Будто мало было проблем и несчастий, так еще брат не находился. Когда шок и горе отступило, когда Марбранд ушел за Маргери, а Серсея все сидела рядом с сыном, она хотела только одного, чтобы ее брат, чтобы отец Джоффри был рядом с ней. Ей хотелось почувствовать его руки на своих плечах, его объятия, его обещания, что он найдет того, кто лишил их сына жизни. Серсея не хотела помнить их давнего уговора, о том, что Джейме относится к Джоффу не как к своему ребенку.
Сейчас это было не важно.

Но думать тоже не стоило. Потому, что тогда задаешься вопросом, а где был лорд-командующий Белой гвардией, когда король умирал? Когда должен был заботиться о безопасности монарха? Серсея задалась этим вопросом, а задавшись, решила получить ответы. Было странно, что брат все еще не явился к ней, колокола звонили какое-то время, не умолкая, и уже вся Королевская Гавань знала о том, что король мертв.
Потом она вспомнит и вторую часть фразы, но пока королева была не в состоянии думать о том, что ей придется усадить на трон второго сына. Младшего сына. Совсем еще ребенка.
Как же это тяжело.

Отосланный на поиски Джейме паж периодически крадучись являлся к королеве, боясь, что вот-вот получит вазой в голову. Потому, что найти лорда-командующего он не мог, как ни старался. Ему было страшно говорить это Серсее, но та, видимо, все выпустила на Марбранда, и теперь безразлично смотрела на пажа, который снова бежал на поиски. Красный замок, конечно, велик, но в какие же места надо забежать, чтобы не знать новостей и не появиться пред ясные очи Серсеи? Паж, например, не имел никакого понятия.
А потом он нашел. И был этому не рад. Потому, что сообщать Серсее о том, что ее брат ранен, было совсем не радостно, особенно на фоне случившегося с Джоффри. Мальчишка замер на пороге, ожидая, пока на него обратят внимания. Минуты тянулись, а сидевшая на полу у кровати сына Серсея молчала, не оборачиваясь. Когда же паж уже было решил, что для него это молчание окончится плохо, тишину разорвал тихий, от того зловещий голос львицы:
- Тебе есть, что рассказать?
- Да, ваше величество, - как ни странно, паж не заикался. Он просто смотрел перед собой, видя гордый профиль и золото волос. - Он в башне, ваше величество. Он… ранен.

Ранен…
Ранен?
Очевидно, в этот день все происходило не так, как того ждала Серсея. Сердце ухнуло вниз, проваливаясь в желудок, на секунды в голове помутилось настолько, что она даже не спросила у мальчишки, насколько тяжело ранен Джейме. Ее разрывало между мыслью о том, где Иные носили брата, когда он должен был быть с ней, и что он такого сделал, что получил ранение. С момента его возвращения они не особо говорили, первая встреча после разлуки прошла не лучшим образом, а до второй наедине они так и не дошли. И вот теперь все разом навалилось на Серсею, заставляя ее стремительно встать с пола и пройти мимо пажа. Она спешила туда, где был ее брат, извечный выбор между ребенок и отцом ребенка, о ком же будешь больше плакать, если что случится? Женщина чаще выбирает ребенка, но что говорить о том, когда сын уже у Неведомого? Серсея ненавидела подобные моральные дилеммы. Но сейчас она даже отвлеклась от мыслей о Джоффри, взлетая по ступеням башни. Только попробовал бы кто ее остановить, и ему бы пришлось иметь дело с разъяренной львицей.
- Джейме.
Серсея замерла на пороге ее кельи, пытаясь понять, жив ли он, в каком состоянии. Ее не волновали присутствующие, ей вообще сейчас было все равно, а ведь раньше королева не позволяла себе подобной роскоши. Она берегла свою репутацию, чтобы не давать повода Роберту отказаться от нее, чтобы сохранить голову Джейме на плечах, хотя брат все обижался, не понимая ее переживаний за него. Но это было в прошлом, и там же в прошлом остался король Роберт.
Что-то не так было с королями Вестероса, начинали мереть, как мухи.

