему жизнь.
Не могла умереть, не могла. Кто знает, что тогда станется с Роббом.
Пусть только правдой окажется, что Старков трудно убить. Кейтилин не переживёт смерть ещё одного ребёнка, смерть своего первенца. Никто ещё точно не знал, что с ним, а она угасала.
Да чтоб этот Крэг сгорел триста раз вместе с Вестерлингами этими грёбанными.
Почему он не чувствует гнева? Будто сил на него уже не осталось. В кои-то веки проклятья Эдмар раздавал молча и не меняя выражения лица. Может быть, за последние дни он просто привык.
-Можно довольно быстро наполнить ров замка водой - это превратит его в остров, - аналогия такая полунелепая. Ему этот остров искусственный всю жизнь был родным домом, но разве он мог сравниться с Медвежьим? Даже если бы мог, Алисанна на Севере выросла. Речные земли, похоже, северян тяготили.
-Право, не приходилось, миледи, - вдруг он вспоминает, как шутил над фамилией Карстарк.
Старшая дочь леди Мормонт тогда едва не подавилась от хохота. -Ваша сестра как-то советовала мне посетить, кажется, Последний очаг, - название больше не кажется забавным, как было тогда.
Отблески пламени играли на щеках северной леди. Что могло быть в ней такого загадочного? Эдмар не знал.
-По правде сказать, мне почти нигде не приходилось бывать, кроме этих земель, - продолжает он вспоминая, как скучал поначалу после отъезда Мизинца, а потом и сестёр. -Разве что на Железных островах, когда Бейлон Грейджой поднял восстание, - в то время он узнал Неда Старка, теперь вероломно убитого.
Много таких людей не бывает, и Робб должен вернуться: в нём нуждается север.
И даже если шут со всем этим Севером разом - Кейтилин в нём нуждается ещё больше.
Может быть, даже больше, чем в воздухе.

Отредактировано Edmure Tully (2015-09-12 13:08:00)

Как же мерзко и гадко-то всё-таки.
Одна за одной темы себя исчерпывали так же быстро, как вода из разбитой чаши убегает сквозь пальцы. В другое время Эдмар наверняка нашёл бы миледи Алисанну собеседником очень приятным, но не сейчас.
Только не сейчас - и он знал, что она, скорее всего, думает что-то подобное.
Они же совсем чужие друг другу - ч у ж е з е м н ы е.
И в то же время, кому какая разница, где ты родился, и что вышито на гербе твоего дома, когда такая война. Верховный лорд Речных земель, леди Медвежьего острова - какая разница, кому здесь умирать.
Кровь у всех багровая одинаково, и ради чего?
Даже в шрамах на руках Кейтилин правды несоизмеримо больше таилось. Мужчина не понимал этого, когда она говорила, что пора заканчивать это смертоубийство.
«Война не вернёт мне Неда,» - а теперь, возможно, она и Робба отняла.
Но кто, кто мог это себе представить! Горячая кровь изнутри обжигала, и Эдмар готов был сломя голову нестись в очередное сражение. Как-то раз ему это едва жизни не стоило и даже наверняка не один.
Но даже сейчас лорд Талли не задумывался, что будет с Кет, если убьют ещё и его.
Всю жизнь ему было не до мыслей о собственной смерти, и теперь не до них было даже особенно. Если бы не Эддард Старк когда-то, если бы Титос Блэквуд не так давно - лорды Речных земель лишились бы своего сюзерена: бесстрашные долго не живут.
И хорошо может, что порой лорд Риверрана теперь чувство страха испытывал.
Может быть, однажды это даже сохранит ему жизнь, хотя мужчина пусть ещё и не в полной мере совсем понял, что это значит - жить для кого-то, жить ради любимой сестры.
Мрак сгущался в его душе.
- Куда уж нам до Медвежьего острова, - усмехается мужчина, воображая там себе что-то такое совсем неуместно-весёлое. Отчаяние изъедало его, отчаянье невероятно не подходило ему.
Таких людей не бывает там, где омут страданий, уныния, но это война.
Война пяти - уже четырёх - королей, кровопролитие и жестокость, предательство и лицемерие.
Почему мужчины так тяготели к сражениям? Даже Эдмар, так любивший забываться в объятьях неизменно прекрасных дам. Он и сам не знал, что в этом хорошего.
Потому что н и ч е г о в этой войне хорошего не было.
Ох, ну и метафоры у этих женщин! Даже сейчас Эдмар немного нервно дёрнулся, услышав слово «беременный» и даже сам не смог бы сказать, почему. Так и отдавало это слово каким-то таким ужасом невероятной ответственности, что упоминание о дочери Алисанны мужчина почти пропустил.
