On my honor as Tully...

Каменная стена обжигала немым холодом спину, и это единственное, что Эдмар сейчас понимал, потому что здесь нечего говорить: всё ни к чему, ни зачем, неуместно до боли, до тошноты и так, что глаза из орбит вылезают, да из горла будто бы лёгкие да кишки вылезают, сплошное месиво страданий и крови.
Пальцы сутками перебирают перепачканную алой запёкшейся кровью форель из начавшего чернеть серебра - мужчина снял его с шеи Кейтилин, потому что не в силах смотреть был на цепь, что врезалась в её плоть, прямо в этой жуткой ране лежала, на месте поцелуя стали холодного.
Сколько времени прошло, лорд Риверрана не чувствовал - месяцы, годы или даже тысячи лет - время его замерло просто, предательством на полном скаку остановленное.
Это не так, что слёзы будешь лить, стиснув зубы или о стены разобьёшь кулаки, это всё даже для отчаяния, для буйного помешательства было слишком. Дышать было нечем, и вроде бы рыдания наружу рвались, а всё нет - и слова не вымолвить, даже во взгляде ничего говорящего.
Может статься, что форель без воды так себя ощущает или тот, кто разом лишился земли под ногами - и всё будет правдой, всё про него и только хуже, хуже гораздо.
Н е с о и з м е р и м о, и - бесконечно.
Что было и будет, что вообще может быть? Из него вынули душу, ему вырвали сердце - только мрак, марк - ни единого крика. В голове звучал мерзкий смех старого лорда Уолдера.
Это он должен был умереть, он, а не все эти люди, которые не могли и подумать, что Фреи себе позволят такое - страшный грех и вечное проклятье на род, боги никогда не спустят им этого.
Что боги - хоть Старые, северные, что взирают со стволов чардеревьев, да и Семеро - тоже, и кто угодно, сколько их там, и где все они были, когда в Близнецах убивали людей?
В ночь его свадьбы королём пира не жених был, выходит, а сам Неведомый, даром, что лорд Переправы в тот же день замуж отдал одну из своих дочерей.
Леди Рослин, прекрасная юная девушка - Эдмар расцвёл буквально, когда увидел, что никто ему страхолюдину в постель не заталкивает. И выходит, что очаровательно улыбаясь она знала всё? Верховный лорд Речных земель изо всех сил пытался развлечь свою молодую супругу. Видел, что у неё на душе неспокойно - видел, конечно, но т а к о е просто не могло прийти ему в голову.
Почему они его не убили, зачем оставили жизнь.
Никаких слов не хватит, никакое "херово" не перескажет, что с ним тут делалось, когда извиваться хотелось, но внешне всё равно оставалось это с п о к о й с т в и е, и лорд Талли не понимал, как он может не пролить и слезы, как он может пальцев не сомкнуть на горле кого-нибудь, кто к нему приходил, и плевать, кухарка это будет и леди Риверрана - какая насмешка!
Как могла она, зная, как могла она провести ночь с ним? Нет, ну как могла оказаться чудовищем, нет, Эдмар не верил, пусть и хотел бы - свернуть бы ей шею, да и дело с концом, как могла она...
Как могла. Может быть, мужчина чувствовал, что здесь всё не так просто, да только что ему с этого?
Что с этого Роббу, над телом которого так надругались, что его милой Кет, пусть девчонка и вправду наутро только глазами и могла хлопать. Неужели она - такая двуличная?
А чего он хотел, женился неизвестно на ком.
И тогда увлёкся так своей леди, что совершенно позабыл обо всех.
Каково ему потом было: наутро он видел лишь распахнутые глаза - Кейтилин, Джона, Дейси Мормонт.
Не хватало ни злости, ни страданий.
Вина не хватало: никто не трудился его приносить, а Эдмар нажрался бы по самое не хочу обязательно. Только бы забыть, только бы забыться, только бы сдохнуть от отравления.
И больше не видеть, не видеть.
Кому надо было стучаться в дверь к пленнику? Давайте, распахните её ударом ноги, не стесняйтесь, что вам мешает.
Сердце болело.
"Милорд," - слышится вроде и рядом, но - издалека, а потом перед глазами откуда-то берётся лицо такое полурасплывчатое. Она побледнела, и Эдмар почему-то всё равно обращает на это внимание.
- Миледи, - тихо и холодно отзывается он, сам не понимая, зачем. Отворачивается.
За что она, за что Рослин с ним так поступила? Ей не в чем было упрекнуть его, не в чем - как мог, он старался быть с ней нежнее и ласковее, а эта ласка была на крови... - Уходи, зачем ты пришла. Твоя роль уже сыграна, - а действительно, что ещё Рослин может быть нужно? Он ведь не только в септе взял её в жёны, и в спальне тогда. У лорда Фрея достаточно дочерей, почему не пожертвовать одну для мятежного сюзерена. Лорду Хостеру повезло не дожить до этого дня.
- Если волнуешься, что тебя прокляли боги, то брось - никаких богов нет, и вообще можешь всем говорить, что ты Талли, - в его голосе нет ни цвета, ни ненависти. Да, он хотел бы её ненавидеть, только от этого ведь ещё только тяжелее.
Мужчина же так хотел, чтобы она рядом с ним была счастлива, но ей это
оказалось
не нужно?

