Большую часть этой ночи, так же как и большую часть предыдущей она просидела, уткнув лицо в охваченные кольцом рук колени, и напряженно слушая, как Цареубийца то мечется со стоном и скрежещет зубами, то затихает и только дышит тяжело и хрипло. Иногда усталость все же брала свое, и девушка проваливалась в рваный неглубокий сон, но ненадолго. Гложущая неотступная тревога не давала спать, упорно возвращая в отяжелевшую от бессонницы голову одни и те же мысли.
Он не дотянет. Не дотянет до Королевской гавани.
Еще вчера она эти мысли гнала, уговаривая себя, что все вовсе не так плохо, но сегодня гнать их уже не получалось, слишком все стало очевидно, слишком быстро ситуация стала меняться к худшему.
Первые дни они шли быстро, почти без остановок, стараясь оставлять как можно меньше следов. Она понимала, что лишь через несколько дней Карстарк сообразит, что упустил пленников и кинется их разыскивать, но все же гнала и гнала Ланнистера вперед, помня, что каждая пройденная ими лига приближает момент освобождения дочерей леди Кэйтилин. Цареубийца, впрочем, и сам не намерен был мешкать, готовый топать без отдыха и сна. Если ее подгоняло вперед чувство долга, то его желание вернуться домой. Манера Цареубийцы беспрестанно поддевать и осыпать насмешками, безошибочно бьющими в самые больные места, до жути ее бесила. Как же она мечтала, чтобы он, наконец, замолчал. Но когда он действительно замолчал, все стало только хуже. Молчание как ничто другое ясно показало ей, насколько истаяли его силы. Тем не менее, он продолжла двигаться с упорством мула, не жалуясь и не ноя. Такое упорство в стремлении к своей цели невольно внушало уважение. Впрочем, и вздумай жаловаться, помочь она бы не смогла. Все что могла сделать – это срезать с дерева жесткую подошву коры и соорудить для переломанных костей лубок, да время от времени менять ставшие заскорузлым от сочившейся крови повязки, используя все уменьшающийся обрывок ланнистеровской рубахи.
Последнюю пару дней он шел молча, шатаясь словно пьяный, свирепо сжимая челюсти и, кажется, не слыша и не видя ничего вокруг, полностью сосредоточенный на том, чтобы набрать сил для следующего шага. Останавливался на короткие передышки, привалившись спиной к дереву и прикрыв глаза, потом снова шел. Он, по-видимому, и мысли не допуская для себя, что может не дойти. А вот она все отчетливее понимала, что он и правда не дойдет. Загнившая рана, лихорадка, голод и скверная погода за пару дней безвозвратно высосут из ослабшего человека остатки жизни.
Да, раненому нужен мейстер, нужна еда и тепло, только вот взять все это было негде. Здесь, в Речных землях любая встреча с людьми может обернуться не облегчением и помощью, а смертью.
Выходить к людям нельзя. Не выходить нельзя тоже. Вот тебе загадка, Бриенна, разгадывай.
Ближайшие деревья, неясными силуэтами выступили из мглы, и она поняла что, уже забрезжил серенький рассвет. Еще одна ночь миновала благополучно…ох благополучно ли? Теперь можно было разглядеть Цареубийцу, вытянувшегося на куче палых листьев. Зрелище не радовало. Черные провалы щек, выступившие скулы, восковая желтизна кожи, – весь вид спящего красноречиво свидетельствовал, что дела его плохи. Удивительно, что даже сейчас его заострившиеся черты продолжали оставаться красивыми.
Бриенна поднялась, стряхивая остатки сна, разминая затекшие конечности. За ночь мокрая земля вытянула из тела все тепло и раз уж не удается уснуть, то лучше подняться и разогнать кровь, иначе начнет колотить противная дрожь.
- Тряпку дай. Повязку сменить.
Погрузившись в тяжелые раздумья, она пропустила момент, когда Ланнистер открыл глаза. Нет, глаз, второй у него заплыл и не открывался.
Размотав плотный тряпичный кокон, она в очередной раз ужаснулась. Багровая краснота, расползлась о раны еще дальше, ногти на скрюченных пальцах были мертвенно сини, а сами пальцы словно раздулись. Рука выглядела и пахла так, словно принадлежала не очень свежему мертвецу, и лишь по ошибке оказалась прилажена к живому пока телу, трясущемуся в лихорадке и пышущему болезненным жаром.
Боги, что мне с этим делать?
Бриенна старательно, но не слишком умело запеленала в тряпку этот жуткий кусок развороченной плоти, морщась от сознания того, какую наверно боль причиняют ее неловкие прикосновения. Закончив с перевязкой, она в полном молчании и оцепенении какое-то время наблюдала за попытками Цареубийцы подняться на ноги. Сначала тот сел. С трудом, словно его тело за ночь приклеилось к земле. Потом попытался опереться о ствол поваленного дерева, но рука только бессильно скользила по коре. Он снова и снова пытался себя поднять и снова соскальзывал. Раз за разом попытки его становились слабее, а она с ужасом убедилась, что Ланнистер за эту ночь ослаб настолько, что не в состоянии даже подняться без посторонней помощи.
Она решительно тряхнула головой, словно отгоняя последние сомнения.
Дальше колебаться и осторожничать бессмысленно. Если мы останемся в лесу, то исход очевиден. Еще день-два и тебе придется везти в Королевскую гавань труп. А потом два трупа обратно в Реверран.
Все внутри сжалась от ужаса, что это может стать правдой. Нет, допустить такого никак невозможно. А, выйдя к жилью, есть все же шанс получить помощь. Оборванец с ввалившимися щеками мало похож на сверкающего Золотого Льва. Если повезет, если очень повезет, его не опознают. А если опознают, человека всегда можно запугать, убить. Или подкупить. Серебреные олени, которые вручила ей леди Кэйтилин, до сих пор надежно спрятаны во внутренних карманах под одеждой.
Она подперла разразившегося вдруг неожиданной трескучей руганью Цареубийцу плечом и рывком поставила его на ноги. Это что, необходимость прибегнуть к ее помощи привела Цареубийцу в такую ярость?
Будем выходить из леса. К жилью, – о своем решении она сообщила сухим и сдержанным тоном, не терпящим возражения, - если я не ошибаюсь в расчетах, то мы где-то вовсе недалеко от Королевского тракта. -

