Крейтон шёл по коридорам Риверрана. Стороннему наблюдателю могло показаться, что мужчина бесцельно прогуливается, но Редфорт мало что делал бессмысленно. Вот и сейчас он тщательно и подробно изучал родовое гнездо Талли, поскольку знание места, где ты находишься (а особенно того места, где ты остаёшься на ночь) может очень помочь в неблагодарном деле сохранения собственной жизни. Кроме того, составление мысленной «карты» помогало отвлечься и упорядочить мысли.
Семь преисподней, ну должен же я был догадаться, что Мормонты, одни из самых верных вассалов Старков, наверняка будут в первых рядах войска Робба Старка. Должен был просчитать хотя бы вероятность того, что встретить её здесь, среди воинов Севера.
Крейтон свернул в другой коридор, оглядел его, затем бросил взгляд в окно, ориентируя себя, в какой именно части замка он находится. Кивнув собственным мыслям, Редфорт продолжил путь, прикидывая, куда его несёт дальше. Он не успел даже сменить одежду и умыться, так и шагая в запылённом чёрном плаще. По правде, уже трое встреченных по дороге слуг предложили показать гостю дорогу, полагая, что тот заблудился. А одна миловидная служаночка, лет на пятнадцать младше его, даже захотела помочь «м’лорду» принять ванну, и, судя по её взглядам, рассчитывала она не только на водные процедуры. Все три раза Крейтону пришлось искренне заверять, что в помощи он не нуждается, но всегда будет рад обратиться к столь достойным людям. Ну не объяснять же челяди, что это уже будто инстинкт: узнай, где ты, нет ли опасностей, прежде чем расслабиться, омыться, завалиться в кровать спать или же заниматься другими приятными вещами в женской компании. Потому Редфорт и сбежал на свою прогулку, едва отломил кусок хлеба, предложенный хозяевами, при нескольких свидетелях (ещё одна мера предосторожности). Конечно, та служаночка была вполне себе ничего, но сейчас из головы мужчины не шла другая женщина. Призрак прошлого.
Он с трудом узнал бы в молодой воительнице ту ещё немного робкую девочку, что когда-то возлегла с ним, даже с названным именем. Но глаза, эти глубокие синие глаза, чей взгляд сразу взбаламутил рябь воспоминаний десятилетней давности. Он не мог обмануться. Многое с тех пор он подзабыл, но не взгляд этих синих глаз, таких, каких не встречал ни у одной женщины ни до, ни после. Крейтон сдержал себя, не выдал ни словом, ни жестом, но и она не дала слабины. Истинная дочь своего рода, и он не смог её прочитать. Вспомнила ли она его? Или забыла давным-давно? Просто скользнула взглядом или же отвела взор, не выдавая себя?
Он заслышал шаги за углом и уже приготовился вновь пускаться в длительные и искренние заверения, что он вовсе не заблудился и не нуждается в помощи. Но из-за угла буквально выскочила прямо на него не служанка, а молодая леди. Светлые волосы, коса через плечо, синее платье, лишь оттеняющее взгляд глубоких синих глаз…
Боги шутники. Ещё те. Что Старые, что Семеро. Каков шанс двум людям, не видевшимся десять лет, столкнуться наедине в коридоре огромного замка? Правильный ответ – десять из десяти. И кому, спрашивается, возносить за это спасибо? Отцу, Матери, Деве? А может, Старица решила созорничать?
Кому бы то ни было, но она его узнала. Даже женщина из рода Мормонт на секунду растерялась, броня её треснула, а в глазах, в её зеркале души, он видел узнавание. Там было что-то ещё… неужели страх? В любом случае, таиться смысла не было.
- Милорд, надеюсь, я не причинила вам вреда этим столкновением, - всё, секунда-другая, и улыбчивая маска. Впрочем, нельзя сказать, что у неё не было причин.
