Сэму казалось, что даже жир на его боках промерз насквозь – настолько было холодно за Стеной. Огонь от костра уже давно потух, обветшалый домишко одичалых, в котором они устроили ночлег, был обдуваем всеми ветрами, заледенел внутри, весь блестел, словно сделанный из алмаза. Тарли с трудом разлепил глаза, ловя ртом холодный воздух. Пора было просыпаться, но замерзшее тело просило сна. Нельзя. Иначе умрем, - эти мысли заставили мальчишку зашевелиться и сесть на своем месте. Лилли с малышом все еще спали, вырывавшийся из их носов воздух белым паром поднимался к крыше дома. Живы, целы. Все еще.

Сэмвелл вышел из дома и нигде не увидел своего попутчика. Холодного упыря, который спас их с Лилли от таких же, как он. Хотя, похожи они были лишь тем, что были мертвы. В отличии от остальных мертвяков, их спаситель – Холодные Руки, - мог говорить, думать и явно был на стороне живых. По крайней мере, не нападал и, по видимому, не собирался этого делать и дальше. Сэм с опаской относился к нему и к могучему мертвому зверю, на котором восседал Холодные Руки, но все же от чего-то проникся любопытством к нему и его жизни. На вопросы их спаситель отвечал мало, кто он и откуда тоже умолчал. Что ж, и у мертвого есть личная жизнь со своими тайнами, в которые, как оказалось, лезть было точно так же некрасиво, как если бы Сэм начал расспрашивать о чем-то вполне живого человека.

За ним вышла одичалая, держа на руках все еще спящего ребенка. Лишь одни Боги знают, как этот комочек все еще жив. Кругом снег, холод, мертвецы то и дело лезут к ним, стараясь забрать малыша, а он сопит себе в одеяльце и сопит. Это стало тревожить Сэма – раньше маленький ребенок был более криклив и подвижен. Им нужно было скорее добраться до Черного замка, иначе не переживет маленький одичалый еще несколько недель в холодном доме.

За деревьями показался лось. Холодные Руки не спеша направлялся к ним, одной рукой держа тушку пушистого белого зайца. Видимо, мужчина решил сходить бедным живым за завтраком, пока те спали, умаянные бесконечным холодом и стрессом. Как всегда, лицо мертвеца было прикрыто капюшоном, ехал он молча, не окликивая стоявших у дома попутчиков. Чем ты тише, чем больше шансов выжить. Одичалые это знали, а вот Сэм нет.

- Есть какие новости? – крикнул мальчишка, делая пару шагов навстречу к всаднику, вместе с этим поднимая с земли пару веток, чтобы можно было вновь разжечь костер. Лилли тихо шикнула на него и вновь ушла в домик – видимо, кормить малыша. Тарли набрал в руки еще пару веток, стараясь не отрывать взгляда от подъезжавшего к нему мужчины. Тот заговорил лишь тогда, когда слез с лося и достал нож, быстро освежевывая пойманную добычу.

- С Востока идет войско. На знаменах алое сердце и олень. Они не северяне, Сэмвелл. Я слышал имя Станнис Баратеон и слышал, что идут они к Черному замку. Думаю, тебе и твоей спутнице будет с ними по пути.

Тарли стоял с приоткрытым ртом, пытаясь переварить все, что услышал. Станнис Баратеон с Драконьего Камня? Как он оказался здесь, и что ему нужно за Стеной? Сэм удобнее обхватил ветки, стараясь не смотреть на Холодные Руки, думая, что же им делать. Станнис считает себя королем Вестероса, а значит захватывать Черный замок ему нет смысла – черные братья не сражаются ни на одной из сторон, а значит, он просто хочет… Чего же он хочет, этот король?

- Станнис Баратеон провозгласил себя королем Вестероса. Насколько мне известно, его планы по захвату Королевской Гавани пошли крахом, так что, думаю, он хочет… Захватить Вестерос, начиная с Севера?