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-07-20 00:28:21)

Издали, в лучах нежаркого осеннего солнца маленький замок выглядел игрушечно-пасторальным и совершенно не тронутым войной. Так и казалось, что он зовет к себе, обещает приют, помощь и отдых. Бриенна не обольщалась, прекрасно понимая, что ощущение обманчиво. Если сына Тайвина Ланнистера в замке, занятом людьми его отца и встретят с распростертыми объятиями, то уж ее точно нет. Даже если Цареубийца подтвердит, что она послана для обмена пленными. А захочет ли он это подтвердить, когда окажется среди своих, большой вопрос. Мало надежды, что клятвопреступник поступит по чести.
Однако чем ближе к стенам Дарри подходили путники, тем менее радужной представлялась картинка. Стены замка казались нетронутыми, только вот несло из-за этих стен мерзким запахом. Совсем не таким, каким должно пахнуть человеческое жилье. Над стенами замка плыла густая трупная вонь, как от огромного могильника. По спине побежали мурашки и разом вспомнились все жуткие вещи, которые ей доводилось слышать о Григоре Клигане. Стоит ли идти, туда, где так воняет мертвечиной? Не ошиблась ли она, приняв решение вести Ланнистера к замку?
Пшеничное поле, по которому они медленно брели, было вытоптано множеством ног, человеческих и лошадиных, кое-где торчали как колья голые деревья. Ни крестьян, ни замковых слуг видно не было, словно все окрестности вымерли. Единственное живое существо, которое попалось им на глаза, не считая ворон, кружащихся в небе, была одичавшая собака, но и она, завидев людей, спешно убралась с их пути, боязливо поджав хвост. Бриенна остановилась, вглядываясь в стены замка, надеясь увидеть хоть что-то, что развеет ее сомнения. На стенах маячили часовые, кое-где поднимался бледный дым, слышно было лошадиное ржание. Может все не так плохо, как она думает?
Цареубийца, успевший уйти на несколько шагов вперед, споткнулся в борозде, и она поспешила подхватить его под локоть, чтобы не дать осесть на истоптанную стерню. Бриенне казалось, что Ланнистер с каждым пройденным десятком шагов безотчетно все тяжелее опирается о ее руку, теряя последние силы, и она уже не знала, что пугает ее больше. То, что может ждать их за стенами замка или то, что может случиться, если они до этого замка не добредут. Услышав как Цареубийца громко сглатывает, она в который раз за последний час коснулась рукой фляги на поясе, чтобы снова убедиться, что вода закончилась и напоить мучившегося жаждой раненного нечем. Ну, уж по крайней мере, что бы там ни было, в этом замке, вода там точно найдется. Да и скрыться от наблюдающих со стен часовых на голом как ладонь поле не удастся, а они уже наверняка давно заметили пару оборванцев, со скоростью пьяной улитки переползающих по стерне.
Когда подошли еще ближе стало видно, что замковые ворота выломаны, а мерзкий запах стал невыносимым, казалось он заполняет все легкие не оставляя место для нормального воздуха. Несколько мужчин в кольчужных рубахах лениво опираясь на копья, взирали на подошедших, одни с брезгливым интересом, другие с косой усмешкой, а кто и вовсе хищно выщерившись. Выражение их лиц совсем не понравилось Бриенне, но она вновь попыталась утешить себя тем, что и она сама и ее спутник выглядят последними бродягами, не внушающими доверия. Хорошо хотя бы то, что по ним и вовсе не открыли стрельбу. Расправив плечи и постаравшись придать голосу уверенность, она обратилась к одному из мужчин.
- Я Бриенна Тарт, со мной сир Джейме Ланнистер. Проводите нас к тому, кто сейчас главный в замке. -
Мужчины переглянулись, и разом заржали, кто по кабаньи всхрюкивая, кто по лошадиному запрокидывая голову. Пытаясь ничем не выдавать беспокойство и охватившую ее дрожжь, Бриенна дождалась, пока они отсмеются и успокоятся и указала на Цареубицу, едва державшегося на ногах.
- Это – сын лорда, которому вы присягнул. -
Договорить ей не дали, один из копейщиков, лениво размахнувшись, впечатал кольчужный кулак ей в живот, мигом выбив из легких весь воздух и заставив согнуться пополам.
- Хватит слушать болтовню этой суки с лошадиной мордой, отведем их к Клигану, пусть он решает, сразу прирезать этих двух придурков или погодя. -
Бриенна снова попыталась заговорить, но единственное чего добилась это удара в лицо. Цареубийца, похоже, тоже что-то говорил, но слов она не разобрала, в голове звенело и перед глазами плыло, впрочем, и он добился только того, что огреб пару ударов, от которых скрючился и повалился на колени.
Боги, да так эти идиоты убьют его до того, как появиться кто-то кто способен слышать и понимать, что ему говорят!
Что, Цареубийца, похоже, ты надеялся на более теплый прием в замке, над которым реет штандарт твоей семьи?
Спотыкающихся и ошеломленных их с улюлюканьем поволокли во внутренний двор замка. И Бриенна, наконец, увидела, откуда исходило забивающее нос зловонье. Под стеной были штабелям свалены труппы. Руки, ноги, обрывки одежды торчали из этой жуткой кучи во все стороны. Обгорелые тела, располосованные мечами, утыканные стрелами. Похоже, здесь все обитатели замка, и не разобрать теперь какое из сваленных в кучу тел принадлежало когда-то знатному человеку, а какое простому крестьянину. Вороны с карканьем перепрыгивали от одной трапезы к следующей, для них нынче выдался хороший денек. Бриенну замутило. И есть немаленький шанс, что скоро в этой куче окажется и она сама.
Ее грубо пихнули, сбивая с ног и вынудив встать на колени. Она могла бы, пожалуй, выхватить меч, да что толку? Врагов вокруг было слишком много. Даже успей она срубить одного или двух, со всеми ей не справиться. Нет, пока есть шанс заставить себя выслушать и договориться, хоть шанс все более призрачный, пускать в дело оружие нельзя. А еще через секунду пускать в дело было уже нечего, с нее сняли пояс, вместе с ножнами. Цареубийцу поставили рядом. Перед ними были ступени из серого камня, ведущие к входу в одну из небольших квадратных башен. Наверху стоял человек, пожалуй, самый огромный из всех, что она когда-либо видела, с физиономией, словно из камня тесаной. На его желтом одеянии были вышиты три бегущие собаки. Поняв, что это и есть Григор Клиган она снова попыталась объяснить, что они не просто бродяги.
- Милорд, я Бриенна Тарт, леди Кейтилин Старк послала меня, чтобы доставить сира Джейме Ланнистера к его отцу в Королевскую Гавань. —
Громадина окинул ее безразличным взглядом, но она не теряла надежды быть услышанной.
- Выслушайте меня именем лорда, которому вы служите. -
- Заставьте ее замолчать, - сказал, словно выплюнул тот, кого в Вестеросе называли Скачущей горой.
На нее тут же посыпался град пинков и ударов.
Никто не собирается ее слушать и бесполезно дальше пытаться. Но ведь не может человек, присягнувший Тайвину Ланнистеру, не узнать его сына?
Она с отчаянной надеждой обернулась к Цареубийце, пытаясь поймать его взгляд.