Или решил, что ему послышалось: сам он к бастардам презрения не испытывал, но всё же привык к тому, что о них как-то не принято говорить так спокойно и особенно - леди.
- Откровенно говоря, пошутил, - снова так некстати вспоминается леди Дейси - так живо и явственно, словно бы только что вышла за дверь. Невыносимо просто почему-то представлять погибшими и её, и Робба с его жуткой зверюгой. - Ничего себе порядочки, хоть и вправду на Север езжай, - почти смеётся Верховный лорд Речных земель. Едва ли ему, впрочем, на самом деле пришло бы в голову этим правом воспользоваться - что за интерес спать с чужой женой, которая мало того, что возможно неопытная ну совершенно, так ещё и отдавай её мужу наутро. - Но вообще-то я могу найти массу других поводов сойтись с женщиной, - кому какое дело до того, о чём прилично говорить, о чём нет.
Тем более, она, кажется, что-то говорила про дочь? Хотя об этом лорд Талли уже не помнил, конечно.
- И потом, это же чужие вассалы, - звучало так, будто бы Эдмар до этого придумывал отговорки, а теперь признался, что смущало его на самом деле. Правда, Джон Амбер наверняка бы с ним поделился.
Джон - нет, ну этот сам кого хочешь прибьёт, неужели какие-то заговорщики могли его убить? Вот ещё, ну.
... А потом она как-то странно заговорила.
- Поучаствовать! Ох, говорил же я Неду, чтобы не тащил с собой этого их мелкого выродка, - вспоминая Теона Грейджоя, поначалу казавшегося вернейшим соратником Молодого волка, а потом убившего Брана и Рикона, Эдмар постепенно сообразил, что стало причиной такого резкого излома в голосе Алисанны.
- Прошу прощения, миледи, - начать так и тянуло с «я полный идиот», но каким-то чудом лорд Риверрана удержался от этого. - Кто-то из вашей семьи остался на острове? - хреновые их дела в таком случае, вон что эти морепродукты потенциальные сделали с Винтерфеллом и Старками.
Ох на вертел бы их, ох на вертел бы.

Странные земли, страшные земли простирались за Перешейком - земли потомков Первых людей, что у Рва Кейлин остановили андалов. И как только Кейтилин смогла жить среди них, и даже более - стать леди их сюзерена? Эдмар помнил её такой истинной девочкой Речных земель, а теперь её душа расписана инеем.
Лёд такой хрупкий: у неё на Севере теперь уже ничего не осталось.
И пусть Грейджой когда-нибудь непременно поплатится за содеянное, это не вернёт Рослин, Брана и Рикона.
А Винтерфелл, где многие тысячи лет правили Короли зимы, своей суровостью славные, был сожжён. Поговаривали среди северян, что в этом замке всегда должен сидеть Старк.
Значит, Робб не мог не вернуться: он единственный теперь - сердце тех бескрайних просторов невообразимо чужих. Какого там пришлось Кет, когда она привезла с собой огонь Риверрана в царство вечного холода? Землями, где по сей день ещё не отступила Долгая Ночь, казался теперь Эдмару Север.
И эту ночь в себе привёз каждый воин, что бросил свой меч к ногам Молодого волка.
Неудивительно, что Дейси Мормонт управляется с булавой так изящно, словно это всего лишь иголка, да и Джона Амбера другим невозможно представить.
- Да уж, на Севере я не стал бы из-за такой ерунды вылезать из своего замка, - а в Речных землях бы стал, можно подумать. Хотя вообще-то действительно выехал бы: молодой и горячий, такого ярого неповиновения со стороны знаменосцев лорд Талли выносить не был намерен.
И дело-то совсем не в праве первой ночи: это вопрос повиновения в принципе. Эдмар ещё недостаточно уверенно чувствовал себя Верховным лордом Речных земель, да и куда там - на этой войне, где каждый день тысячи умирали неузнанными. И всё бесполезно, бесцельно: если Робба больше нет, то не будет и его королевства. Плохи шутки с Тайвином Ланнистером.
Зато стрела, из его глазницы торчащая, определённо придала бы ему очарования.
- О, благодарю. Может, когда-нибудь я и вправду смогу посетить вас, - если многотысячная армия лордов Винтерфелла и Риверрана не одолеет королевские войска, им всем выжить удастся едва ли. Можно будет пробовать спастись бегством и отправиться в Волные города, но Эдмар находил это трусостью.