Холодные Руки ничего не ответил. Кинув шкурку на землю, он лишь буркнул, чтобы Сэм шел внутрь и направился к дому. Малоразговорчивый, не имеющий интереса к тому, что происходило по ту стороны Стены, он лишь помогал им не умереть, но в каких целях мальчишка все еще не мог определить. Он вел их к Стене, тайными тропами, отпугивал нежить и приносил еды. Его черные одеяния напоминали Тарли одежды Дозора, но на вопросы мертвец все так же не отвечал. Поэтому, Сэмвелл просто верил, что их спаситель действительно был некогда черным братом, и сейчас хочет помочь одному из них не сгинуть за Стеной. Эта мысль отгоняла остальные, пострашнее и мрачнее, но ближе к ночи думы возвращались вновь, заставляя Сэма прижиматься ближе к Лилли, практически не сводя глаз с молчаливого ледяного союзника.

Поедая крольчонка перед небольшим костром, дозорный немного размяк, отогрелся, а урчавший желудок с упоением принимал дары застенья. Лилли ела ножку, улыбаясь малышу, который давно не спал и требовал к себе внимания агуканьем. Сэм тоже старался внести свой вклад, тихонько напевая под нос мамины колыбельные, но его смущало присутствие Холодных Рук, молча наблюдавшего за их завтраком, поэтому парень прерывался или пел совсем тихо, старательно отводя взгляд от мертвеца.

- Через пару часов Станнис и его люди будут здесь. Я оставляю вас и прощаюсь. В вас они признают живых людей, а вот меня вряд ли встретят радушно, - хрипловатый голос мужчины в капюшоне заставил и Лилли, и Сэма перестать жевать, слушая его внимательно. Девчушка глянула на дозорного, задавая ему немой вопрос о том, что делать, на что парень лишь тяжело вздохнул, растерянно бегая глазами по дому.

- Но как же Стена? Нам нужно добраться до нее как можно скорее. Ты обещал нам помочь в этом.

- Станнис идет к Черному замку, Сэмвелл. Вам лучше держаться этого короля и его войска. Не думаю, что он причинит вам вред. Ночной дозорный, девчушка и грудной ребенок – вам нечего бояться. Рад был вас встретить и помочь, но на этом наша встреча подходит к концу. Не говорите обо мне, но расскажите о мертвецах – людям полезно знать, что их может ждать здесь, за Стеной. Прощайте, Сэм и Лилли.

Они не провожали его, а он не просил. Лишь попрощались, в тишине слушая, как фыркает лось, звенит сталь на бедре мужчины и легкий скрип снега, все дальше и дальше уходивший от их пристанища. Холодные Руки передал своих спутников другим, а сам ушел. Больше Сэм никогда его не видел.

***

Его затолкнули в шатер как только его поставили. Внутри был Станнис Баратеон. Сэму связали руки за спиной, а Лилли и малыша, к счастью, лишь укрыли одеялом и отправили греться. Но с толстым мальчишкой, испуганно повторявшим, что он брат Ночного дозора, церемониться не стали.

- Ваше величество, позвольте мне обратиться, - с порога мальчонка преклонил колено перед высоким худощавым мужчиной, глядевшим на него сверху вниз серыми глазами, в которых не было ничего, кроме стали. – Я Сэмвелл Тарли, сын Рендилла Тарли и брат Ночного дозора. Пожалуйста, скажите своим людям развязать мне руки, я ничего не сделал!

Встреча с королем оказалось немного не такой, какой представлял ее себе Тарли.