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-07-25 22:38:24)

Небольшая квадратная комната мейстера Оттомора помещалась под самой крышей, рядом с помещением, где раньше содержались почтовые вороны. Теперь от птиц остались только черные блестящие перья, разлетевшиеся по углам. Тощий мейстер в сером балахоне, немало удививший Бриенну отвагой, заявил Горе, что все, что могло быть использовано для обработки ран, было выхлебано солдатами. После чего копейщики, по одному молчаливому кивку своего устрашающего командира, громко топая порысили добывать вино, а мейстер начал обстоятельную подготовку к осмотру пациента. Он разжег маленькую жаровню, согрел воды, а теперь позвякивая металлом, бережно и аккуратно раскладывая на холстине инструменты. Ланнистер, усаженный копейщиками на лавку, сидел, бессильно привалившись затылком к стене, а Бриенна маялась рядом, стараясь дышать через раз, так как каждый вздох отдавался болью в отбитых сапогами ребрах. Впрочем, боль, хоть и грызущая тело, отступала на второй план, куда более мучительными были мысли, беспокойно мечущиеся в гудящей голове целым роем.  Случившееся во дворе замка не укладывалась в ее картину мира и она, как не пыталась, не могла найти объяснения, сколько не прокручивала произошедшее.

Все опять, опять, в который уже раз, пошло не так, как она рассчитывала, похоже она вообще не способна что-то предугадать правильно. Когда катаешься по мостящим двор камням, пытаясь найти спасение от ломающих тело, лишающих возможность дышать ударов, мысли в голове тоже похожи на вспышки боли, короткие и хаотичные.
Ланнистера услышали.
Для меня это ничего не меняет.
В лесу я была для него необходима.
А тут – только напоминание о вырванной клятве.
Дура, подалась сочувствию, забыла с кем имеешь дело, думала он с тобой заодно?
Умрешь как собака под солдатскими сапогами.
Забьют  Ланистеру на потеху.
Попытаться встать.
Встать, встать.
Есть нож. Скольких успею ударить? Одного, двух?
Хотя бы умру не как жалкий растоптанный таракан.
Руки как чужие, тяжелые, едва слушаются, но ладонь нашарила рукоять ножа за голенищем. Как раз в этот момент вдруг рванули тело вверх, поднимая Бриенну на подгибающиеся ноги. Взгляд сфокусировался не сразу. Цареубийца и Гора меряют друг друга тяжелым взглядом. Ланнистер внешне ничуть не изменился, но почему-то сейчас он не выглядит жалким и умирающим. Может быть по тому, что зеленые глаза так и полыхают яростью, словно у дикого зверя?
- … останется, …  спасла мне жизнь … при мне … неотлучно. -
Что?
Слова медленно доходили до оглушенного ударами сознания.
Что он говорит?

