Еще там, во дворе, Алисанне хотелось поймать сестру за руку и увести ее от всех. Спрятать, чтобы еще чего не надумала, не сбежала куда. Но она все стояла и ждала, когда Дейси перекинется парой слов с леди Старк, а потом и с лордом Эдмаром.
Общение сестры с последним, кстати, позабавило молодую женщину, но ровно до того момента, как стало вызывать приятное удивление. Об этом стоило еще задуматься в ту ночь, когда они с Эдмаром беседовали - как же давно это было? или просто кажется? - но тогда Алисанне все это казалось таким незначительным, что сейчас она чувствовала себя застукавшей сестры за чем-то, не предназначенным для чужих глаз.
Интересно, заметил ли кто еще?
Да и вообще, может, и правда, просто показалось.
Алисанна не была склонная к пустым бредням, которые навевают девушкам романтические баллады, но при этом считала себя достаточно внимательной, чтобы отловить в поведении сестры и лорда Риверрана намеки на обоюдный интерес.
Но, может, и правда показалось. И это всего лишь дружба. Хорошую дружбу так легко перепутать с романтическим настроем поначалу, а Дейси вообще как-то не особо смотрела на мужчин вокруг.

Но вот, наконец, Дейси попала в руки младшей сестры. Алисанна цепкой сжала ее локоть, едва не потащив силком в сторону своей комнаты.
- Пойдем, у меня уже все готово.
Зря тратить время Медведица не любила. Иногда не хватало самой малости, несколько минут для чего-то важного, и чтобы потом не плакаться, приходилось учиться распоряжаться собой и слугами так, чтобы всего всем хватало. Вот и сейчас, пока Дейси заканчивала разговоры, а Бринден Талли уводил короля, женщина отловила служанку, наказав той приготовить ванну.

Над деревянной лоханью курился легкий дымок.
Алисанна втянула сестру в комнату, шикнула на служанку, чтобы та принесла еще ведро воды и чистые полотенца, а заодно и прихватила сумку со склянками и мазями самой Медведицы. Хорошо, когда при тебе есть мейстер, и в Риверране он был, но подпускать чужого к Дейси не хотелось, да и все могла сделать сама Алисанна. Дело было за малым, заставить Дейси раздеться и никуда не торопиться.
Алисанна улыбнулась, невольно вспоминая, как иногда ей собственная дочь напоминает свою тетку. Мало того, что пошла явно в породу Мормонтов, при том вышла темноволосая, как и положено, так еще и характером с каждым прожитым годом напоминала матери Дейси.
Сердце противно защемило.
Алисанна поджала губы, прогоняя мысли о дочери.
Нельзя, сейчас нельзя отвлекаться. Сейчас надо радоваться тому, что есть. Она же просила, чтобы боги смилостивились и вернули ей Дейси? Ну вот, вернули. И нечего сразу же, не насладившись этим подарком, просить о следующем.
В богорощу надо бы сходить. Но богороща Риверрана не нравилась Алисанне. Не было в ней того духа старых богов, который ощущался на Севере в каждом листке, каждом камне, каждой снежинке, упавшей на землю.
Хотя какая разница, где молится? Последнее время северянка все больше задавалась этим вопросом. Разве есть разница, где молится своим богам? Разве они не услышат, если ты будешь просить о своем, стоя на самой высокой башне замка? Или у колыбели ребенка? Или на речном берегу, когда позади шумит прибрежная трава?
Не должно быть разница, ведь с детства учили, что боги есть во всем, в каждом порыве ветра, в каждом вдохе человека, в каждой маленькой травинке. Так что поблагодарить их можно и без богорощи. Зато более искренне выйдет, это точно.

Алисанна, наконец, закончила шуршать содержимым сумки и обернулась к сестре - а та все еще не разделась.
- Тебе помочь? И нечего на меня так смотреть, я тебя никуда не пущу, пока ты хотя бы немного не отлежишься и не отъешься.
Порыв - моментальный и яркий. Алисанна еще не закончила говорить, а уже обнимала Дейси, не думая, что та вся в синяках и ссадинах, и объятия не доставят никакого удовольствия. Но ей нужно было сделать это, ощутить в руках то, что Дейси жива, она теплая, она дышит.
Если вернулась Дейси, значит, все будет хорошо.
Должно быть. И точка.