Самое удивительное в королях это то, что не будь у него даже трона, а лишь самозванный титул, то все равно любой должен преклонить колено, иначе рискует лишиться головы. Был ли король у Сэмвелла Тарли? Скорее нет, чем да. Жизнь на Стене избавляет от лживых ценностей, избавляет от мирских забот, от интриг и игр. Сэму уже даже было все равно, что происходит в Королевской Гавани или в Роговом Холме, но, видимо, судьба не собиралась просто оставить в покое мальчишку. Нет, судьба посылает к нему одного из королей. Прямо сюда. За Стену! Чего же такого натворил бедный дозорный, что теперь стоит связанным на коленях перед Станнисом Баратеоном?

- Встань, Сэмвелл Тарли, - руки солдат помогли ему встать, он услышал звуки потуг - что ж, никто, даже сам Сэм, не сомневался в том, что лишнего весу в нем хоть отбавляй. И все же он встал, тяжело и испуганно дыша, глядя в лицо пугающего высокого мужчины, который вопрошал о том, что здесь делает дозорный, да еще и с одичалой молодой матерью. Это было, конечно же, ужасно глупо и неправдоподобно, начни он все рассказывать как есть, поэтому он молчал, подбирая слова. Глаза уставились в пол, затем растерянно прошлись по всему маленькому походному шатру, а затем он услышал имя одного из командующих. Коттер Пайк - командующий Восточным Дозором-у-Моря. Так вот как Станнис оказался так далеко от дома, да еще и в дебрях леса! Было здорово услышать знакомое имя, имя еще одного дозорного который, быть может, пролил бы свет на то, что происходит вокруг. Но, вот загвоздка: Коттер Пайк и знать не знает, кто такой Сэмвелл, что он вступил в ряды Ночного дозора совсем недавно и практически сразу же сгинул в холодных снегах зимнего застенья. Не знает, а, значит, положение мальчишки ухудшалось.

- Сир Коттер, вам знакомо лицо этого человека? Вам же наверняка приходится пересекаться с братьями из двух других замков?

Связанный пленник замер, съежившись под взглядами двух взрослых и суровых мужчин. Сэм слышал о Пайке многое, что, например, он храбрец, каких еще поискать, а это значит, ума он был не особо великого - кто лезет вперед на рожон, не думая перед этим, чаще всего раскаивается после, хлебнув горя сполна. И парень даже и представить не мог, что ждало его теперь, когда цена его слов будет куда ниже того, что скажет и подумает сир Коттер.

- Нет, этого жирдяя я не припомню, ваше величество. Однако знаю, что отряд вместе с Мормонтом отправлялся за Стену, откуда не вернулся. Может, эта сопля и убила его, а?

Голос Пайка был груб и похож на рык животного. Тарли затрясло и он зажмурился на какое-то мгновение, а затем все же открыл рот:

- Ваше величество, сир Коттер... Я был с командующим в его последние минуты, но не я его убил и не мог ничем помочь. А Лилли... Лилли - дочь Крастера, что живе...жил за Стеной. Я просто хотел спасти ее и дитя, - Сэмвелл захлебывался своими же словами, с паникой в голосе и глазах пытаясь донести до них свои мысли, так четко и ясно выстроенные в голове, но такие спутанные и рваные при разговоре. Тарли побагровел от волнения, всеми силами пытаясь найти в себе мужество, чтобы перестать трястись и бояться. Но он был простым мальчишкой шестнадцати лет, взвалившим на свои плечи женщину с ребенком, пересекающим снежное царство, полное чудищ и ужаса. Как, как он мог найти в себе силы говорить? И тут он задумался. А действительно? Он, такой юный и робкий, все же смог выстоять перед ходячим, при этом спасая невинных людей и до конца оставаясь преданным данной самим же клятве. Почему же он сейчас блеял, как луговая овечка, а не говорил с мужчинами как мужчина? Сэмвелл вдохнул полную грудь воздуха и попробовал вновь, теперь уже смелее глядя на Пайка и Баратеона.