Отредактировано Edmure Tully (2016-04-10 07:56:02)

She does not speak, your bloody bastard cut her throat too deep for that

И если говорить совсем уж по правде, то он умирал.
Перед глазами то и дело возникал двор Риверрана, где эхом ещё отдавался навсегда отзвучавший теперь смех Кейтилин Талли...

Миледи Старк.
Это имя шло больше той женщине, чьё тело предатели бросили в воды Трезубца, потешаясь над обычаем сюзеренов прощаться со своими умершими. Много людей вероломно убитых в ту ночь Неведомый из Близнецов увёл за собою, ни один из них не вернётся в чертоги своих замков. North remembers, Riverlands will never forget such betraying, it will not be more of a challenge one day to revenge.
Фреи получат своё, непременно, и не важно, есть ли боги, или никогда не было: придёт день, верит в это сам лорд Близнецов или нет, в Семи королевствах теперь никто не заключит с ним союза, на кого бы он ни надеялся. И Тайвин Ланнистер - в первую очередь, несомненно, только что теперь делать тем людям, для кого эта свадьба так или иначе стала погибелью?

Видеть её рады не будут, какая трагедия! Эдмар поднял на супругу взгляд, непонимания полный, но, надо сказать, не презрения. Что, в самом деле, могла эта девочка сделать, знала она или нет.
Если подумать, то ей наверняка намеренно никто не потрудился сказать. Мужчина, конечно, был не в силах это осознавать, но и н т у и т и в н о Рослин ему не представлялась предательницей.
Легко может быть, что он как раз предпочёл бы её видеть обманщицей, но глаза - они всегда выдают, стоит лишь присмотреться. И если взгляд Уолдера Фрея говорит об избытке дерьма внутри у него, то леди Талли смотрела на него совершенно иначе. И хотя лорд мятежного Риверрана был сейчас внимателен к таким мелочам ещё менее, чем обычно - он видел, как она словно бы его опасается, как мотает головою отчаянно. Глупости, конечно, ну чего леди Рослин могла хотеть от него?

В другой раз он или нос бы задрал или лопнул от гордости, что сумел так накрепко привязать к себе женщину. И на что она только надеется. Не стоит так говорить - да она соображает вообще? Даже в таком бесконечно отвратительном состоянии мужчина не мог не найти странной эту наивность.
Каких богов она боится, ну, глупая? Люди вырвали сердце королю Севера и Трезубца - не боги.