Кажется, в солнечном сплетении хоть немного оттаял лед, невесть откуда взявшийся. По крайней мере, Джейме был жив, а рана, пусть и не казавшаяся Серсее пустяковой, все же не угрожала жизни брата. И на том спасибо.
Он знает.
Кто сейчас не знал о смерти короля?
Вряд ли нашелся бы такой человек во всей Королевской Гавани.
Серсея не была склонна прокручивать и готовить разговоры заранее, а потому всегда начинала сразу и по сути. Первое желание обнять Джейме сменилось на желание орать, где его Иные носили, раз уж Неведомый не забрал. Но потом пришло чувство опустошенности и усталости. Серсея ощущала себя невероятно уставшей и одинокой. Она потеряла ребенка, а никому не было дела до этого, Тайвин занят невесть чем, брат тоже шлялся невесть где, еще и нарвался на клинок.
- Где ты был?

Вопрос прозвучал так бледно, что в пору удивляться, где делся весь королевский запал. А он, видимо, остался в покоях Джоффри, потраченный на Марбранда, а затем на Кеттлблэка, которого тоже пока запрут в подвале, а дальше – посмотрим. Обвинить в смерти короля можно всех, казнить – тоже, но Серсее на самом деле хватит одной головы, слетевшего со стебля такого молодого цветка.
- Его убили, Джейме, - прошептала Серсея, подходя к брату и помогая ему опуститься в кресло.
Она растерянно огляделась по сторонам, не зная, за что взяться. Никогда не была сильна в перевязках и припарках. А потому так и стояла рядом с креслом Джейме, не понимая, что делать.
- Его убили, и никто не помог ему, не спас, не защитил его…
Непролитые все еще слезы обжигали глаза королевы, но она все оттягивала тот момент, когда позволит им пролиться по безвременно почившему старшему отпрыску. Его уже не вернешь. Она бы искала способы воскресить Джоффри, но где их найти, когда мир пуст, и ничего не осталось?
- Тебе совсем все равно?
О да, она помнила то обещание, которое он с нее потребовал, когда Серсея дала понять, что отцом их сына он не будет. Иногда ей было обидно, ведь Джейме, при том, что был ее половинкой, никогда до конца не пытался понять сестру, но сейчас для сведения счетов не было времени.

Боль была опустошающей. То, что Серсея не позволяла себе делать на глазах у прислуги, у стражи, у рыцарей, у всех тех, кого она не подпускала близко, происходило само собой тут, в присутствии Джейме. Она распадалась на части, все еще не готовая ломаться под ударами судьбы, но болезненно на это реагируя.
А в памяти всплывали строки, которые она так легко когда забыла.
Три савана.
Три золотых короны.
Неужели отсчет пошел?

Серсея не поняла, когда успела оказаться на коленях у ног брата. Просто сидела, просто плакала, просто чувствовала его руки - руку? - на своих плечах. В голове все еще крутился вопрос, где же был Джейме, лорд-командующий Белой Гвардии, когда его короля, его сына убивали? Где сам он получил ранение? И она еще потребует ответа на этот вопрос, но позже. Сейчас наружу просились совсем другие слова, полные боли, слова памяти и ужаса. Она никому об этом не говорила, но, может, пора?

- Помнишь тот турнир в Ланниспорте?
Конечно, не помнит. Она бы и сама не помнила, если бы не...
- На том турнире Безумный король отказал нашему отцу в помолвке между мной и Рейгаром.
Как давно это было. Будто бы вечность прошла. Долгая, беспощадная, безжалостная.
Она стала королевой, потом овдовела. Теперь лишилась сына.
- Тогда я убежала из замка на ярмарку. Шатры были такие яркие, удивительно просто. В них можно было увидеть много чего, не во всем пускали девочек, но золото Ланнистеров всегда работало. - Глаза королевы затуманились. Она говорила, ей казалось, что боль отступила. Продолжала сидеть у ног Джейме, но сама была мысленно где-то далеко, в прошлом. Том прошлом, что принадлежало ей гораздо больше, чем сейчас настоящее. - Там был один шатер. Шатер гадалки. Мне стало интересно, хотя я не верила. Гадалку звали... - Серсея наморщила лоб, на секунды задумываясь, но потом лицо ее просветлело. - Мэгги Лягушка. Так ее звали. Я ей сразу не понравилась. Она этого даже не скрывала. Сказала, кто я, но я не удивилась - кто в Ланниспорте не знал Серсею Ланнистер?
И правда - кто? Этому Серсея, действительно, не удивилась, да и следующим словам не поверила.
- Я не верила ей. То, что она говорила, мне сначала нравилось. Она сказала, что я стану королевой. Но потом... потом она начала говорить то, что не должно было звучать, - женщина покачала головой. - Трое детей. С коронами на голова. В золотых саванах. Трое детей не от моего мужа-короля. Знаешь, я ведь не сразу вспомнила это идиотское пророчество. Потом уже, когда родился Томмен, я о нем подумала. Но все еще не верила...