Алисанна быстро разжала руки, отпуская сестру, беспокойно глядя на нее. Конечно же, после всех приключений вернуться невредимой к ней Дейси точно не могла. Но Алисанна очень надеялась, что ничего серьезного с сестрой не случилось. Это была бы вселенская несправедливость, добраться живой домой и тут слечь.
Привычная для их общения фраза повисла в воздухе, вызывая еще большее беспокойство, но Алисанна не стала на ней концентрироваться. В конце концов, все, что сейчас нужно было Дейси, это забота, а не речь на тему "беречь себя надо". Да и то, эту речь в пору вести Мейдж, а сама Алисанна себя толком беречь тоже не умела. В некоторые моменты это просто нереально.

- Тебе и не придется никуда меня отпускать. В следующий раз мы пойдем вместе.
- Только так и будет, - без тени смеха и улыбки пообещала Алисанна. Больше никаких разлук, только вместе. Второй раз такого ада Алисанна не выдержит, ей и без того хватает неизвестности относительно детей и Лианны.
Она все еще корила себя за то, что задержалась. Сначала не могла отправиться домой, так как ждали хоть каких-то новостей с Севера. Потом вот случился Крэг. А что теперь помешает ей отправиться на Медвежий остров?
Причина найдется, в этом Алисанна была уверена, от чего становилось тошно. Но сегодня тот день, когда надо улыбаться, а если плакать, то от радости. Но плакать-то зачем?

- Я скучала.
- А я еще и волновалась, - парировала младшая сестра, бросая на Дейси быстрый взгляд, проверяя, раздевается ли та. Сама она торопливо расстилала теплое полотнище, чтобы потом вытереть Дейси, проверяла баночки с травяными настоями и мазями. Стоило их открыть, как по комнате расползался терпкий аромат северного лета, такого сладкого и такого прекрасного. И удивительно яркого, как бы это ни выглядело странно. Видимо, так природа компенсировала суровость края - яркостью красок в летнее многоцветие. Алисанна нахмурилась, изучая то, как выглядит сестра. - Ты похудела. Но, как ни странно, и правда выглядишь неплохо, если не считать этого синяка на лбу, - преодолев короткое расстояние до Дейси, она легко коснулась предмета разговора, - но с ним я справлюсь. С ребрами тоже. Я со всем могу справиться, кроме одного. Так что не пугай меня так больше, - она помогла сестре забраться в лохань, устроилась позади нее коленями на полу, чтобы помочь управиться с волосами. И склонилась к уху: - А еще я знаю того, кто по тебе тоже скучал и ждал тебя. И это не Мормонт, - Алисанна рассмеялась, запуская пальцы в коробочку с мылом, а затем во влажные волосы сестры. - Ну-ка, рассказывай, чего это лорд Эдмар коротал со мной ночь, разговаривая о тебе, а? Чего я не знаю, Дейси?

Алисанне до легкой дрожи в руках хотелось спросить сестру, что случилось в Крэге, как они оттуда выбрались, почему только они, как добирались сюда, в Риверран, на кой им эта перепуганная девчонка, и все ли в порядке с Амбером. Но эти вопросы были какими-то неподходящими для момента сейчас. И Алисанна просто их отложила в сторону, надеясь, что еще спросит.
Не саму Дейси, так хотя бы Джона.

- Ты со всем можешь справиться.
Алисанна вздохнула:
- Мне бы твою уверенность…
Так было всегда – Алисанна сомневалась, но редко показывала свои сомнения кому-то, помимо Дейси, а потом все равно брала на себя всю ту ответственность, которая ей полагалась. Вот и сейчас Дейси была права – может справиться. Вопрос в том, как и насколько хватит сил самой Медведицы.
Она разбирала прядки волос сестры, подмурлыкивая себе что-то под нос. Привычное занятие, так же Алисанна возилась с волосами дочери, получая от этого удовольствие. Она даже позабыла сейчас о том, что происходит на Севере, что новостей о детях слишком долго нет. Все внимание, вся неразделенная забота доставалась Дейси сейчас, в полной мере, а то и больше. И хотя старшей сестрой была именно Дейси, но привычка заботится в Алисанне всегда была сильнее. Материнский инстинкт, оказывается, многое меняет, в расстановке сил в доме в том числе.