Жаль, не хотела, молится, что ей, спасибо сказать? Злости в Эдмаре для жены не осталось, пусть временами так и хотелось пальцы сомкнуть на чьём-нибудь горле.
Слишком она беззащитна, приходит к нему - можно, конечно, в её искренность теперь не поверить, но у него на это не было сил: мужчина непроизвольно, но отчаянно цеплялся за жизнь, за надежду, но - не за боль и за отвращение. Но, леди Рослин должна уйти.
Резким движением он схватил её за запястье, потянув на себя и заставив сесть напротив него, чтобы их лица были напротив друг друга.
- Соображаешь ты или нет, никакие боги не допустили бы этого! - Он почти роняет на её ладонь серебряную форель, но в последний момент перехватывает цепь покороче. - Уходите, миледи, бегите подальше от меня, от этого замка - что с тобой сделают, если ты действительно пришла сюда по своей воле, - он говорил шёпотом, речь то и дело сбивалась. Лорд Переправы или в жертву принёс душу и тело собственной дочери, или ещё это сделает - что ему стоит, он уже проклят. - Никто из погибших не поднимется от твоей жалости, замешана ты была или нет, - сознание чуть прояснилось, когда он действительно её рассмотрел - потерянную, метающуюся и, вроде, напуганную.

Неужели он и правда ей всё ещё нужен?

- Зачем ты пришла, что ты можешь ждать от меня, - почти неслышно произносит мужчина, наконец отпустив руку Рослин. - Прощения? На что тебе прощение, если ты и в самом деле не знала, - всё крутится вокруг одного и того же - предала она его тогда или нет.
Как бы там что ни сложилось, в тот день он набросил плащ дома Талли на её хрупкие плечи, и ели они в тот вечер из одной тарелки, потом... Эдмар взял её в жёны, благодарный судьбе, что ему не досталась какая-нибудь толстая Уолда, он был готов тогда для неё и горы свернуть, и что угодно.
Невыносимо было думать, что она знала - может быть, глупо, но ей почему-то хотелось поверить.
Конечно, это ничего не изменит, Рослин Фрей ведь не затем за него выдавали, как она не может понять - неужели теперь её бросят? Они могут, и фамилия Талли станет для неё приговором.
- Ничего хорошего не ждёт тебя рядом - одна только погибель. Забудь, девочка, уходи, убегай, перережь и мне горло - что хочешь, - отворачивает лицо своё в сторону, чтобы не видеть этого совершенно чистого взора.
Почему-то так мерзко думать, что старый хрен Фрей сделал с собственной дочерью - ей-то за что, кого она предала - оказалась хуже Джейн Вестерлинг? Да если бы Робб только увидел её. Она думает о проклятье, о взглядах и разговорах - ему бы такие проблемы, а всё то же - Эдмар меньше всего хотел испытывать жалость и не понимал, как вообще такое возможно.
Неужели клятва, данная в септе, для него что-то значила.
Или просто нужен ему был кто-то рядом, потому что вслед за одиночеством тихой поступью двигалась - смерть.

Отредактировано Edmure Tully (2016-03-01 22:32:54)

