Сырой ветер швырнул в лицо пригоршню листьев, и человек проснулся.
Ночь, что он провел на задворках Королевской Гавани, выдалась странной, промозглой и сырой, по-настоящему осенней - человек, который ранее не жаловался на неприятные погодные условия, даже несколько раз снялся с места, чтобы поменять местоположение. Попеременно до его обоняния долетали разнообразные запахи - жареный хлеб причудливо смешивался с помоями и дорогими восточными духами.
Человек брезгливо скривился - он никогда не любил большие города.
Странной, нелогичной и забавной была воля Многоликого Бога. Человек до поры до времени следовал ей безрассудно, слепо и горячо, сломя голову, срываясь в бег, срывая голос в хрип, и иногда, после особенно головокружительных заданий он падал в траву или песок и долго-долго слушал, как грохотало в ушах его собственное сердце в радостной, огненной пляске. Все Безликие были безымянными и безвестными, ничего не держало их на белом свете - как же, умрет такой и не узнает никто - таковым был и человек. Он не запоминал лиц тех, с кем ему приходилось иметь дело, он не помнил о девицах легкого поведения, которые иногда скрашивали его досуг, кровь текла сквозь его пальцы как вода, и мест, в которых он побывал, было не счесть... и только недавно он остановился и вдруг понял, что почти ничего не помнит о том, что он чувствовал и что с ним происходило. Время было еще более безжалостным богом, нежели смерть, и для слуг Многоликого оно текло также, как и для всех прочих. И лицо девочки всплывало в его голове чаще, чем требовалось.
Милая девочка, славная девочка. Безликий ухмыльнулся своим мыслям. Это тщедушное, смешное и тоненькое создание с обкромсанными волосами и искусанными костяшками пальцев оказалось опасным противником - она, подобно волку, цеплялась за свои шансы и держалась так, что оторвать можно было только с куском плоти. И нельзя было сказать, что этот оборвыш - дочка протектора Севера, девчонка держалась гордо и независимо, была пронырлива и хитра - и это не совсем соответствовало образу благородной прекрасной леди.
- Якен Х'гар, - шипела она ему в лицо непреклонно, пока он ошарашенно улыбался, восхищенный такой наглостью. - Якен Х'гар! Спаси мою сестру из Королевской Гавани - и я отзову твое имя, никак иначе. Привези ее.
- Милая девочка хочет, чтобы человек привез ее сестру в Харренхолл? - человек осклабился. - В замок, где сидит старый лев и его верные шакалы?
- Привези ее в Риверран! - девочка возмущенно топнула ногой. - Там будет безопасно, я знаю. Я выберусь отсюда, а ты привези ее туда. Тогда мы будем в расчете.
Человек вздохнул - девочка вызывала в его душе необъяснимое чувство. Это было похоже на робкую, стыдливую нежность, плотно перемешанную с раздражением. Он подкинул веток в небольшой костер и уставился в весело пляшущее пламя.
- Покажи человеку, - шепнул он, и ему показалось, будто одно из полен в огне ответило ему крайне зубастой, кусачей улыбкой. - Покажи человеку сестру девочки. Покажи человеку Сансу Старк.
На минуту пламя взвилось маленькими язычками, заплясало, забилось бешеным, пульсирующим комом, словно живое сердце... но затем оно стало белым и пористым, будто старческая кожа, и по этой белизне медленно-медленно поползли кровавые слезы чардрева. Слезы образовали фигуру, фигура обрела четкость и вдруг превратилась в маленькую и коленопреклоненную рыжекосую девицу. Девица стояла на коленях и тихо, беззвучно плакала, а Безликий понял вдруг, что она стоит перед чардревом, чьими глазами он смотрел.
- Король Робб, - шептала девушка тихо. - Леди Кейтилин, лорд Брандон и лорд Рикон. Арья. Джон Сноу. Джейн Пуль.
Скорбь ее была подобна шелку.

Королевская Гавань встретила его смрадом. Черным смрадом сотен неубранных тел, что остались после востания черни, вонью из сточных каналов, запахом крови и грязи, слабо веющим с мясницких рядов. Переругивались рыбаки, стремящиеся выручить за свою добычу как можно больше - в самой Черноводной ловить рыбу было нельзя, то там то сям периодически всплывали сизые, раздутые тела утопленников. По волнам плыли раскисшие и осклизлые цветочные венки - женщины приходили каждый вечер и пускали их по волнам, поминая павших в этой страшной мясорубке, и даже окрики и тычки солдат не могли их отогнать. Многие из этих женщин потеряли в битве мужей, братьев и детей, и Черноводная превратилась в одну огромную могилу - и ходили слухи, что рыбу для королевского стола ловят именно здесь, где она наиболее жирная, раздувшаяся на человеческой плоти.
Человек прошагал мимо зеленщиков и солдат, мимо мясников и бедняков, мимо одиноких рыцарей, мимо пары белых плащей, посмотревших на него с большой неприязнью - человек все еще был в цветах Ланнистеров, и это защищало его от ненужных никому вопросов. Путь, куда он стремился, лежал мимо Шелковой улицы, и у домишек его встречали жрицы любви, по большей части худые, болезненно бледные, в синяках и кровоподтеках на впалых животах. Одна из них передала младенца товарке и бросилась к нему.
- Не желает ли чего молодой господин? - спросила она, складывая напомаженные губы в улыбку, пытаясь рвануть рукой-веточкой ворот своей замасленной рубахи. - Я могу обслужить вас, вот увидите, господин, вот увидите, любое желание исполню, любую прихоть!
Человек остановился и привлек девушку к себе поближе. Та обреченно зажмурилась и вздрогнула - и Безликий бережно отер ее губы краем своего плаща. Краска потерялась на алом подкладе, а шлюха превратилась в обычную девушку, симпатичную, хоть и бледную.
- Помочь ты человеку все же можешь, красавица, - прошептал он тихо, так тихо, что губы его еле шевелились. - Человек бы хотел попасть на территорию королевского сада. Покажешь путь? А это - тебе и твоему дитяте, - в руках его блеснул золотой дракон, который он вложил в ее ладошку. Шлюха сглотнула и сжала монету так, что костяшки ее пальцев побледнели.
- Идем со мной, господин, - прошептала она и взяла его за руку. - Идем, я все что хочешь тебе покажу. Идем.
Она вела его переулками и неприметными улочками, пока они не оказались  у прорехи в крепостной стене.  Девушка махнула рукой в сторону и попыталась улыбнуться.
- Там начинается королевский сад. Сразу за кустами ручей, а за ручьем - богороща, - прошептала она. - Спасибо тебе за честность, господин, да помилует тебя Матерь.
- Спасибо и тебе, красавица, - Безликий слегка поклонился и поцеловал шлюху в лоб. - Человек даст тебе совет. Бери дитя и беги в Вольные Города. В Браавосе найди храм Крольчатник и попросись в услужение - тогда твоя жизнь сложится благополучно. Денег тебе хватит, а вот тебе за труды, - он вложил в ее ладонь еще один золотой и покачал головой. - Иди. Прощай.
- Сделаю, как ты скажешь, господин, - шлюха поклонилась и скрылась за поворотом, а Безликий аккуратно пролез сквозь прореху и пополз в сторону богорощи.
В богороще он увидел девушку. Рыжеволосую девушку в скромном платье, и губы ее шевелились в молитве. Так, как он видел в видении, что милостиво даровал ему Многоликий Бог.
— Человек слышит твои молитвы, девочка. Человек будет говорить. Девочка выслушает, - прошептал он тихо и оказался вдруг совсем рядом с ней.