- Я не нарушал клятв. Я спасал жизни матери и ее ребенка, я пытался довести их до Стены, я убил.., - он запнулся, а перед глазами вновь предстала картина мертвеца, ковыляющего к нему. Его холодные синие глаза, черные руки и съехавшая в бок челюсть. Тогда ему было страшно, сейчас ему было страшно, но как тот случай можно сравнить с нынешним? Тогда ему угрожала огромная опасность, а сейчас он просто встретился с двумя людьми, серьезно глядевшими на него и не собиравшимися, по крайней мере сейчас, убивать его. Возможно, его слушатели заметили, что Тарли замолчал, отстраненно глядя перед собой, но через каких-то пять секунд он, уже без дрожи в голосе, вымолвил:

- Ваше величество, за Стеной находиться опасно. И не только из-за одичалых.

Наверное, родись Сэмвелл на Железных островах таким, каким он был сейчас, его бы заклевала собственная семья, без каких-либо альтернатив отправив его на корм их Утонувшему Богу. В голове мелькнула мысль, что Тарли еще повезло родиться именно Тарли, а не сыном морского капитана. Ибо сир Коттер смотрел на мальчишку с брезгливостью, наверняка представляя, как сбрасывал бы его если не в пучину вод, то вниз со Стены. Сэм и сам бы сбросил себя, не будь он так труслив, так что весь его вид просил за себя прощения. Иным родиться ему было не дано.

Тем временем король Станнис задал вопрос Пайку, поэтому Сэмвелл тотчас навострил уши. Баратеон хотел знать все о вылазке и о том, кем являлся Крастер. Юный дозорный и сам бы мог все рассказать, причем очень подробно, ибо сам там был и знает больше, чем кто-либо из присутствовавших тут, однако, кто ж ему слово-то даст.

- Крастер, говорите.., - сир Коттер задумчиво почесал тронутую сединой щетину и шмыгнул носом. Сэм смотрел на него, затаив дыхание, забыв о ноющих пальцах рук и красных от веревки запястий. - Есть такой, да. Он заключил с Дозором договор, вроде как информацию об одичалых нам поставляет. Но это все же к Мормонту ближе, он решал все дела с ним. Отряд Медведя мог остановиться у этого самого Крастера. Нам о его смерти не так давно стало известно, кто-то смог дойти до Стены и поведать об этом, но я и сам подробностей не знаю.

На то я и здесь, ну что же вы! Хотелось крикнуть, но мальчишка смолчал, нервно пожамкивая губами. Главное, чтобы не трогали Лилли - ей и так многое пришлось пережить. Сэм костьми ляжет, но не даст трогать девушку. Но он очень надеялся, что до этого не дойдет. Пусть она сидит с малышом в тепле, греется у костра и лишь немного тревожится за Тарли. Ему этого было достаточно. Хотелось бы верить, что так все и было, поэтому Сэм верил. Верил, что Лилли за него переживает, как за родного.

Слова об опасности, нечетко сказанные дозорным, Станнис Баратеон понял. Он взглянул на Сэма глазами, полным абсолютного понимания его слов, будто и не были они знакомы всего каких-то минут пять, а знались давно и говорили о Ходоках не в первый раз. Его величество поведал об огне, Стене и Ночи, чем окончательно убедил мальчишку в том, что говорят они об одном. Да, за Белыми Ходоками двигалась неслышно Ночь, самая страшная Ночь в мире людей. О такой рассказывают страшные сказки, пугая впечатлительных детей, о такой шутят крестьяне, про себя надеясь никогда не застать долгую зиму, о такой слагают легенды, передавая их из уст в уста, грозным шепотом, стараясь напугать и вселить легкий трепет. Да, все боятся Ночи и долгой зимы, но почему-то не боятся главного - Белых Ходоков. Это не сказка. Они - реальны, и первое, что увидят люди, это их льдины в глазницах, сверкающие надвигающейся смертью, их глаза, а не Ночь, неспешно шагающую позади. Люди умрут раньше, если кто-нибудь не остановит Белую Смерть.