И вот теперь старший сын ее надел корону, а теперь его ждет саван. Следующая корона будет для младшего сына, но что дальше? А есть еще и дочь.
- Я не хочу верить. Но что, если это правда? - Шепот становился лихорадочным, а взгляд - болезненно безумным. Серсея поднялась на коленях, опираясь на колени Джейме ладонями, заглядывая в его глаза. - Это безумие. Но что, если это правда? Я так не хочу, Джейме. Мои дети - наши дети должны жить.
Где ты был, когда умирал Джоффри?
Хотя какое это уже имеет значение...
- Там еще кое-что было. Валонкар. Меня... задушит... валонкар. Ты знаешь, что это означает, Джейме? Помнишь валирийский или уже забыл?
Потом она ему расскажет, что пока брат гонялся за своими глупыми призраками или чем еще, Серсея уже поймала убийцу Джоффри. А пока ее отравляло то проклятое пророчество, от которого сердце болезненно колотилось о ребра.

Связано?
Серсея подняла взгляд на брата.
Вот, значит, как.
Она криво улыбнулась, болезненно и устало. Пришла поискать поддержку, но вместо этот братец, невесть где шлявшийся, пришедший раненым, наказывает ее. За что? О, обида у Джейме была одна, и какая именно, Серсея знала. Вернее, поводов было много, но все имело одну причину в корне.
И вот сейчас, он не хочет слушать. Зачем ему, правда? Какое дело ему до страхов матери, которая боится потерять детей? Какое ему дело до смерти Серсеи?
Он, наверное, поведет себя так же, если она умрет.
Тлен смерти, казалось, тянулся от тела Джоффри, вторгался в мысли Серсеи, а она ведь никогда не задумывалась о бытие, о жизни. Люди умирали, иногда по ее воле, и ей было настолько все равно, что она ни о чем подобном не думала, не мучилась вопросом, сколько ей отмерено. А вот сегодня вопрос встал.
И почему-то подумалось, что без Тириона тоже не обошлось. Что он тоже как-то сопричастен к этому. Потому, что он ненавидел Джоффри. Спелся с Тиреллами? От Беса можно ожидать все, что угодно.

Серсея медленно поднялась с пола. Слабость отступила, забрав с собой все чувства, оставив лишь пустоту да злость.
- Действительно, тебе это не интересно. Ты где-то шлялся, когда убивали твоего короля, твоего сына. Тебя не было рядом, чтобы защитить его, твои рыцари ни черта не сделали для этого. - На ее красиво лице появилось презрение. - Ты даже найти никого не сможешь в таком состоянии.
Серсея обхватила себя за плечи, будто бы ей стало холодно. Холод шел изнутри, болезненный, с ним невозможно было бороться. Серсея задыхалась, но не желала показывать свою слабость. Она попробовала, но Джейме лишь оттолкнул ее.
Брат.
Любовь.
Отец ее детей.

- Убийца Джоффри уже у меня. Это Маргери Тирелл. Я отдала приказ Марбранду арестовать ее. Именно она была с Джоффри, когда он погиб, ей за это отвечать. Больше некому. Так что ты опоздал со своими поисками, обещаниями и героизмом.
Впрочем, как всегда. Почему-то все те предложения, которые он озвучивал, звучали слишком поздно, когда она уже все решала. А потом чего-то ждал от нее, согласия, понимания, Иные его дери. Откуда этому было взяться, когда всегда все приходилось решать именно ей?
Вот и сейчас, все эти слова были словами, не больше. Вся эта готовность идти на поиски убийцы сына - кому она была нужна, когда Серсея все сделала сама? Лучше бы он был рядом, но это ведь слишком сложно для Джейме Ланнистера, который все время занимался не тем, не здесь, не сейчас.
- Где ты был? Ты должен был быть тут, но тебя даже в замке не было.

