Кубок в ее руках был полон лишь наполовину. Вяжущий вкус цветочного вина все еще дразнил язык своей простотой и сладостью, заставляя Маргери слегка жмуриться от удовольствия. Тихое утро, предвещавшее весьма неплохой день. Яркое солнце било сквозь приоткрытые шторы в ее комнату, ласково касаясь белой кожи будущей королевы, трогая солнечными зайчиками ее завитые и красиво уложенные волосы, румяные от вина щеки. Она сидела одна в своей большой богатой комнате, за столом, на котором стояло множество яств, кубок с чистой водой, соком и вином. Маргери Тирелл ни в чем себе не отказывала и не собиралась этого делать, потому что все, что сейчас было у нее - это целиком и полностью принадлежало ей, ее семье. Ну и что же, спросите вы, может быть лучше жизни в Королевской Гавани?

Жизнь в ней в качестве королевы.

Поставив кубок на поднос, девушка поправила волосы и задумчиво уставилась на колышащиеся от легкого ветра шелковые шторы. Вспоминала разговор с Сансой Старк, вспоминала ее круглые испуганные глаза и затаившийся ужас, ее резкое "Он монстр!", а затем сдавленное молчание. Она боялась Джоффри Баратеона больше, чем чего-либо - это было понятно без слов. И за этого человека, этого "монстра" Маргери вскоре должна была выйти замуж. Сначала ее сватали за мужеложца, теперь за изверга. Что же в жизни юная розочка сделала такого, чем заслужила такую тяжелую судьбу?

Я справлюсь. Я всегда справлялась. Я Тирелл, за мной стоит вся мощь Хайгардена. И никакой мальчишка мне не страшен. Я - не Санса Старк, я не ребенок.

И только было Маргери хотела выйти из комнаты, чтобы полететь к своим прелестнейшим кузинам, снова и снова смеясь над одними и теми же шутками и слушая одни и те же сплетни, как в ее комнату постучали. Стук был громкий, удары тяжелые - так может стучать только мужчина. Поэтому на юном лице девицы появилась милейшая улыбка, а сама Маргери присела на подлокотник кресла, красива и изящно выгибая спину.

- Войдите, - громко произнесла Тирелл своим весьма приятным голосом, с любопытством глядя на стража в золотом плаще. Он вызвался проводить будущую королеву до покоев Его Величества, потому что тот желал ее видеть. А желание короля - закон. Поэтому Маргери, слегка удивленная такой волей своего суженного, лишь кивнула стражнику и мгновенно выплыла из комнаты, а затем быстро направилась по зову своего короля.

Они общались друг с другом лишь формально, перекидывались дежурными фразами и милыми улыбками, совершенно не интересуясь тем, что таилось в глубинах душ обоих. Роза Хайгардена приоткрыла для себя дверцу к пониманию Джоффа, возможно, что весьма удачно - Санса Старк не очень хорошая лгунья, да и повода клеветать на старшего сына Роберта у нее не было. Все и так всё прекрасно знали о нем, но только вот рыжая красавица осмелилась сказать, что думает об этом человеке лично. Чем и насторожила свою преемницу.

Король был галантен, статен и явно должен был вырасти куда большим красавцем, чем был сейчас. Но его глаза выдавали жестокость намерений, а некоторые поступки весьма наглядно показывали, что скрывалось под милым все еще детским личиком короля. Если этого мальчишку вовремя не обуздать, то он вырастит неуправляемым, диким и беспощадным, а этого его будущей жене не хотелось. В силах ли она была справиться с этим красивым чудовищем, или же падет, как и Санса? Маргери склонялась к первому, однако опасения в своей слабости у нее все же оставались. Ей придется очень постараться, если она не хочет совершить ошибку, о которой будет жалеть всю жизнь.

А вот и покои Его Величества. В душе Маргери колеблется, но как только перед ней открывает дверь стражник, страхи отходят далеко назад, а сама красавица входит в комнату, соблазнительно покачивая бедрами и глядя прямо в лицо своего короля. В своих руках он держал здоровенный арбалет, расписанный золотом и смастеренный так искусно, что даже Тирелл, далекая от оружия, на мгновение задержала взгляд на этом сложном устройстве, прежде, чем начать говорить.

- Вы звали меня, Ваша Милость?