Она снова как тогда, во дворе удивленно воззрилась на Цареубийцу, который вовсе не обращал на нее внимания, а напряженно следил за действиями мейстера. Бриенну и саму волновало, что скажет ученый муж, взглянув на загнившую рану Ланнистера, вдруг окажется, что до замка они добрались слишком поздно, сделать ничего нельзя и остаётся только ждать, когда лихорадка дожрет истаявшие силы.
Нет, нет, такого быть не может, не зря же боги, слышащие материнские молитвы леди Кейтелин привели нас сюда.
Бриенна тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли. Делать этого, пожалуй, не стоило, под черепом снова вспыхнула унявшаяся было боль.
Раз уж Ланнистер добрался до мейстера, то все с ним будет хорошо успокоила она себя.
С ним будет. А с девочками Старков? А с ней самой? Как же быстро все переворачивается с ног на голову.  В одну минуты, там во дворе, они поменялись местами, и она из защитницы, опекающей калечного Ланнистреа, вдруг превратилась в того, кто сам нуждается в защите. А ведь стоило Ланнистеру всего лишь не вмешиваться, и он избавился бы от конвоирши, навязанной ему леди Кэйтилин и думать бы мог забыть обо всех клятвах, данных в подвалах Талли. Впрочем едва ли он и так о них думает. Клятвопреступник, о предательстве и преступлениях которого людская молва кричит в каждой таверне и в каждом дворе. Такие не чтят рыцарских обетов, не защищают слабых и обиженных, не поступают справедливо и благородно. Только вот произошедшее во дворе противоречило всему, что думала она о Цареубийце до сих пор. Возможно, все вовсе не так и он сделал то, что сделал, лишь руководствуясь какой-то своей, неясной для Бриенны выгодой? Оставить без ответа мучивший ее вопрос она не могла, она остро чувствовала, что произошедшее что-то меняет не только в ее представлении о человеке, сидящем сейчас рядом, но и о мире в целом, и о ее месте в этом мире.
- Почему ты мне помог? - она требовательно глянула в лицо Ланнистера

Ланнистеры всегда платят свои долги? Да, эту присказку она слышала и раньше. Значит, Цареубийца так расплатился с ней за оказанную помощь, не желая чувствовать себя обязанным? Что ж, объяснение не хуже прочих. Сказать спасибо и правда стоило, только вот как же трудно благодарить того, кто, заранее тебе сообщил, что готов насрать на твою благодарность. Бриенна угрюмо закусила губы и отодвинулась в угол, давая место мейстеру, который подошел напоить раненного. Ланнистер жадно пил, потом поперхнувшись, закашлялся и выругался.
В конце концов, какая разница, нужна ли этому человеку моя благодарность. Куда важнее, что это нужно мне самой.
- Благодарю тебя, сир. -
Возможно, язва-Ланнистер и ответил бы очередной злой остротой, только вот сейчас ему было не до того. Тощий мейстер наконец-то срезавший повязку с руки цареубийцы, ахнул сокрушенно, потом сунул нос едва ли не в рану. Бриенна вспомнила, что мейстер в ее родном замке тоже всегда принюхивался к ранам, ища, нет ли запаха гниения. Если бы Дарри так не провонял мертвечиной, мейстеру не пришлось бы особенно и принюхиваться. Оттомор слегка нажал на рану пальцем и наконец вынес вердикт:
- Рана загнила, загнивание распространилось. Руку придется отнять. Для надежности всю. -
Она не удивилась. Разве что всемогущий волшебник мог бы сохранить эту страшную посиневшую кисть на живом теле. Что ж лучше привезти в Красный замок живого однорукого Цареубийцу, чем его труп. Только бы  и Ланнистеры в ответ не надумали вернуть дочерей их врагов с двумя руками на двоих.
Семеро, вы этого не допустите? Поможете мне защитить девочек?
Услышав про ампутацию, Цареубийца заскрипел зубами так, что Бриенна подумала, он сотрет их до корней.
- Выйди вон! - от него сейчас шибало такой волной ненависти и ужаса, что она невольно поднялась и шагнула к двери,  Мейстер, похоже, тоже жаждал остаться с пациентом один на один. И возможно зря. Едва ли Ланнистера будет так уж просто убедить расстаться с его драгоценной конечностью. Впрочем, Бриенне было понятно его желание выставить ее за дверь, будь она на месте Цареубийцы (да хранят ее Семеро от такой доли) она и сама бы выпроводила всех свидетелей.
Мейстер,  уже успевший покопаться в одном из сундуков, совал Бриенне чистую рубаху из серого полотна. Скороговоркой он сообщил, что во дворе замка есть баня и можно помыться.
- Только вот воды миледи должна будет наносить сама, из замковой прислуги, помимо меня самого только кузнец уцелел, так что помочь вам будет некому. -
Дверь за спиной плотно притворилась  и Бриенна поймала себя на том, что невольно прислушивается, пытаясь понять, что происходит в комнате.
Нет, сидеть здесь невмоготу, я только изведется вся, пытаясь угадать что там и как. Действительно стоит пойти помыться.
Бриенна оглядела себя  и усмехнулась невесело: хороша миледи, одежда в корке бурой грязи, руки все в царапинах, под ногтями чернота, что там с лицом и думать не хочется, пару раз в него успели ударить сапогом, и красоты это точно не прибавило. Она решительно зашагала вниз по лестнице, стараясь больше не прислушиваться к голосам за дверью лаборатории и не обращать внимания на ноющие от каждого движения ребра.