В Риверране он вырос, и здесь однажды умрёт. Лучше, правда, если до этого он проживёт ещё лет шестьдесят. А что - Фрей вон не просто живёт, ещё и женится направо и налево, хоть бы что ему.
Отец никогда не любил этого старого развратника: вечно не разберёшь, на чьей он стороне. И вообще-то сейчас, может статься, тоже не разберёшь: Рослин погибла вместе с ребёнком, а именно они и были гарантом верности покойного лорда Уолдера.
Понимает ли Алисанна, что в действительности будет значить смерть короля? Лорд Риверрана не знал, станут ли северяне воевать без своего сюзерена. Дочери Кет были в плену, да и куда им влезать в эту грязь.
Робб не оставил наследников, а его братья - мертвы. В другое время Эдмар бы обязательно пообещал придушить племянника, если тот и вправду вздумал пасть жертвой заговора, но сейчас это было бы неуместно.
Она смотрела на огонь - на языки пламени, что могли бы навечно приковать к себе любой взгляд. Они завораживали. Мужчина тоже созерцал их пока леди Мормонт не появилась на пороге, так кстати и некстати нарушив его одиночество. А впрочем, пошло к Иным это одиночество - с ума сойти можно.
Страшно было вообразить, что там с Кейтилин, но сегодня она снова не открыла ему. И Эдмар лучше бы с одним кинжалом бросился в битву против целого войска, только бы не видеть, как боль убивает её.
Для неё ему было не жаль и собственной жизни, но она ни к чему леди Старк.
Что-то в ней появилось такое ледяное, холодное, северное. Неужто южная девочка стала королевой зимы? Матерью её короля. С каждым днём замок погружался не только в уныние, не только заполнялся отчаянием.
Люди сходили с ума, да и мудрено ли... за их спинами родные земли задыхались, зажатые в щупальцах кракенах. И дети. Дети? Эдмар поднял взгляд на Алисанну, носившую фамилию своей матери.
В Речных землях принято стыдиться бастардов, а на Медвежьем острове выходит, нет? Да и Кейтилин как-то писала о мальчике, с которым Нед вернулся с войны и воспитывал вместе с остальными детьми.
Сам мужчина никогда лорда Старка о мальчишке не спрашивал, хотя и не мог понять, что могло заставить его причинять такие страдания Кет. Ведь Эддард любил её, он не мог не любить. С ней ведь нельзя по-другому.
Лорд Талли и об этом никогда ни его, ни сестру не спрашивал. Но его Кет ведь нельзя не любить. По крайней мере, Эдмар не смог бы. Ничто не светилось ярче, чем её глаза удивительно родные и такие красивые.
Потом женщина переменила тему так быстро, что лорд Риверрана не успел сказать ничего.
Да и что говорить ему было? Она, может быть, потеряла не только Дейси, но и детей.
Он помнил, что было - что до сих пор происходило с его старшей сестрой.
Вот чего, должно быть, не пожелаешь даже врагу. Эдмар ещё не мог знать, что значит материнская привязанность к детям, это казалось ему каким-то загадочным, даже жутким.
- Последнее время моё веселье только раздражает всех без толку, - вздыхая говорит мужчина, спрыгивая со стола и оказываясь рядом с леди Мормонт. - Но могу рассказать, как ваша леди-сестра украсила меня фингалом, когда я пытался стащить еду с собственной кухни, - почему-то вдруг показалось, что нужно говорить о Дейси. В голове слышался её смех, как будто бы она была совсем рядом.
Кажется - обернёшься, а она там запускает руку в горшочек с мёдом.
Она была совсем не похожа на Алисанну, она, должно быть, скорее воин, а не воительница. Её матерью Эдмар, во всяком случае, представить не особенно мог бы. Правда, леди Мейдж вот в этом свете ему тоже не виделась.
Мужчина вообще, кажется, совсем не понимал северянок.
Но всё же они были такими же - живыми, жизнерадостными и настоящими. С ними, пожалуй, можно и на войну. Только бы Робб, Дейси, Джон и все остальные вернулись, только бы сердце Кет совсем не разбилось, а кракены не тронули детей Алисанны. Эдмар непременно молился бы богам, но разве в септе могло что-то  решиться? Или перед ликами Старых богов, что взирали на всех в богороще.
Если что-то и вершило их судьбы, то оно безумно и - неумолимо.
Но всё же у них ещё оставалась надежда, и её огонь никогда не должен погаснуть, потому что тогда уже будет ничего не исправить, и останется - только смерть.