Джейме упорно игнорировал ее вопрос о том, где он был, пока убивали его короля, его сына. Да, это было удобно, запрещать ему считать Джоффа своим сыном, а теперь пытаться этим манипулировать. Потому, что боль, которая сжирала ее душу, следовало с кем-то разделить. А Джейме оставался все еще безучастным, и вот теперь Серсее хотелось закричать, встряхнуть его, рыдать, делать, хоть что-нибудь.
Сейчас бы сработало все. Если бы Джейме только перестал изображать оскорбленную гордость, наказывая ее холодностью и безразличием. Но как было этого добиться?

- Но это был твой король, Джейме, твой сын. Какая разница, кого он захотел себе в шавки, ты-то не они! Ты-то лучший! И ты позволил этому случиться!
Серсея все больше походила на львицу, ей все больше отказывало самообладание. Она металась по келье Джейме с весьма аскетическим набором мебели, но и той сейчас было для нее много. Чуть не снесла стул, налетела на стол так, что все его содержимое предостерегающе зазвенело, намекая на то, что может разбиться.
Боль.
Все, что она чувствовала - боль.
Даже злость отступила, шедро освобождая место тому чувству, которое Серсея ненавидела.
Боль всегда прокладывала путь беспомощности. Так было со смертью матери, так было сейчас, когда Джоффри был убит.

- Кеттлблэк. Сегодня он стоял на страже, и ему с рук это не сойдет, он тоже ответит на все вопросы. А что касается Маргери, то она была в комнате с королем, в комнате, в которую никто не мог войти незамеченным. Как ты думаешь, при таком раскладе ответ на вопрос "кто убийца", действительно, надо долго искать? Это Тиреллы. Они расправились с Ренли, а теперь и с моим сыном. С нашим сыном.
Поговорить с Марбрандом? Проклятье, это все, что волновало Джейме? Причем тут Марбранд?
Она не понимала. Не хотела сейчас понимать ход мыслей брата. Все, что она хотела, чтобы он перестал изображать холодную скалу, чтобы он обнял ее. Серсея шагнула к Джейме, не уверенная, что сейчас будет. Сделала вдох, медленно выпустила воздух из груди.
Поймала в ладони лицо брата, заглядывая в его глаза. Чуть темнее, чем у нее самой.
- Джейме, наш сын убит. Я просила тебя не признавать его, но сейчас - Джейме, сейчас - я прошу тебя, чтобы ты... чтобы...
Чтобы что?
Серсея не знала.
Трещина внутри становилась больше, трещина, из которой поднималось чувство безумия. Она горела им, горела жаждой мести, горела желание остановить боль, от которой можно сломаться. Серсея всегда думала о том, что терять детей не просто, всегда боялась, но не думала, что ей доведется это испытать. И понятия не имела, как с этим справиться. А еще никто не должен был знать, насколько ей сейчас плохо.
Никто.
Кроме Джейме.

В глазах женщины мелькнули слезы.
- Почему? - Сжатые кулаки опустились на грудь Джейме с ударом. Без особой силы, скорее, как попытка выпустить свои чувства. - Ты мне так мстишь? За то, что я решила? Что я спасала тебя? Ты никогда не думал, как мне было? Ты хотя бы раз задумался, как я хотела, чтобы ты держал наших детей, мог открыто любить. Почему все, что я делала, чтобы сохранить наши жизни, для тебя ничего не значит?
Она осыпала Джейме мелкими ударами, которые вряд ли могли причинить ему боль, но наверняка были неприятны. Но Серсея уже была где-то за гранью своего спокойствия и хладнокровия, впервые за несколько часов став не королевой, а матерью, чье сердце было разбито смертью сына, и которая нуждалась в поддержке единственного человека.
Отца своего мертвого ребенка.