Из шатра вышли все, оставив Станниса, Коттера и Сэмвелла одних. Тарли больше не боялся, по крайней мере не так сильно, чтобы стучать зубами и дрожать. Треск костра был едва ли не нежен, тепло, исходившее от него, окутало мальчишку с головы до ног, заставляя щеки заливаться румянцем от жара, а не холода, а сердце замедлить свой бешеный темп. Тарли опустил плечи, с интересом глядя на короля, а затем увидел нечто, что можно сравнить разве что с огненным танцем драконов: меч. Меч необычен. В него словно заколочен огонь, живой и горячий, от чего словно бы в комнате стало теплее и светлее. Сэм немного прищурился, разглядывая с восхищением меч и лихорадочно пытаясь вспомнить, где же он читал про него. Но Станнис не стал ждать, пока Тарли вспомнит и сразу назвал его имя: Светозарный.

- Тот самый?.. - Сэм перешел на шепот, словно боялся разбудить пламя, запаянное в сталь. Меч был так близко, сиял, переливался, но ночной дозорный не верил своим глазам. Азор Ахай - всего лишь легенда. Красивая, трагичная и великая, но легенда. Клинок не мог сохраниться в таком хорошем состоянии, даже если бы это все было правдой. Тарли нахмурил брови, переминулся с ноги на ногу, но не осмелился высказать свои мысли вслух, боясь прогневить стоящего перед ним короля.

– Как ты думаешь, зачем я вообще здесь, дозорный?

Зачем он здесь, и правда? Сэмвелл Тарли посмотрел прямо в глаза мужчины, пытаясь найти в глубине их ответ. Но наткнулся лишь на твердую неприступную стену, от чего опустил глаза ниже. Зачем он здесь? Одичалые ему не страшны, если он пришел сюда сражаться Ходоками, в которых еще толком и не верит, то это была бы глупая трата ресурсов с его стороны - идти туда, не знаю куда, за тем, не знаю чем. Значит, он ни за тем, ни за другим. На Черноводной Станнис был поражен, Королевская Гавань осталась нетронутой, а значит, корона на его величестве выкована не в кузницах столицы. Драконий Камень слишком далек от этих краев, но брат Роберта не стал бы сидеть, сложа руки. Значит, все верно.

- Вы хотите начать завоевание Вестероса с Севера и заручиться поддержкой Дозора, ваше величество? И, если уж вы говорите о Ночи, то, наверное, узнать, что угрожает людям из-за Стены? - Вопросы казались утверждениями, поэтому Сэм, не сбавляя темпа, продолжил дальше, переминувшись с ноги на ногу. - Ваше величество... Я не имею права вам указывать, что делать, но если вы пришли сюда в помощь Дозорным, то лучше вам и оставаться здесь, с нами. Белые Ходоки - это правда. Каждый мертвый, которого не сожгли на костре и каждый полуразложившийся труп находится во власти Иных. Они не чувствуют боли, страха или жалости. Их много, а Дозору одному не выстоять. Если вы собираетесь заоевывать Вестерос, то в скором времени править вам станет некем, если мы не справимся с этой угрозой. Да, Ночь надвигается и она уже совсем близко. Ближе, чем вы думаете, ваше величество. И, если у вас в руках и правда легендарный меч, который может разить Иных, то нам повезет.

Отредактировано Samwell Tarly (2016-11-13 19:12:34)

Когда пухлые руки, наконец, были освобождены от грубых пут, Сэмвелл почувствовал окончательное облегчение. Его правда принята на веру, Станнис Баратеон выслушал его и выслушал вполне внимательно, чем заработал в глазах полного дозорного множество плюсов. Сэм знал, что этот человек жесткий, сухой и очень прямолинейный - вполне себе характеристика маразматика, считающего лишь свое мнение правым. Однако он показал себя весьма умным и проницательным. Тарли думалось, что никто из сидящих ныне на троне на такое не способен. По крайней мере, пока.