Вода, которую она наносила из колодца в большую лохань оказалась почти ледяной.  Бриенна долго стучала зубами и никак не могла согреться, но зато, наконец, чувствовал себя чистой. Стираная одежда, которую пришлось натянуть еще непросохшей, тоже тепла не прибавляла, но очень уж неуютно ей было в одной рубахе. Оказанный им прием ясно показал - это не то место, где можно чувствовать себя в безопасности и расслабиться.

Она, мрачно сутулясь, прошагала через потемневший уже двор назад к башне мейстера. Солдаты, шатавшиеся туда-сюда, зубоскалили вслед, но задевать не пытались. Поднявшись на самый верх башни, Бриенна встала у узкого окна, старательно отводя глаза от штабеля трупов под замковой стеной. Днем из леса вернулись охотники с добычей, и сейчас от разведенного во дворе костра тек запах жареного мяса, мешающийся со смрадом мертвечины. Бриенну едва не вывернуло. Надсадные крики, вперемежку с отборной руганью, которые она слышала, пока носила воду из колодца, за дверью мейстеровской лаборатории стихли. Теперь там было тихо, лишь изредка шаркали шаги, звякало железо, да слышно было, как какую-то жидкость переливают из сосуда в сосуд. 
Семеро, пусть все кончиться благополучно.
Дверь лаборатории вдруг раскрылась, и тощий местер  жестом показал, что можно войти. В комнате помимо запаха птичника и жутких ароматов, тянущихся со двора, витал теперь еще и густой сивушный дух. Бриенну снова замутило. До чего же вонючим местом стал этот маленький замок, впору переименовать его во что-нибудь соответствующее.
- Сир пока не пришел в себя – мейстер ответил, прежде чем Бриенна успела что-либо спросить, - но вскоре придет. -
Лекарь успокаивающе улыбнулся.
- Доберись вы сюда на пару дней позже, все было бы куда хуже. А теперь давайте займемся вашими ушибами и ссадинами. -
Мейстер успел наложить тугую повязку на ноющие ребра и смазать приятно холодящей тело мазью самые глубокие из ссадин, когда Цареубийца, за которым она исподтишка наблюдала наконец заворочался и приоткрыл глаза.

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-08-05 19:17:22)

Почему-то было странное ощущение, словно очнувшийся застали ее за чем-то неприличным.  Она замерла, сжалась в комок, застигнутая врасплох этим неожиданными ощущением вины, не зная, что теперь делать, и только исподлобья наблюдала за Цареубийцей.  Тот с трудом приподнял веки и уперся мутными глазами в серый потолок, потом слегка повернул голову. Его взгляд блуждал по комнате и натыкался на  предметы так, словно они ему незнакомы. Мейстер, справедливо решив, что очнувшийся после операции сейчас нуждается в его внимании больше, чем испятнанная синяками дылда, сунул ей в руки плошку с белесой мазью и склонился над Ланнистером. Тронул лоб, смочил губкой запекшиеся искусанные губы, пощупал плотно забинтованную култышку, которая теперь была на месте правой кисти.
Надо же, мейстер собирался отнять всю руку, но Цареубийца видимо был очень убедителен. Бриенна невольно усмехнулась, представив, как именно он убеждал лекаря, но улыбка тут же погасла. Во взгляде Цареубийцы, все еще мутном от лихорадки и пережитой боли проступало понимание того, что все происходящее - наяву, что все это правда.
Наверно это было бы смешно, если бы не было так страшно. Каково бойцу, для которого меч был продолжением собственной руки лишиться и руки и возможности владеть мечом? Лев, с отрубленной лапой.
Мейстер что-то ворковал над ним, разъяснял, как удачно все прошло и что теперь необходимо делать дальше, чтобы заживание шло быстрее, но Ланнистер кажется, не слышал, его взгляд остановился и стал словно стеклянный, а у Бриенны вдруг холод побежал вдоль позвоночника.
Мейстер, поняв, наконец, что впустую распинается, обернулся к сжавшейся на лавке Бриенне. - Нужно будет несколько раз в день менять припарки из крапивы, горчичного семени и хлебной плесени на ране, чтобы воспрепятствовать возобновлению гниения, Нужно будет поить его вином с травами, чтобы прошла лихорадка.-
А еще, - мейстер помялся,  - а еще через пару дней  сира надо бы помыть, он ужасно завшивел. Грязь ранам не на пользу. Но первое, что надо сделать это помочь ему перебраться в приготовленную для него комнату. -
Бриенна до этого только молча кивавшая,  (а что еще  оставалось?) спешно поднялась, радуясь, что нет больше нужды молча сидеть не в силах отвести взгляда от плавящегося в глазах Цареубийцы ужаса. Мейстер осторожно усадил своего пациента и подпер плечом с одной стороны. Она подперла с другой, не давая ему заволиться на бок. Вдвоем они подняли шатающегося, словно ноги у него были соломенные, Ланнистера, и то ли повели, то ли поволокли по коридору к дверям указанной мейстером комнаты.