Алисанна едва успела приготовиться намылить плечи сестры, но пришлось уворачиваться от капель воды. Девушка рассмеялась.
- Думаешь, тебе поможет, что ты меня обрызгаешь? О, это ничего не изменит. Например, то, как нежно взглядом тебя встречал лорд Талли. Ну же, дорогая сестрица, не говори, что ты этого не видишь, более того, что не понимаешь.
Казалось, Алисанна была более искушенной в отношениях с мужчинами, но разве это так? Но какой это опыт, если каждый раз влюбляешься, как кошка, отдаешь себя, а потом рожаешь деток? С другой стороны, Алисанна получила самое ценное, что могли дать мужчины – и была этим совершенно и бесконечно довольна, настолько, что нигде ничего не ныло и не болело. Мужчину для утехи найти всегда можно, Алисанне достаточно было намекнуть, но вот мужчину, кто будет достоин провести жизнь рядом с ней, с дочерью Мормонтов – поди поищи.
Она проглотила болезненные слова о детях – нет, никакой обиды на тот факт, что они ублюдки, они всегда называли все своими именами, но вот думать о том, что она никогда их больше не увидит, было страшно.
- Все нормально, - Алисанна мягко коснулась рук Дейси, отводя их от своего лица и смахивая ошметки пены. Улыбнулась, грустно, но хоть не мученически, и на том спасибо. Тогда, когда Дейси сообщили ей новости, разговор вышел не простым. Сейчас все казалось немного проще, или же этому было причиной нежданное возращение живой сестры, но Алисанна не хотела говорить об этом. И отвечать на вопросы о том, что чувствует, тоже: - Ты расскажешь, что произошло в Крэге?
Пора или нет, но это было попыткой увести разговор от дома, детей, сестер.
Крэг тоже был не лучшей темой, но в ней следовало разобраться. Потому, что осталось столько вопросов без ответов, начиная с того, кто же за всем этим стоял. Ланнистеры? Они так далеко, но их руки такие длинные. Но кто стал исполнителем?
- Я понимаю, что разговор это малоприятный, Дейси, но мне нужно понимать, что там было, - Алисанна мягко поднялась с пола, взяла полотнище, которое и развернуло перед сестрой, предлагая этим выбраться из лохани и ступить в ее объятия.

Алисанна покорно свернула разговор, который был шутливым, но явно неудобным для сестры. Причины были понятны Медведице, хотя она не видела в том беды, считая, что Дейси слишком много надумала. А теперь пожинала плоды этой надуманности.
Алисанна могла бы, наверное, поведать сестре о ночном разговоре с Эдмаром, о том, какие выводы успела сделать, но видела, что сейчас это не ко времени. Возможно, в другой раз. Возможно, в другой месяц. В любом случае, стоило просто порадоваться, что хотя бы сестра к ней вернулась. О детях не думать не выходило, но пришлось себя переломать, иначе Алисанне начинало казаться, что так недалеко до умалишения.

Но раз сестра не хотела говорить о молодом лорде Риверрана, то придется говорить о чем-то другом. И Медведица попыталась уцепиться за другую тему, которая тоже, наверное, была малоприятна Дейси.
Что-то, куда ни глянь, все не та тема для разговора.
- Да, конечно, - как она не подумала, что Дейси понадобится сменная одежда? То ли служанку кликнуть, то ли самой притащить. В конечном счете, Алисанна справилась сама, благо, ее комната была рядом, вернулась с ворохом одежды на выбор – схватила бездумно, что первое под руку попало. А заодно нитку с иголкой. Она была в бедрах, да и груди, поболее, чем сестра, и надо будет немного расставить платье. Не впервой Медведицы было на скорую руку что-то подобное делать, так что проблемы Алисанна не видела никакой.