- Алисанна – Крейтон учтиво поклонился, стараясь не выдать голосом или лицом своих чувств. Не то что бы у него сильно это получалось, но всё же. Глупых вопросов об узнавании он не стал задавать - всё и так было ясно. Боги, что мне сейчас сказать? «Прости, что я так и не приехал?» А зачем мне было приезжать? Явиться через пять или шесть лет, чтобы узнать, что какой-нибудь Амбер или Карстарк, а может, Мандерли взял тебя в жёны и увёз в свой замок? А ты уже нарожала ему трёх или четырёх детишек с яркими синими глазами… Боги, старые и новые, почему в присутствии этой женщины он будто возвращался на десять лет назад, словно не было их, всех его приключений и передряг, словно он вновь был тем двадцатилетним парнем, ушедшим в ночь от доверчивой девчушки, кутавшейся в меха на холодном северном ветру? Он не мог не уехать. И не смог вернуться. Сколь мало же в нём от достойного рыцаря из песен, о котором она, наверное, мечтала тогда.
- Я рад тебя встретить. – В конце концов, произнёс Крейтон. Больше в голову ничего не приходило. При этом он довольно быстро перекрыл ей путь, будто лишь оперевшись рукой о стену. Ловить её потом по всему замку его не устраивало. Точки ли, окончательно завершающие эту историю, или же запятые, которые станут началом новой – поставить их надо было сейчас, ведь многоточие Крейтона не устраивало.

Ну уж нет. В эту комедию Редфорт играть не собирался. Она могла сколько угодно показывать, что не узнаёт его, но ему её слова были не нужны, он уже и так всё увидел в её глазах.
Крейтон сжал кулаки до побелевших костяшек. Никто не говорил, что будет легко, но всё же он думал, что Алисанна не станет отпираться и отрицать очевидное, тем более, что она сама себя выдала. Редфорт хотел поговорить начистоту, и в какой-то степени был даже оскорблён тем, что происходило сейчас, но если посмотреть со стороны – он вполне это заслужил с её стороны. Может быть, действительно забыть? Сказать, что обознался и разойтись своими дорогами? Каждый раз при встрече неловко подбирать слова и делать вид, что всё прекрасно?
Крейтон посмотрел на женщину, в её холодные синие глаза и понял, что не сможет. Отступить сейчас значит навсегда упустить шанс исправить то, что произошло когда-то.
- Алисанна, прошу тебя, – он сделал резкий шаг вперёд и взял её за руку. Её ладонь была на удивление горячей. Крейтон стоял теперь почти вплотную к девушке. На голову выше, он слегка нависал над ней, глядя сверху вниз. Мужчина не молил, но просил. И, пожалуй, не предоставлял иного варианта развития событий. – Я хочу поговорить.
С учётом того, с кем он имел дело, Крейтон вообще-то пошёл на риск, явно обостряя ситуацию. Алисанна и в старые времена не была неженкой, а уж сейчас воительница с лёгкостью могла перейти от слов к более весомым аргументам. Будь она в доспехах и при оружии, Редфорт дважды бы подумал, но в данном случае девушка была лишь в платье, меча или боевого топора при ней не наблюдалось, кинжала мужчина вроде не заметил (а вот это разведчик с десятилетним опытом не самой спокойной жизни в различных уголках Вестероса счёл уже оплошностью и излишней доверчивостью к ), а пару ударов по своему лицу Крейтон, так и быть, заслужил. К тому же, это куда лучше зимнего холода в её голосе и синих льдистых глазах.
Любили ли они тогда друг друга? Вернее, любила ли она его, и любил он её? И даже если да, сколько осталось в ней от той девчушки и в нём от того юноши? Мало, очень мало, по крайней мере, по себе это Крейтон точно мог сказать. Так каков же процент, что это любовь есть, если не факт, что любил он, и не факт, что любила она, а спустя десять лет они оба почти что другие люди?  Но почему-то ему очень хотелось хотя бы попытаться. В конце концов, запутавшийся уже даже сам в себе Редфорт одно знал точно: женщину, к которой равнодушен, не помнят десять лет.