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-08-06 17:29:13)

Бриенна, привалившись плечом к одному из столбиков кровати, рассеяно наблюдала, как мейстер сноровисто  разул тут же кулем повалившегося на одеяло Ланнистера.
Как все странно. Ладно, замковый лекарь при больном, ему так положено, а она здесь зачем? Что ей теперь делать? Сидеть при Цареубийце нянькой? Этого она не умеет, да и Ланнистер уж точно не будет рад, он вон и мейстеру-то велел убраться. Она перевела взгляд на вытянувшегося поверх одеяла Цареубийцу, отрешенно смотревшего перед собой, и ее вдруг кольнула острая жалость. Что-то в его взгляде было такое… словно у того северянина, умиравшего в лесу – поняла Бриенна и сама ужаснулась своим мыслям.
Ну-ну, вот еще выдумала, - одернула она себя тут же, - с чего бы сейчас Цареубийце помирать? Сейчас он под присмотром мейстера, в тепле, в безопасности. Там, в лесу, шансов у него помереть было куда больше.
Только вот там глаза у него горели злой решимостью дойти до цели, а сейчас были пустыми и обращенными внутрь, как у человека, которому идти некуда и незачем. И от этого находиться с ним рядом было как-то жутко. Да и какой толк сейчас торчать рядом с его кроватью? Утешить покалеченного Цареубийцу ей нечем, ускорить его выздоровление она тоже ничем не может. А значит, не ускорит и того момента, когда она совершит обмен пленными и двинется назад в Риверран, везя истосковавшейся матери ее детей.
Наберитесь терпение леди Кейтилин. Я почти добралась до ваших девочек.
Сейчас остается просто дожидаться, пока сильное тело воина и забота врачевателя одолеют принесенную лихорадкой немощь. Только вот сидеть без дела  в замке полном смрада гниющих трупов и озверевших от безнаказанности скотов -  не самое веселое занятие. К тому же вынужденное безделье, она это знала, нагонит в голову тяжелых мыслей, воспоминаний, рвущих сердце  на волокна образов. Исступленно замотав головой, она развеяла появившуюся перед взором  тень на шелковой стене и кровь, затопившую темно-красной волной зелень и золото.
В этом нет моей вины!
Боги, пощадите меня, сейчас у меня на это нет сил! Я слишком устала, слишком долго в пути, дайте немного отдыха.
Она огляделась по сторонам, ища, где бы расположиться, а потом, стараясь ступать как можно тише, двинулась к креслу в глубине комнаты. Половицы тут же предательски заскрипели.
Да Бриенна, слова «легкая поступь» точно не про тебя.
- Уйди. –
Да что ж такое? Цареубийца теперь так и будет шпынять ее как собачонку?
Она остановилась в растерянности, не зная как отреагировать. Появившийся в дверях мейстер избавил ее от необходимости что-то решать прямо сейчас. Он волок объемную корзину, из которой тут же начал выкладывать на стол груду принесенных вещей, сопровождая свои действия обстоятельными пояснениями.
- Вода - сир сейчас должен много пить. Вино с травами - это чтобы сбить жар, и чтоб легче было уснуть. Но сначала сиру, да и вам тоже, хорошо бы поесть.
Из корзины были извлечены котелок, и пара плошек. 
- Овсянка на бульоне. Тяжелая пища сейчас больному не годиться. –
Бриенна почувствовала, что пустой желудок сжался спазмом, и вспомнила, что последний раз ела вчера, утром, пол лепешки. Мейстер уже разжег свечу, наполнил одну из мисок и подсел к Ланнистеру, намереваясь покормить того с ложки. Бриенна сморщилась, предвидя, что ничего хорошего из этого, пожалуй, не выйдет. Однако вмешиваться не стала. Наполнила вторую миску и принялась за еду, не глядя больше в сторону кровати.