- То, что король выжил, это, конечно, прекрасно. Полагаю, вы и заложницу привезли. Вот только спрашивала я не о том, сестра, - Алисанна помогла Дейси управиться с нижней рубашкой. – Ничего не предвещало беды, кто же надоумил леди Вестерлинг на подобное? Неужели и правда Болтон?
Предательство – отрава. Яд, от которого нет противоядия. Он расползается по крови, делая ее негодной. Алисанне всегда казалось, что с северянами ничего подобного случится просто не может – слишком острое чувство плеча, слишком сильное чувство верности. Всякое бывало в истории Севера, и непокорных наказывали, как и следовало, но такого вот, как сейчас, не происходило. Север был един в своем порыве независимости и мести, и это было неоспоримо.

Хотя чего там, стоило признать, что Алисанна и сама подумывала о том, как бы сбежать из лагеря, когда боль от собственной бесполезности, когда ее дети могли стать жертвами Железнорожденных, становилась невыносимой. Это тоже можно было счесть предательством.
Сестра бы первой сочла, и Медведица это знала.

Отредактировано Alysane Mormont (2016-05-03 00:03:32)

Алисанна видела, как переменилась сестра от ее вопроса.
Не в лице, но в ощущениях.
И все же не собиралась особо смущаться того, что коснулась подобной темы разговоры. Тайны тайнами, они, конечно, помогают удержать многое в безопасности, но ничто не меняло факта – предупрежден, значит, вооружен. А беспечность наказуема.

При упоминании старого льва вспомнился молодой лев, бывший в плену у Старков, и тот ночной разговор, бывший малоприятным. Не было ничего удивительного в том, что Ланнистеры действовали так подло, отказываясь от открытого противостояния, ведь в нем они проиграли под натиском Севера.
Да, их король и командующий армией был слишком молод, но они брали желанием защитить свой край. Это всегда было лучшим толчком к сопротивлению, лучше всего действовало в борьбе. Королевская Гавань ничего не теряла, а вот у северян пытались отобрать дом и свободу. И это стоило того, чтобы оголить мечи, оскалить зубы, ринуться вперед, на защиту своего мира.
- Уверенным хоть в чем-то можно быть лишь тогда, когда есть неопровержимые доказательства. Иначе могут быть разные причины для подобного. Начать с того, что Ланнистеры умеют крепко держать за горло своих жертв.
Алисанна пожала плечами.
- Но я не оправдываю Вестерлингов. Они и правда поступили бесчестно, отравив все правила гостеприимства.

Младшая из сестер совершенно не торопливо наводила вокруг себя порядок, сгребая мокрые полотенца и собирая шовные принадлежности.
Вопрос Дейси заставил ее остановиться и задумчиво посмотреть на сестру.
- Не знаю. Что-то в этом было. Вроде бы и честно, но слишком отстраненно и спокойно. Вроде бы и искали, но не нашли. Вроде бы и повода подозревать в измене нет, но… - Алисанна нахмурилась, опускаясь в одно их кресел. – Мы с ним говорили, кажется вечность назад. Тогда еще, когда все собирались под стенами Винтерфелла. И то, что он говорил, давало понять не о верности его своему сюзерену, но о верности своему краю. Наверное, даже если мне скажут о его предательстве, я поверю только в то, что он предал людей, но не Север. Другое дело, что он сам решает, что хорошо для Севера, а что нет, и вот тут-то его выводы могут расходиться с любыми другими. Я не знаю, что у него в голове происходило, о чем он думал. Но глядя на него, у меня было ощущение, что ваши поиски ему не нужны. Интуиция, ничем не подкрепленная, кроме устойчивого ощущения, что изначально он не в восторге от малолетнего короля. И вряд ли его можно упрекнуть в этом. Русе Болтон не первый и не последний, кто сомневался в том, что мальчик, пусть и воспитанный Севером, сможет так далеко провести свою армию. Беда лишь в том, что он оставил позади дома без защиты. И это могло иметь вот такие последствия, как предательство. Боюсь, нашему королю и его телохранителям следует быть осторожнее теперь. Болтон может быть не единственным. – Алисанна вздохнула. – Во что мне меньше всего хочется верить, что он это сделал потому, что Ланнистеры ему заплатили. Но чем можно заплатить северянину?
Вопрос был риторическим на самом деле. Алисанне не нравился ответ, повисший в воздухе.
Север.
Стоило ли говорить об этом вслух? Нет, наверное, Дейси и сама знала этот ответ, не хуже младшей сестры.