Итак, спектакль окончен, но легче не стало. Неужели она действительно столь ненавидит его? Казалось бы, раз тебе всё равно на дела давно минувших дней – отшутись, махни рукой… Но нет, Алисанна натурально «вызверилась», будто медведица, к которой посреди зимы влезли в берлогу. Месть обиженной женщины? Слишком мелко для северянки. Здесь было что-то ещё, что-то, чего Редфорт не мог понять, и это понемногу начинало его раздражать в ответ.
Шумно выдохнув сквозь зубы, мужчина отвёл на миг взгляд, подбирая слова, и оглядел фигуру воительницы. Крейтон вспомнил девочку, совсем недавнего подростка, доверчиво прижимавшуюся к нему в ночи обнажённым телом, непокорную, вздорную местами и влюблённую одновременно. Теперь перед ним стояла уверенная в себе властная уверенная в себе женщина. Мимоходом Редфорт отметил, как приятно округлилась её фигура во всех нужных местах. Платье – не доспех, но даже оно не могло скрыть ни округлости бюста, которую подчёркивала покоящаяся на груди коса, ни стройности фигуры. А уж без платья… Воображение услужливо дорисовало мужчине всё, что нужно. И что можно было бы со всем этим делать – тоже, благо за десятилетие странствий женщин он встречал разных, некоторые из них даже были, так сказать, профессионалами в своём деле.
Отогнав непрошенные мысли (самая приличная из них посвящалась сравнению, что больше подойдет обнажённой женщине – распущенная светла грива или всё же пресловутая коса)  Редфорт вновь встретился с холодным взглядом. И в этот момент с ужасающей ясностью понял, что «попал» по самое-самое. Что называется, сошлись все звёзды: и то, что Алисанна была полной противоположностью «домоседок» из Долины, на одной из которых всё не оставлял надежд оженить его отец. И юношеская влюблённость, которая с годами не забылась, а раз не забылась – то «помнится только хорошее». И её северная красота, красота сильного тела и ещё более сильного духа. И крутой своевольный нрав, об который Крейтон вот-вот, судя по всему, обломает зубы (метафорически… а возможно, и буквально). А это значило, что Редфорт теперь не отступится, пока этот «орешек» не раскусит. Ну, а раз так, то «валар моргулис».
- Знаешь, Лиса, - тихо начал он, употребив старое, на его взгляд весьма милое прозвище. Близкие, если он припоминал, сокращали «Алисанна» до «Али». Ему же тогда хотелось отличиться. Кажется, девушке тогда это не очень понравилось, но, честно говоря, он уже не помнил. Да и шептал его тогда ещё юноша в основном в постели, когда им обоим было не до того. – Ты в чём-то права. Но приключения есть разные, и воспоминания после них остаются разные. Одни забываются, другие – нет. А ещё после приключений остаются иногда сожаления. – Крейтон вздохнул, окончательно понимая, что он сейчас собирается сделать, но останавливаться он уже не мог и не хотел. - Разные сожаления: вещи, которые ты сделал, и вещи, которых ты не сделал. У меня достаточно и первых, и вторых, но есть одно, о котором я точно не хочу жалеть до старости. – Крейтон резко и неожиданно наклонился и поцеловал женщину в губы.
От неё пахло чистой кожей, тканью и каким-то цветами, кажется. Куда более ей привычные, наверное, запахи стали и пота почти не чувствовались. Губы были мягкими и, почему-то это его удивило, тёплыми. Где-то подсознательно он ждал, что они будут холодными, как её усмешка. И Редфорт на миг просто окунулся в это ощущение, прикрыв глаза и возвращаясь воспоминаниями на Медвежий остров десять лет назад, когда двое молодых влюблённых просто наслаждались близостью друг друга под тёплыми медвежьими шкурами в тусклом свете камина.