[indent] Улыбка Маргери сладка, что летний сон, и руки белые, и локоны послушной волною льются с плеч. Рожденная леди, рожденная стать королевой – увы, первый раз не свезло, ну ничего, свезет в этот. Хотя можно ли это назвать редкой удачей? Иной раз Маргери, оставаясь наедине с собой, вспоминала дрожащий от боли и ужаса голос Сансы Старк, когда та заговаривала о Джоффри. Спору нет, шипы хайгарденской розы поострее когтей и клыков винтерфелльской волчицы, но что, если однажды королю надоест его обходительность с новой невестой? Каков он будет в первую брачную ночь, как отнесется к молодой супруге по время ее бремени, что сделает, если их первенцем будет девочка? Все это тревожило Маргери, хоть виду она и страху не показывала никому, кроме разве что бабушки, но та с редким спокойствием относилась ко всем опасениям внучки, как будто знала что-то такое, чего не знала сама Маргери. Что ж. От леди Оленны такое нетрудно ожидать.
– Восхитительно, – без промедления отвечает гостья.
[indent] Восхитительно. Маргери, к счастью для короля, не доводилось видеть, как он стреляет, но даже сейчас ей кажется, что Джоффри обращается с арбалетом, как ребенок, вчера получивший деревянный меч. Ни Лорас, ни Гарлан никогда не кичились своим оружием, а уж Уилласу и вовсе была чужда всякая тяга к войне. Но – восхитительно. А разве может она ответить иначе?
– Вы очень внимательны, мой король, но, благодарю, моя семья обо всем позаботится.
[indent] Позаботится, вероятно, и о том, о чем следовало бы беспокоиться Ланнистерам, но да Семеро с ними. Цена восхождения на Железный трон высока, и хорошо, если придется платить лишь только золотом.
– Эту? – Маргери берет в руки ткань несомненную красивую, но совсем не ту, что хотела она сама, – какой благородный цвет.
[indent] Цвет крови, цвет заката, цвет Ланнистеров. Нет, Маргери любила краски иные, краски свежести, легкости, юности. Довольно с этого замка уже одной королевы, что не снимает красных платьев.
– Мой король, эта ткань действительно очень красива, но я буду очень вам благодарна, если вы позволите мне удивить вас. Тем более ходит молва, будто видеть платье невесты до свадьбы не к добру.
[indent] Леди Маргери робко поднимает взгляд на короля и не сводит с него глаз, но в ее взоре нет ни вызова, ни обиды, ни страха. Он ее будущий господин, и он волен распоряжаться ею как своей вещью, а потому, если будет на то его воля, Маргери без сомненья отступит, как, разбегаясь для прыжка, отступает рысь.
– Позвольте, я покажу вам цвет. Под вашими окнами я видела левкои, чья белизна напомнило мне мою ткань, – Маргери легко взяла Джоффри за руку и увлекла за собой в сторону балкона.
[NIC]Margaery Tyrell[/NIC][STA]unstoppable[/STA][AVA]https://38.media.tumblr.com/797c4fd4ca381d6fbdc2206e6599f5b3/tumblr_np7vsedJ2G1tja9y3o7_250.gif[/AVA]