Мейстеру, видимо, было не занимать ни  терпения, ни кротости, во всяком случае, вопли пациента ничуть не вывели его из себя, хоть он и предпочел благоразумно убраться восвояси. А вот Бриенне захотелось взять заблажившего Ланнистера за шиворот и хорошенько тряхнуть, словно одуревшего и бросившегося кусать всех подряд щенка. Возможно так бы она и сделала, если бы не опасалась вытряхнуть из него дух и так едва державшийся в теле. И еще если бы не помнила, как совсем недавно ее саму затоплял такой же темный липкий ужас, как расползался мир, в котором больше не было для нее места. Тогда ей так же хотелось кричать, крушить вокруг себя все, рушить то, что без ее короля стало пустым и бесполезным, что не имело больше право существовать, рушить все и самой погрузиться в черную пучину небытия вместе со всем светом. Что тогда удержало ее на плаву? Синие, все понимающие глаза, мягкий льющийся голос, добрые слова, которые леди Кейтилин, пусть и сама в тот момент терзаемая тревогами и болью утраты, сумела для нее найти.
Вот уж чего-чего, а слов она выбирать не умела, да и вовсе не была уверена, что ее компания может быть кому-то в радость, однако какая-то внутренняя убежденность, что она не в праве оставить без поддержки потерявшего почву,  тонущего в черной пучине человека не позволяла ей просто уйти. Она сидела молча, ожидая пока приступ ярости иссякнет и сойдет на нет. Вникать в злые срывающиеся с заплетающегося пьяного языка слова она себе запретила.
Он сейчас слаб и растерян, а потому зол, в его обвинениях, в словах о тебе  и о девочках Старков, нет правды, потому и слушать не стоит, его слова лишь ветер.
Когда Ланнистер, то ли высказав все, что собирался, то ли просто устав кричать и выплеснув вместе с криком остатки сил, тяжело откинулся на подушку, дыша шумно, словно кузнечные меха, она так же молча наполнила водой кружку и поставила рядом с его рукой. Мысленно готовая к тому, что кружка полетит в стену, а то и ей в голову. 
Ярость и ненависть - плохие чувства, разрушающие и выпивающие энергию, однако сейчас ей казалось, что даже это лучше той черной пустоты в глазах Ланнистера. Бриенне за свою не слишком пока долгую жизнь мало с кем доводилось провести столько времени бок о бок и успеть узнать и понять о ком-либо  так много как о Цареубийце, которого она сопровождала в Королевскую гавань. На совести этого человека немало черных дел и он, презревший все данные обеты, не заслуживал того, чтобы называться  рыцарем, об этом она не забывала. Но времени оказалось достаточно, чтобы разглядеть в нм и отвагу и  упорство в достижении цели, увидеть что он  находчив и быстр в делах и мыслях. Ему, как неожиданно оказалась, не чужда благодарность,  и, безусловно, он боец. Запертый в вонючем подвале, бьющийся скованными руками сразу с несколькими противниками, кидающийся без оружия на врагов, шагающий через лес, превозмогая боль и слабость  - он не желал сдаваться обстоятельствам и готов был бороться до конца. То, что сейчас он вдруг отказывался от борьбы, Бриенне почему-то отчаянно хотелось исправить. Да, он воин, лишившийся руки, которая держала меч. Но разве только меч делал его бойцом, разве только отточенная техника мечника? Разве лишись леди Кэйтилин своей красоты – она больше не была бы собой, перестала бы она быть любящей матерью, готовой защищать своих детей, растеряла бы свою женскую отвагу и свою мудрость?  Разве Ренли, даже и без короны не остался бы прежним, видящим в каждом хорошее, радующимся жизни, заражающим этой радостью всех вокруг, дарящим тепло?
Собравшись с духом, она подняла взгляд от выскобленных досок стола и глянула прямо в красивое, но сейчас искаженное гримасой ненависти ко всему миру лицо.
- Ты – это не только рука, владеющая мечом, - она заговорила осторожно, словно ступая на лед, готовый в любой момент проломиться.
- Ты – больше чем только твоя воинская слава. Те, кто тебя любят – любят не только за умение держать оружие, для них ты – целый мир. Те, кто  тебя ждет, считают дни и часы до твоего возвращения. Не лишай их радости встречи, не заставляй их ждать слишком долго. -
Она сглотнула судорожно, понимая, что говорит не то и не так, что сказанное лишь жалкая тень тех мыслей, которые так хотелось донести. Почему-то сейчас она, пытаясь защитить вытянувшегося на одеяле человека от навалившегося на него ужаса, сама ощущала себя совершенно  незащищенной, словно заговорив с ним, вдруг лишилась каких-то привычных доспехов и стала на удивление уязвимой. И, безотчетно надеясь, что это поможет, подошла ближе, встав у самой кровати.
- Ты обещал им что вернешься, что бы не случилось, всегда будешь рядом и не бросишь. Так не бросай.-
Она не знала, говорил ли Цареубийца кому-то такие слова вслух, но почему-то была уверена, что в душе он их говорил точно. В Красный замок, куда он рвался с таким упорством, он шел не просто потом что там дом и привычное жилье, он возвращался к кому-то, он всей душой жаждал этой встречи, жаждал весь долгий год плена, все дни пути через Речные земли.
- Вернись к тем, кто тебя любит. Тебя, а не твое умение держать меч. -
Она исчерпала весь свой небогатый запас слов и замолчала беспомощно, вглядываясь в бледный овал лица, уже почти неразличимого в полумраке комнаты и надеясь увидеть в нем хоть какой-то отклик.

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-08-09 09:27:44)

Чего она, застигнутая воспоминаниями о собственной боли, ждала после сказанных слов? Ведь не того же, что успокоенный Ланнистер благостно  заулыбается и заснет сном младенца? Если она чего и добилась своей речью, то точно не этого. Лицо Цареубийцы в неверном свете свечи на мгновение показалось обратившимся в застывшую маску, на которой только глаза блестели, словно куски зеленого льда под слоем воды
Хотела как лучше Бриенна? Получилось как всегда. Знаешь ведь, что рот тебе раскрывать не стоит,  из этого никогда не выходило ничего путного.
Она почувствовала, как до самой шеи заливается краской.
Седьмое пекло! Ну и зачем надо было лезть со своими утешениями? Мало и без того Ланнистеру поводов для издевательств? Ну и что ты стоишь тут дура дурой и таращишь глаза? Убирайся, пока не получила новую порцию насмешек.
Похоже, она слишком долго собиралась, чтобы убраться. Все черты Цареубийцы разом словно судорогой свело,  резко выдохнув, он приподнялся с постели, подавшись вперед всем корпусом.
- Лжешь! – в слове слышалось какое-то змеиное шипение. Бриенна поневоле отшатнулась и заморгала растеряно, пораженная таким неожиданным обвинением.
Ложь? Где в моих словах можно было углядеть ложь? Да и какой бы смысл мне был лгать?
Во вскинутом подбородке Ланнистера, в ставшей как доска прямой спине во всей его напряженной позе читалось такая ненависть и презрение, что ей захотелось сделать шаг назад, Ланнистер словно прочным щитом отгораживался своей надменностью от всего мира. Бриенне стало казаться, что воздух загустел, стал вязким расплавленным стеклом, такое напряжение повисло в комнате.
- Цареубийца. Клятвопреступник. Человек без чести – вот кто я такой, - сколько раз  она слышала из его уст перечисления всех этих позорных прозвищ. Он повторял их многократно, раньше, чем она сама успевала швырнуть их ему в лицо, словно смаковал, кичась и бравируя, поражая цинизмом, только вот сейчас в голосе бравады было не слышно, а звучало что-то совсем другое, что-то, что привычно пряталось, а сейчас вдруг прорвалось, словно сквозь трещину в скорлупе.
Она попыталась подхватить рухнувшего на кровать Цареубийцу, испугавшись, что он повалиться на пол. Тело было пугающе горячим, дыхание вырывалось со сдавленным хрипом, по вискам ползли крупные капли пота. Похоже, пора было звать мейстера. Она бы так и сделала, но следующие слова привели в такое замешательство, что мейстере  она на какое-то время забыла.
-...чтоб кто-то верил мне на слово? - застарелая, шуршащая как колючий песок горечь, или просто виной всему был сорванный до хрипа голос?
- Ведь даже ты не поверишь, а ты должна, ты ведь так много знаешь обо мне, -
Она уже вовсе не понимала, издевается Цареубийца или бредит и принимает ее за кого-то другого. Или и вправду признаёт за ней право знать о себе больше, чем знают другие?
- Ты слыхала о диком огне? - вопрос, никак казалось не связанный с тем, о чем говорилось прежде, и вовсе сбил ее с толку.
Дикий огонь? При чем здесь может быть дикий огонь? Наверно он все же бредит. Однако ее не оставляло ощущение, что речь сейчас идет о чем-то важном.
- Слыхала, - она отвечала, совсем не будучи уверенной, что Ланнистер услышит ее ответ.
- Горючая субстанция, которую алхимики изготавливают для военных целей и для огненных представлений. -
Цареубийца, разметавшийся в горячечном жару на подушках, словно цеплялся взглядом туманящихся воспаленных глаз за ее лицо, так, что сморгнуть было страшно, почему-то казалось, что тогда он в тот же миг лишиться сознания.