Смерть и темнота неизвестности, вечности.

Кровь в жилах Верховного лорда Речных земель была горяча и бурлила чуть что - подавлять восстание Бейлона Грейджоя он, помнится, пустился со всех ног, да и с Ланнистерами сражался порою с остервенением. Развлечением ему война никогда не казалась, конечно, и всё же когда-то Эдмар находил в ней романтику.
Но не теперь, не глядя на Алисанну Мормонт, что ничего не знала о сестре и своих детях; не глядя на Кейтилин, потерявшую Брана и Рикона, измученную ожиданием хоть какой-нибудь вести от Робба. Мужчина боялся, что сестра сляжет, и что горе наводнит её сознание так, что повергнет в пучину безумия. Нет, его Кейтилин всегда была, и сейчас она обязательно выдержит.
Но ведь она уже почти потеряла голову, когда прилетел ворон с Севера: отпустила Джейме Ланнистера в надежде, что в обмен на него громадная девица с острова Тарт привезёт из Королевской гавани Арью и Сансу. Верил ли в это Эдмар? Узнав о том, что наделала Кет, он назначил большую награду за возвращение Цареубийцы в темницы замка Риверран.
Просто лорд Талли ни секунды не верил, что Ланнистеры отдадут девочек.
И всё же теперь он был даже рад, что эту надежду у неё не отняли. Раньше он всегда был среди тех, кто уходит сражаться и даже не представлял, как это тяжело - о с т а в а т ь с я. Они все сейчас были прокляты ожиданием и тревогой бескрайней.
- Вы правы, миледи, мне и самому от этого мерзко, - будь его воля, лорд Риверрана уже бы во весь опор скакал искать в Западных землях племянника. Алисанне и того хуже: о Дейси Русе Болтон ничего не сказал, да и что творилось на Медвежьем острове - неизвестно. Оставалось только метаться здесь - так действительно и с ума недолго сойти.
- Не хватало ещё рассудка лишиться. Барды, Иные их задери, не повременят с тем, чтобы сочинить какую-нибудь гадость о безумной форели, - невесело усмехается мужчина, после одного ужасно неловкого случая менестрелей на дух не переносивший. Том из Семи ручьёв тогда обнаглел до такой степени, что исполнил песню о дохлой рыбке - якобы Эдмар так много выпил, что ничего не смог сделать, впервые оказавшись с девицей в постели.
Да, он уже Верховный лорд Речных земель, а эту глупую песенку до сих пор находит возмутительной чуть не до дрожи. Хорошо, что бард быстро сообразил тогда сделать ноги из Риверрана: лорд Талли и сейчас не против поколотить его лютней.
Надо же было позволить себе такое оскорбительное враньё!
- Да уж, сейчас мне определённо получше, чем в ланнистеровом плену и с раной на шее, - соглашается мужчина, уже улыбаясь: леди Мормонт была совершенно права, и всё ещё не так хреново, как могло быть - пугает и обнадёживает одновременно.
Когда Верховный лорд Речных земель позволил знаменосцам разъехаться по домам, чтобы выгнать оттуда разбойников с Запада, Чёрная рыба, Молодой волк и Кет явно были не против оттаскать его за уши, но имей он право на это, и сейчас позволил бы  северянам уехать, чтобы надрать кракенам задницы, или что у них там. Здесь уже все тяготятся непониманием, ради чего разразилась эта война, если Неда Старка убили, а его дочери - королевские пленницы, на которых Робб не спешил менять Джейме Ланнистера. Эдмар не понимал, как может он бросить в беде родных сестёр, но Чёрная рыба тогда его довольно резко одёрнул сказав, что немыслимо поучать своего короля.
Лорд Талли и его старший племянник во многом были друг на друга похожи, но в Молодом волке был ещё Север, тогда как душа его дяди полнилась бушующими водами Речных земель.
Вспоминать самое весёлое ограбление замковой кухни было приятно. Тогда оно не казалось мужчине чем-то особенным, ведь они с Дейси просто стихийно решили подкрепиться, а Мормонт ещё и собиралась набить животы северян, кажется, слишком пьяных, чтобы идти самим. - Ну, признаться, леди Алисанна, вы почти угадали, - тепло улыбнулся Эдмар, вспоминая, как потом объяснял старшей сестре, кто это нарисовал ему под глазом такой разными цветами налившийся фингал - почти как в детстве! Правда, тогда он боялся, что Кет ему шею намылит, а сейчас... ладно, сейчас тоже, конечно, опасается, но зато точно знает, что может удрать. - Фингал я действительно получил, но... признаться, мы просто случайно столкнулись в коридоре, когда шли грабить кухню среди ночи, - почему-то ему до сих пор не начало казаться, что лорду такое поведение не пристало, да и вообще как-то уже несолидно почти в тридцать лет воровать пироги с собственной кухни. - Ваша сестра пыталась научить меня варить какой-то отвар, но в этом я, к сожалению, не очень преуспел, - ещё бы, просто высыпал в котёл какую-то траву без разбора и дальше продолжил уничтожать всё, что плохо лежало.