Кто вообще имел право решать за Север?
Король, которого признали вассалы? Но что, если король ошибается? Если его решения несут беду Северу? Что делать тем, кто приносил клятву? Неужели они не имеют права на сомнения, если оно обоснованное? Неужели они должны идти вперед, сложить голову за того, кто ошибается, и это давно ясно всем?
Где провести тонкую грань между верностью своему правителю и слепой верой во все его поступки, чтобы потом не умирать за то, что на самом деле не стоило смерти, чего можно было избежать?
Иногда Алисанне казалось, что Дейси смотрела на мир проще. Может, и самой Алисанне так следовало, но увы, больше так не выходило.
Она промолчала, не желая показывать старшей сестре собственные сомнения. Мормонты всегда были верны Старкам, но вот вопрос, заставляли ли Старки когда сомневаться в своих поступках, как сейчас заставляет Робб? Приходилось ли Мормонтам когда-либо выбирать между Севером и мальчишкой-королем, чья цель лишь месть за отца? Бесспорно, благородное дело, но не тогда, когда во имя этого теряется самое важное - Север. И некому будет воспользоваться плодами войны, вернутся воины в опустевшие дома, вернутся туда, что им уже не будет принадлежать.
Одна война тянула за собой другую, и битва могла длиться бесконечно.

- Верю.
Алисанна не сразу пояснила свой ответ. Она снова принялась за уборку, чтобы оставить на слуг лишь чан с водой да вытереть пол.
- Он мог бы, если бы считал это нужным. И если так считает, то это вполне могло быть делом его рук. И не важно, чем он будет руководствоваться, это не изменит ничего в том, что он убил бы нашего короля.
Много лет назад те, кто шел бок о бок с Робертом Баратеоном, посягнули на жизнь законного правителя Вестероса и его семьи. Их оправдали. Их сделали героями. Ведь они стремились убрать с трона того, кто уже был без разума, кто был безумен, и в своем безумстве оскорбил собственных подданных. Тогда Север признал правоту Баратеона, правоту Старка, тогда тоже мстили за Брандона и Лианну и Рикарда.
Но что сейчас?
Что, если Робб уже не в состоянии справиться с ситуацией и затягивает их в беду? Что, если ему самому следует отступить?
Алисанна задавалась вопросами, на которые не было ответов. Но ужаснее было то, что она сомневалась в том, кому присягала. В том, кто носил имя королей Севера, кому Мормонты всегда служили, отдавая всех себя. И это было ужасно для нее самой, но еще ужаснее было снова сказать это вслух. Она помнила, как холодно они закончили тот разговор с Дейси, когда старшая сестра принесла новости о нападении кракенов.
Вряд ли сейчас подобный разговор принес бы им большее, что-то изменил.
Алисанна опустилась в ближайшее кресло. Не о том она хотела говорить с вернувшейся из почти мертвых Дейси, но сомнения сами просили спрашивать, хоть о чем-то, хоть как-то.
- Ты никогда не задумывалась о том, что король - любой король - может ошибаться? Так, как ошибся когда-то Таргариен, за что и был убит?

Таргариен был безумен…
А кто не безумен?
Каждый по своему склонен к этому, будь то одержимость в мести за смерть отца, либо в одержимость благом собственных детей, и так далее. Можно было перечислить столько безумств в каждом из живых, что даже и говорить не стоило. Просто сумасшествие Таргариена стоило Вестеросу покоя, как сейчас ему же стоила покоя глупость мальчишки, осевшем на троне. Но тут уж ничего не попишешь.