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-08-11 04:11:17)

Зарекшись впредь что-либо пытаться сказать, Бриенна слушала рассеяно и успокаивающе кивала. Желание Цареубийцы заговорить вдруг о короле, давно канувшем в небытие, она иначе как воспаленным, спутанным сознанием больного, мечущимся у края бреда,  объяснить не могла. Но была рада, что ему пришла охота говорить хоть о чем-то, а не смотреть в потолок пустым и страшным взглядом мертвеца, которого ничего уже не держит среди живых людей.
Однако чем дольше он говорил, тем внимательнее она слушала, а через какое-то время уже боялась пошевелиться, чтобы случайно не прервать сбивчивый рассказ, чтобы не упустить ни слова. То, что Ланнистер говорил, отнюдь не было бредом, как ей сначала показалось, не было пустой болтовней не стоящей внимания. Он словно выплескивал из своей души накопившееся там за 16 лет, клокотавшее, кипевшее и требующее выхода. Не могло это быть и враньем. Просто потому что не возможно так врать, да и не станет врать человек, ощущающий себя скорее мертвым, чем живым, ему это уже не нужно.
События,  казавшиеся ей чем-то давним, почти легендой, наряду с историями о драконах Таргариенов, вдруг надвинулись, обрели объем и краски, и стало  до ужаса ясно, что происходили они вовсе не так уж давно. То, что для нее до сих пор было лишь строками из книг, которые она заучивала наизусть под присмотром мейстера в родном замке,  для Цареубийцы было частью его самого и жило в  его памяти.
И сейчас, ютившиеся в его сознании тени, словно бы обретали в его устах плоть и объем, краски и запахи, заполняли едва освещенную пламенем огарка комнату, чередой шли мимо замершей у края постели Бриенны. И являли обратившейся в слух девушке свои грани. Те грани, о которых не было написано ни в одной из книг.
Грани, которые сейчас рвали в клочья ее мир, стройный, простой и понятный,  в котором  зло и добро было, так же легко различимые как черное и белое.  В ее мире хорошее и плохое было разделено четким рубежом и не могло смешаться. Те, кто держит  данную клятву любой ценой, хранит верность, защищает слабых и обиженных, – против клятвопреступников, против вершащих несправедливый суд, не дав обвиняемому защититься. Цареубийца, вплеснув на нее кипевшее  и клокотавшее в его душе, неожиданно смешал все в кучу. И сам оказался посредине, между двух рубежей, без привычных доспехов из бравады и насмешек, которыми, сейчас-то она понимала, защищался все эти годы от ударов, сыпавшиеся со всех сторон. От ударов, которыми его награждали спасенные им люди, не знавшие правды.
В голове вдруг словно лопнул и разлетелся на осколки светящийся шар, снова сделавший путающиеся мысли ясными.
Ведь все так легко можно исправить!
Вернуть честное имя, уважение людей, вернуть все, что разом было потеряно в один день. Надо лишь рассказать людям правду, рассказать им  то, о чем они не знают.
Но почему же он не сделал этого до сих пор, почему не обелил себя, не оборвал разом все пересуды, не заткнул все рты?
Сознавая, что и этому, вероятно, есть какая-то причина, которая пока для нее не очевидна и непонятна, но всеми силами желая исправить и внесенный в ее мир хаос,  и случившуюся в жизни Ланнистера ужасную несправедливость, она, не смогла смолчать.
- Почему ты не рассказал об этом никому тогда? Лорд Старк никому не позволил бы поливать тебя грязью, если бы знал правду. Никто бы не звал тебя клятвопреступником, никто бы не шептался за спиной. Почему ты не рассказал об этом никому до сих пор? -

Отредактировано Brienne of Tarth (2015-08-14 13:23:57)