– Что-то подсказывает мне, что твои братья не будут этому рады.

А вот об этом, мальчишка, право сказать, не подумал. Окрыленный появлением такой большой силы, как Станнис и его, скорее всего, неплохого по размерам войска, он и думать забыл, что у этого войска есть рты. Что ж, Тарли никогда не жаловался на еду и порции в Ночном Дозоре, но король был прав: прокормить больше человек, чем есть сейчас в Черном Замке, они вряд ли сумеют. Эти мысли заставили парня вновь растеряться, запутаться в мыслях и стушеваться, от чего тому пришлось лишь пожевать губу и пробормотать что-то невнятное. Глупый, глупый Сэмвелл Тарли, начитался легенд и сказок, воодушевился ими, но, вот беда: в таких рассказах никто не пишет о том, что едят и где находят нужник герои, которым вдруг резко приспичит. Жаль, возможно, это бы несказанно помогло сейчас Сэму и его жалким попыткам что-то придумать на слова Станниса.

Однако, Дозорному и не пришлось ничего говорить. Король, видимо, понимал, что перед ним всего лишь юный мальчишка, начитавшийся героических книг, все еще окутанный сказками, рассказанными перед сном. Понимал и не осуждал, или не делал на этом акцента. Сэм, дурная ты голова, да не интересует его твоя персона, ему бы людей защитить! - парнишка выдохнул, злясь на себя и свои детские мысли, при этом старательно вслушиваясь в то, что говорил ему король. Сир Коттер молчал, возможно, так же думая о чем-то своем или не до конца понимая, о чем толкуют два южанина, волею судеб оказавшиеся по ту сторону холодной Стены. Или, быть может, рассуждал о том, смогут ли выстоять они все перед надвигающейся угрозой в лице Иных. Знал ли о Белых Ходоках Пайк? Наверное. Наверняка и у них пропадали Дозорные или, быть может, доносили вести о синеглазых мертвецах. Вести или слухи, расползающиеся все ближе к Стене, словно тонкая паучья нить, легкая, едва заметная, но уже ощутимая. В любом случае, даже если он не знал об этой вновь настигшей Вестерос угрозе, скоро сир Коттер все поймет, все узнает. И увидит.

– ...Ты говорил о том, что видел смерть Мормонта. Что произошло?

Сэма выдернуло из мыслей, как только его ухо коснулось упоминание главнокомандующего. Глаза Его Величества глядели в глаза мальчишки, словно пытаясь выведать там все то, что было сокрыто разумом Тарли, даже от него самого. В голове вспыхнули обрывки того дня, всполохи огня, брызги крови и крики. Мальчишка отвел глаза, съеживаясь от своих же воспоминаний, но все же поведал Станнису и Коттеру о том, что произошло. Как они шли на Кулак Первых Людей, столкнулись с мертвыми и отступили в Замок Крастера. Как напуганные, озлобленные братья убили хозяина дома, а заодно и Лорда Командующего. Сэм помнил в руках Олло нож, обагренный кровью Джиора Мормонта, блеск глаз, от которого мигом стыло все в жилах парня, его победные крики. Помнил как бежал, захватив с собой Лилли и ребенка. Он рассказал им все, что помнил, а как договорил, то замученно вздохнул.

- Я хотел, хотел ему помочь, правда... Но не смог. Единственное, что я все же сделал - спас невинных мать и ребенка. Хоть и должен был остаться и сражаться с предателями. Но... я не смог, - Тарли жгуче покраснел, снедаемый стыдом и ненавистью к собственной трусости, смолк, и опустил голову вниз, не в силах что либо сказать. Перед ним стояли два воина, которые бы, Сэмвелл знал это точно, сражались бы до конца, отомстили бы за смерть командира, а не бежали с позором, прикрывая шубами зад и испуганно оглядываясь каждые пять секунд. И он знал, что поступок его эти слушатели не оценят.