Что Алисанна услышала в голосе Дейси? Упрек? Недовольство? Возмущение?
А что должна была чувствовать мать, когда ее детей подвергали опасности потому, что король Севера увел почти всех, кто мог оказаться кракенам сопротивление? Кто-то должен был оставаться дома, кто-то должен был позаботиться о доме, кто-то, у кого есть опыт, а не только готовность отбить любые атаки.
Их окутывала неизвестность.
Их окутывала боль.
Их окутывал страх.
Бездна ужасных чувств.
Но правда была в том, что Алисанна никого уже ни в чем не обвиняла. Она просто хотела, чтобы ее отпустили туда, где было ее прошлое, может еще осталось ее настоящее.

- Я никого ни в чем не обвиняю, Дейси.
Да, для Мормонтов всегда было главное – их девиз, гласивший о том, что он верны своему сюзерену до последнего вдоха. Во имя девизы, во имя этой веры, никто из Мормонтов не поддержал Джораха, когда он провинился. Ему не дали право на исправление, но и Алисанна не особо была склонна прощать подобные вещи.
Другое дело, что они теряют Север.
Они теряют его с каждым днем. А все молчат, боясь ослушаться короля, не взывая к его чувствам к дому.
Слишком долгое ожидание. А за ним последуют слишком долгие сборы.
Зря они об этом заговорили. Встреча после разлуки, особенно такой, должна быть наполнена теплом и любовь, радостью от этого, а вместо этого в комнате виснет тяжесть непонимания, всколыхивая осадок от прошлой беседы подобного рода.
- Судить, ошибся ли король, будем не мы, а те, кто останется после нас. Возможно, наши дети, если выживут. Судить будут те, кто придет после нас, как это часто бывает. Они будут жить в том мире, который мы оставим им. Так что я никого не обвиняю, тем более не сужу.
Алисанна бы многое отдала, чтобы вернуть себе безграничную верю в короля. Вот только что-то в ней самой изменилось. Она была готова идти до последнего, и Мормонты всегда будут верны Старкам, словом, делом и мыслями. Но сомнения точили душу северянки, а где-то было то, что для нее дороже всего на свете.

Слова Дейси были призваны успокоить и убедить в том, что их будущее будет. Просто будет. Каким? Во многом оно зависело и от них. Алисанна подняла глаза на старшую сестру и улыбнулась слабой улыбкой. Что ж, чудо сегодня и так случилось, не стоит требовать от Старых богов больше за один раз. щедрость – это, конечно, хорошо, но злоупотреблять ею не следует.
Она сжала пальцы Дейси, привлекла к себе ту в коротком объятии и отпустила.
- Кажется, у тебя дела при короле? Или же тебя ждет кто-то другой?
В голубых глазах снова блеснуло лукавство. Хотя из них двух Дейси была старшей, но вот жизненной мудрости – не той, что приобретается в пути по миру, а той, что дается лишь некоторыми жизненными поворотами – ей не хватало. Та словно не замечала взгляды Эдмара Талли, которые тот украдкой бросал на нее, не слышала она и того, с каким выражением лица правитель Риверрана говорил о старшей медведице. Но Алисанна решила, что торопить и давить на Дейси – дело бесполезное и ненужное. Всему свое время. И этому тоже. Что надо – поймут, а что не нужно – оттолкнут.

- Тогда увидимся за ужином?
Наверное, сегодня ужин будет гораздо радостнее вчерашнего. Ярче будет гореть пламя в очаге, громче будет смех, веселее – тосты за здравие короля. Еще несколько дней назад северяне чувствовали себя обезглавленными, не зная, что будут делать дальше, когда станет ясно – король не вернется. Но сейчас незримое ощущение надежды сквозило в каждом обитателе замке, как и готовность и вера, и это подбадривало даже тех, кто был без сил двигаться вперед по разным причинам. Алисанна это чувствовала, даже будучи в своей комнате, не выходя из нее. Просто так устроен человек, в этом есть и простота и сложность человеческой натуры.