Отредактировано Creighton Redfort (2017-06-20 16:45:31)

К некоторому удивлению Крейтона, ему не сломали челюсть в первую же секунду, не двинули коленом в пах и даже не отдавили ногу. Напротив, спустя секундное замешательство Алисанна ответила ему, сначала неуверенно, потом более чувственно… Хотя Редфорт не назвал бы этот поцелуй страстным, нет. Вернее, в нём была страсть, но не только она. Скорее было что-то изучающее, как старые знакомые встретились после долгой разлуки и пытаются понять, как много в них осталось от тех людей, что когда-то были друзьями. Или любовниками. Впрочем, возможно, что это разыгралось воображение мужчины.
Шорох в конце коридора заставил его на миг чуть оторваться от губ северянки и скосить глаза в ту сторону. В иной обстановке он бы тут же сразу вскинул голову и сделал бы полушаг к углу, способному прикрыть от возможных нехороших намерений в незнакомом месте, но произошедшее одурманило Крейтона не хуже кувшина хорошего вина. Но стоило ему это сделать, как смачная пощёчина развернула его взгляд в другую сторону. Вместе с головой, разумеется.
Мужчина сделал упреждающий шаг назад – ему всё же хотелось сохранить челюсть в целости, а вот поручиться за её безопасность он не мог. Но Алисанна ограничилась лишь пощёчиной, сама отшатнулась назад и теперь яростно смотрела на него. Крейтон осторожно притронулся ладонью к горящей щеке. Было больно – у медведей и медведиц всегда была тяжёлая рука. Не сравнить, конечно, с ножом под рёбра или переломом, но всё же неприятно.
- Что ж, я это заслужил. – С лёгкой досадой Редфорт усмехнулся. О, как бы ему хотелось продлить это мгновение, хоть на секунду позабыть обо всём на свете. Но увы, его ждала лишь насмешливая отповедь. Крейтон вздохнул. Он бы много чего мог ответить. Мог и не отвечать ничего, ибо довольно грубо описывать благородной леди, которую ты только что поцеловал, сколько же ты спустил на браавоских шлюх, так и не найдя среди них ни одной с хоть чуть похожими глазами (да, был у него когда-то такой каприз).
От неловкого молчания его избавил повторившийся шорох за углом, не за тем, из-за которого он вот только вышел, столкнувшись с Алисанной, а с другого конца, за её спиной.
- Покажись. – От былого благодушия в голосе не осталось и следа. Крейтон вновь был один в чужом неизученном замке. Изменился не только голос: осанка, выражение лица, взгляд сверкнул сталью. Мужчина сейчас напоминал приготовленный к обнажению меч.
- Пр’стите, м’лорд, извините, м’лорд – из-за угла высунулся очередная служанка Талли лет двадцати на вид. И так напуганная властным и явно недобрым голосом она вовсе побелела, заглянув Редфорту в глаза.
- Сгинь отсюда. – Тихо и жёстко ответил Крейтон, чуть дёрнул уголком рта. Сплетен по всему замку ещё только не хватало. Колючий взгляд человека, который убивал много раз, не обещал служанке явно ничего хорошего в случае болтовни, но до угроз девушке Редфорт не опустился. Девчушка порскнула обратно, застучали её быстрые удаляющиеся шаги. Мужчина вновь повернулся к северянке. Он вновь был чуть смущённым балагуром, каким был каких-то секунд двадцать назад, ощупывая покрасневшую щёку и слушая отповедь леди из рода Мормонт. Но уж только слепой не оценил бы показанную только что сталь, что, как оказалось, прячется под бархатом.
- Выход там, откуда я пришёл. Два поворота направо, потом лестница вниз, дальше найдёшь по шуму. – Крейтон чуть поклонился, на прощание заглянул в глубокие синие глаза, что так запомнились ему на десять лет, с лёгкой улыбкой прошёл мимо женщины и пошёл в другую сторону плавной походкой довольного горного кота, тихонько насвистывая «Время моей любви».