Неужели она не вернётся? Страшно.

Отредактировано Edmure Tully (2016-01-16 18:39:39)

Много ли знал лорд Эдмар о северных землях? С тех пор, как Кейтилин покинула Риверран на руках с орущим младенцем, прошло уже столько лет, когда они с сестрой обменивались только редкими письмами. Он знал, что край это дикий, таинственный, неизведанный и морозный, а легенды о нём такие, что одна страшнее другой.
Но в эти сказки мужчина, конечно, не верил уже очень давно, и Винтерфелл так и не посетил скорее из опасений что-нибудь важное себе отморозить: с непривычки-то всякое может быть. Иногда он не понимал, как в тех краях вообще можно жить, но северяне любили свои земли - сейчас это ощущалось особенно, когда многие порывались вернуться за Перешеек и дома свои отобрать у железнорождённых. Казалось бы, что любить в этих снегах, в скрежете стали и наверняка вечном холоде?
В замёрзших реках рыбы не бывает - род Талли никогда раньше со Старками не роднился. Кет с тех пор пропитана северной жесткостью, и пусть эта волчья поистине жёсткость даст сил ей всё вынести.
Она всегда была сильной, но рано или поздно срываются, наверное, все - Эдмар знал это и ругал себя, что ничем не может помочь ни сестре, ни леди Мормонт. Всё, что ему оставалось - немое восхищение тем, как эти хрупкие женщины не позволяют жизни сломить их, как храбро бросаются в битву с болью, разрывающую сердце на части. Верховный лорд Речных земель не понимал, как они это могут - беззащитные, изящные женщины.
Разве что, Дейси была не такой: её булава как-то не позволяла принимать её за беспомощную; даже Алисанна была совершенно другой и более женственной, что ли. Старшая дочь леди Мейдж больше похожа на воина, тогда как вторая - уже, оказывается, дважды ставшая матерью - на воительницу. Может, всё дело в том, что она сейчас здесь сидит не в кольчуге.
Удивительные они, эти женщины с Медвежьего острова, и можно себе представить - жизнь у них та ещё, проникнешься тут любовью к отварам!
- От похмелья? Миледи, да этому отвару цены нет! - Воодушевился мужчина, порой увлекавшийся хмельными напитками и страдавший после этого от похмелья и осознания тленности бытия. Ему, конечно, пить надо меньше, а не отвар, но Эдмар вряд ли был готов отказаться от выпивки. Конечно, именно перебирал он достаточно редко. Метко при этом, правда, но - что поделать.
С таким человеком действительно не соскучишься. Он мог бы сказать, что вот этот отвар как раз варить научился бы с удовольствием, только вот с похмелья ему всё равно рецепта будет не вспомнить.
Да и как-то несколько с т р а н н о будет снова идти ночью на кухню с леди Мормонт, но не с Дейси - как будто сон какой-то душный, удушливый - невыносимо сейчас, неправильно будто.
Хотя, ничего такого, естественно.
- Рыбу ловить? Это запросто, - почти таким тоном мужчины говорят, когда хвастаются, но пытаются скромничать. - Правда, Чёрная рыба скорее припомнит историю, когда из-за какой-то здоровенной рыбищи я хлюпнулся в воду, - смеётся мужчина, на самом деле не собиравшийся нарочно изображать из себя героя.
Сейчас важнее, чтобы Алисанна, например, отвлеклась. Если женщины вообще могут отвлечься от своих детей, разумеется - этого Эдмар не знал, не помня своей матери: леди Миниса умерла вместе с его младшим братом.
- Мне, кажется, тогда было десять, - всё же добавляет он, чтобы женщина, не приведи Семеро, не приняла его за неумеху, который годится только шутки шутить, что это - мнительность? Скорее просто желание, чтобы женщины были о нём мнения исключительно положительного: и даже не потому, что у него на всех них были виды: да просто.
Действительно, как можно такое сокровище и не любить?
Верховному лорду Речных земель смерть от скромности определённо не угрожает.