Очевидным было одно - умирают все, и это неизбежно.
Такова была его работа - дарить смерть, собирать чужие жизни, нести на руках их души, провожать в путь под сень древ, прямиком в ласковые, дурманные ладони Многоликого Бога. Многоликий Бог, принимая в руце свои жертву, улыбался - рассеянной, тихой, немного кусачей улыбкой, и она, в отличие от ликов, у него была одной-единственной. Человек не брался об этом судить, он был всего лишь жрецом, одним из многих других, кто подчинялся, но суть этих вещей он понимал куда больше остальных. Он наблюдал за смертью достаточно пристально, чтобы разгадывать некоторые ее загадки.
Кто знает, быть может, одна из тех душ, которые он собирал, в данный момент как раз зародилась в чьем-то чреве. Ему было неведомо, когда именно это происходило, но он отчего-то знал, что когда чье-то семя давало начало новой жизни, женщина, понесшая дитя, на секунду чувствовала золотистое, пронзающее все ее естество тепло - в животе, немного ниже пупка. Оно разливалось по ее рукам, отдавалось патиной на губах, и отражалось в глазах плавленым золотом. Рождение новой жизни не было компетенцией человека, он мог лишь собирать души в положенное им время, но именно этот закон жизни он очень хорошо понимал. Прах еси и во прах возвратишься, а душа, покинув руки Многоликого, отправлялась в новый сосуд, чтобы продолжить свой путь.
Пробраться в Красный Замок не составило труда. Он вошел в свиту слуг во время празднования свадьбы дяди короля, присутствовал на брачном пиру, увидел мимолетно сестру девочки, что обуревала некоторое время его мысли. Сестра девочки оказалась совсем на нее не похожей - рыжеволосая, статная девица, с полными слез глазами и птичьим горлышком, как-то раз он услышал, как в богороще она поет тихую и печальную песню о девице с синими розами в волосах, и подумал о том, что королевский дядюшка - счастливец, каких поискать, раз ему в жены достанется такая покладистая, славная девица. Однако на свадебном пиру они оба были мрачны, и в глазах у них стояли слезы - они смотрели друг на друга и не видели, не могли разглядеть того, что вполне бы могли друг в друге найти. Маленький, встрепанный карлик угрожал королю кинжалом, и король презрительно кривил тонкие, красивые губы в ухмылке. Безумие еле заметной тенью лежало на его юном лице, разъедая его своей пеленой, словно ржавчиной, въедаясь в кожу, оставляя следы на глазах, и следы те были похожи на оспины тех, кто приходил в Храм Многоликого за великим даром. Лику короля не было суждено появиться в Великом Зале, но участь его была решена, и душа его на секунду рванулась, когда человек проходил мимо - молодой король тогда вздрогнул и потер грудь ладонью. Безликий понял, что сердце его трепыхнулось и тревожно забилось. Молодой король не понял его немого крика.
У него было время изучить Твердыню Мэйгора как следует, чтобы добиться желаемого. Часто он попадал впросак и плутал, забывая, откуда пришел, напоролся на несколько потайных комнат, забитых пылью и застарелым запахом крови, разок оказался в казематах, еще один раз - в подвале, где притаились драконьи черепа. Один из острых зубов Балериона Черного Ужаса процарапал ему плечо, когда человек пытался протиснуться к узкому костистому горлу, и рана не заживала до сих пор. Потайной ход к комнате короля нашелся почти случайно, привел человека к нему черный кот с драным левым ухом и сломанным клыком. Махнул хвостом, мяукнул хрипло, да был таков. Человек проводил его взглядом. Каждый в замке имел свою историю, почти каждый нес на себе остаточные воспоминания о восстании короля Роберта. Кот, что привел его к покоям короля, знал эту дорогу настолько хорошо, что шел с полузакрытыми от старости глазами, почти что лениво. Человеку оставалось лишь натянуть на себя новое лицо и ждать, и пока он ждал, он рассматривал того, чья душа должна была оказаться в его руках.
Король был красив. Зеленые глаза, золотые волосы, статная фигура и широкие плечи, тонкие губы, холеные пальцы. Мальчик, обещающий вырасти в крепкого, статного мужчину. Мальчик, до сей поры ни разу не бривший лица. Мальчик, носящий печать безумия, вечный принц, который так никогда и не станет настоящим королем. Человек едва слышно хмыкнул - в Черно-Белом Доме учили, что телесная красота заключается всего-навсего в коже. "Ибо, если бы ты увидел то, что под нею, подобно тому как беотийская рысь, как о том говорили, способна была видеть человека насквозь, - уже от одного взгляда на человека вас бы тошнило. Привлекательность его составляется из слизи и крови, из влаги и желчи" - говорил один из его учителей, и, повидав все, что делает с людьми безжалостная рука смерти, человек был склонен согласиться.
Человек наблюдал, подбираясь все ближе и ближе к балкону, на котором находились король и его нареченная невеста. Они разговаривали, король говорил громко и экспрессивно, его нареченная отвечала, тихо и ласково, словно бы пытаясь коснуться своими медоточивыми словами сердца будущего супруга. Человек ждал долго, затаив дыхание, готовясь к прыжку, словно бы дикий зверь. Человек ждал, и сердце грохотало у него в ушах и в горле, заглушая фоновые шумы. Человек медленно выдыхал через нос, стараясь поймать нужный момент, и победа шла к нему в руки почти что с наслаждением - Многоликий Бог расчистил ему путь, и в покоях короля не было ни души, кроме него самого и прекрасной королевской невесты, и даже стража стояла снаружи. Все шло к нему в руки. Все способствовало его плану.
Момент настал, когда в какой-то момент король отошел от своей нареченной и облокотился спиной на невысокий поручень балкона, наслаждаясь бризом и солнцем. Прекрасная золотая роза, невеста короля, зачем-то отошла от него, отвернулась, вглядываясь в водную даль, и король оказался в слепой зоне - она на какое-то мгновение упустила его из поля зрения, отгороженная своими собственными вьющимися волосами. Оставалось только шагнуть к молодому королю, словно рысь, приблизиться, тихим словно тень, в мгновение ока. Король увидел его, расширил в недоумении глаза, приоткрыл рот - и сквозь следы безумия на его прекрасном лице промелькнул вдруг маленький белокурый мальчик, что обожал свою матушку и был для нее светом в оконце.
- Valar morghulis, - прошептал человек неслышно, и король слегка нахмурился. - Покойной ночи, милый принц. Ты так и не стал истинным королем.
Он не успел ничего. Ни вздохнуть, ни вскрикнуть, ни заплакать. Он ничего не успел в своей маленькой, в сущности, жизни - ни коснуться пушка на подбородке лезвием, ни познать в объятиях женщину, ни дать жизнь дитяте. Он слетел с балкона нелепо, раскинув руки и ноги, полет его был недолгим, а затем он упал прямиком на цветы, что росли под его под его окном. Человек прикрыл глаза, и словно бы услышал, как тело с неестественным шлепком коснулось земли, как щелкнули зубы и рот короля наполнился кровью, да как с глухим стуком затылок соприкоснулся с наполовину зарытым в почву камнем. Душа была мятежной, не желала покидать своего прекрасного, но ставшего непригодным тела, и Многоликий Бог бережно пригрел ее на своей груди.
Человек усмехнулся и скользнул в строну потайного выхода из королевских покоев. Королевская невеста, обернувшаяся на звук, могла увидеть его плащ, скрывающийся в глубине комнат, но человека это не волновало - его работа в Королевской Гавани была завершена.
Всё разрушается смертью, и Джоффри Баратеон, первый этого имени, также оказался бессильным пред ее лицом.

Отредактировано Jaqen H'ghar (2017-04-02 22:32:00)