Do you dream of sunlight and laughter and a maiden's kisses? I pray you do

Да откуда он знает, куда ей идти? Его бы кто выпустил.
Лорду Талли часто мерещилось, будто спина вся ножами изрезана, растопырены рёбра в разные стороны, и отчаяние вот-вот сожмёт сердце так крепко, что просто раздавит — как он вообще мог дышать с этим? Правда в том, что каким бы глубоким и сильным ни было горе, жажда жизни была неуёмнее.
Что это значило? Сам Эдмар не знал: всё, что случилось — рвало его душу, и он просто не знал, как без вина с этим справиться. Но и вино бы не стало спасением: он же не смог бы забыться на вечность. Каждую секунду казалось, что внутренности его кто-то скручивает, вознамерившись выжать.
Мрак поглотил лорда Риверрана, и страдания так душу травили, что он едва-едва не забыл, что самое главное.
«Семья, долг, честь,» — как могло выйти так, что дочь Уолдера Фрея помнила свои клятвы лучше супруга? И в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии, и «till death do us a part». Неужели в этом оплоте предательства мог быть цветок-воплощение праведности? Они едва знали друг друга, его жизнь под корень разрушена, но она всё равно была рядом, приняв свою участь как леди Талли. Было чуть легче, наверное, думать, что и Рослин в тот день предала его, правда? 
Слишком болезненно думать, что он и впрямь теперь должен беречь её.
Рано или поздно, но в одиночестве он однажды бы просто лишился рассудка, а она не позволит ему поскользнувшись сорваться в омут безумия. Невыносимо было подумать, что он вправду прогнал бы супругу: он — человек, готовый до последнего защищать каждого, кто зовёт его лордом! Так не могло продолжаться.
Что будет с ней, если и он предаст свои клятвы? Растоптанный горем, он растворился в страданиях, не сознавая, что, возможно, она и нужна ему.
Воля к жизни и к смерти схлестнулись внутри — мужчине казалось, будто на шее вот-вот пальцы свои ледяные и липкие сожмёт лихорадка. — Что делать дальше, — повторяет он ровным голосом, невидящим взглядом глядя на Рослин. Как могло дойти до того, чтобы женщине пришлось приводить его в чувство? Да и ладно бы, после пьянки, но вот это вот всё — оно было гораздо опаснее. Почему она не уходит, если он несправедливо обидел её?
«Одна плоть, одна кровь, одна душа и одно сердце,» — вспоминает лорд Талли.
Нужно было жить дальше. И хотя леди Рослин почти шептала ему, кажется, всё это, в какой-то момент мужчине показалось, будто его окатили холодной водою. Может быть, легче не стало, но разум, затуманенный болью, чуть прояснился почти что мгновенно. Что могла понимать эта девочка, что вообще можно было понять сейчас?
Он был пленником Уолдера Фрея, и с одной лишь поддержкой леди-жены им против стражи в жизни не выстоять. Ей действительно лучше было бежать от него, и он ничего не мог дать ей взамен, будучи пленником Уолдера Фрея.
— Что делать дальше, — перебирая пальцами цепь, Эдмар думал о том, что сказала бы ему сейчас Кет, и на секунду ему показалось, будто сестра стоит за спиной леди Рослин. Тёмно-бордовая кровь стала чёрной, волосы — белыми, что она шепчет? Мужчина не слышал, но зная её — она недовольна. Для того ли он выжил, чтоб схоронить себя заживо? Нет.
Тем временем, девушка собралась уходить от него, да и — правильно, ей нечего делать здесь.
— Рослин, — негромким голосом зовёт её, поднимаясь на ноги. — Прости, — так странно, вытянув руку вперёд мужчина словно приглашает супругу на танец. Смертоносную пляску его собственной боли.
И снова вопрос — как могло выйти так? — Почему ты пришла? — Беззащитная девочка, хрупкая — это он дал обет хранить её жизнь и покой, тогда как на деле она сейчас ему нужна куда больше.
«Да будет проклят тот, кто встанет между ними,» — лорд Переправы был не единожды проклят богами. А что, если он и прислал её — для чего-нибудь? Нет, так нельзя было думать, нельзя поддаться искушению тёмному, что призывало снова  её оттолкнуть, снова крикнуть, что не ради него она здесь.
Но них никого не осталось здесь кроме друг друга, и если чудом каким-то она в него верит, мог ли он сам не поверить в себя? Он никогда не мог признать, что слабее кого-то, будь это хоть сам Тайвин Ланнистер. — Садись, — не выпуская её пальцев из своих, лорд Талли провёл её к креслу. «Почему ты не можешь оставить меня,» — он так и не задал вопрос, не в силах и пальцев разжать: так живительно было тепло её кожи. Но мужчина всё же вернулся к стене, у которой сидел уже много дней, чтобы снова почувствовать каменный холод. Тяжело было так сразу признаться себе, что он выжил, когда Кет умерла, когда умер король и тысячи тех, кто присягнул служить ему верой и правдою.
Её взгляд, её руки для его ран были кипящим вином. Но имеет ли он права жить дальше, когда все они умерли, а их тела были брошены в реку? Лорд Талли не знал, и ему оставалось лишь смотреть в глаза своей леди, точно мог бы прочесть в них ответ — точно мог бы проверить в него.

Отредактировано Edmure Tully (2016-06-11 08:04:41)