[AVA]http://i6.pixs.ru/storage/4/4/5/1e1300a2de_1299982_13079445.gif[/AVA]
Но пламя напрасно, я оценю, но не отдам
Ни тела, ни счастья...
Давным-давно, в один из пьяных вечеров, проведенных вместе с Робертом, его поцеловала какая-то женщина. Сейчас он не мог вспомнить, как она выглядела, была ли блондинкой, брюнеткой, а может быть, русой или рыжей, какие формы имела и что, в сущности, хотела от него в тот вечер, но целовалась она сладко, и Неду казалось, что у него на устах - липовый мед, да только одна беда: мед был испорчен вкусом грязи. Тихий волк никогда не позволял себе говорить плохо о женщинах, что не имели принципов, потому что многие из них вовсе не желали той жизни, которую имели, он никогда не оскорблял и не обижал их, но чувство брезгливости просыпалось в нем с их первым прикосновением к телу. Тот единственный, случайный поцелуй, на который он, забывшись в пьяной истоме, ответил, был прерван, и прерван грубо. Нед сквозь туман помнил её странный взгляд, но этот взгляд - может быть, исполненный досады - не трогал его, а раздражал, он помнил, как холодно попросил её сойти с собственных коленей - как только она оказалась на нем - но женщина не послушалась, только теснее прижалась, забравшись руками под льняную светло-серую рубашку, и заставила его задрожать от желания. Впрочем, как бы она ни старалась, Нед твёрдо знал, что не нравится ей, эти чувственные прикосновения к обнаженной коже - лишь желание оказаться под защитой лорда, кроме того, Старка, хотя бы на одну ночь, потому что, как бы ни был он не похож на своего старшего брата, его тоже считали человеком честным, а значит, эта женщина могла быть уверена, что её услуги будут щедро оплачены, и на утро она непременно получит свой мешок с серебром. Быть может, она хотела от него ещё большего, мир полон слухов о его щепетильности, но не думала же она, что сумеет забеременеть и, благодаря этому, получить власть над ним. В любом случае, не вышло. Одна мысль о связи со шлюхой заставила юношу прийти в чувство, а меж тем её глаза пообещали ему долгую телесную агонию, если он сейчас же не позволит ей сделать с ним всё, что она сочтет нужным. Нет, он не запомнил, какой она была внешне, зато всё ещё слышал женский томный голос с возбуждающей хрипотцой, что шептал ему на ухо:
- Забудь обо всем, Нед Старк...
Тогда он не спросил, откуда ей известно его имя и не внял предложению, что обволакивало волю, хоть и чувствовал жар её обнаженных бедер через ткань штанов, хоть и отказывал себе в ярчайшей потребности - оказаться там, где влажно, тесно и хорошо, а до этого оставалось немного. Он ещё не знал этих ощущений, но догадывался, предчувствовал, медлил с окончательным отказом, благие боги, сколько сил он приложил, чтобы остановить её требовательные губы, прокладывающие влажную дорожку по его телу, чтобы всё же захватить и сжать её лукавые, проворные руки, успевшие расстегнуть что можно и нельзя. Как получилось, что он оказался в борделе, полураздетым рядом с этой кошкой, цепляющейся, трущейся об него так бесстыдно. Роберт Баратеон недолго наблюдал за этой игрой в "хочу - не хочу", он скоро и безнадежно согнулся от пьяного смеха прямо в грудь своей женщины, а дальше, когда Нед всё же оставил синяки на запястьях шлюхи в яростной борьбе за себя, и вовсе одарил взглядом, в котором Эддард Старк явственно прочитал и сожаление, и осознание, что его лучший друг - круглый дурак. И может, как знать, лорд Штормового предела был прав. Сейчас же, рядом с южной леди, которую, по какому-то одному ему известному праву, тихий волк уже считал своей, он понимал, что сам готов произнести эти искушающие душу и тело слова:
- Забудь обо всем, ты моя.
lose your soul
Леди ответила на его поцелуй очень нежно и трепетно, в то время как он прикладывал все усилия, чтобы не напугать её напором своего желания - уместного или нет, как знать. Такая нужная на вкус, такая манящая на запах, эта девушка была создана для него и для его тела. Его нос теребил и смущал тонкий аромат благоухающей фиалки, сейчас, днем, она была пропитана солнцем, но вечером, ночью, он уже знал это, она обернётся фиалкой ночной, и запах солнца сменит свежесть прохладного ветра. Он затерялся в её губах, он весь обратился в обостренный нерв, и запах, и слух. Он слышал шепот богорощи, слышал, как бежит мелкая рябь по озеру, от названия которого кровь до сих пор стыла в жилах, чувствовал, как сам меняется изнутри навсегда, его сердце познает что-то новое, неизведанное, но крепкое, как гранит, и властное, как смерть. Он хотел её. Минуту назад он думал, что вот оно, блаженство - поцелуй с ней, и это действительно было так, но только ему немедленно потребовалось другого - познать. Как много слов придумано для любви, но это самое лучшее. И он хотел, чтобы она познала его. Пусть почувствует его запах, придумает подходящий для него цвет, сравнит его с чем-то, что ей дорого, или не станет сравнивать ни с кем и ни с чем, обозначив его, как единственного, а ведь он вдруг почувствовал себя единственным, и ему понравилось быть им. Эддард прикасался губами только к губам и знал, что она думает только о нем, и нет в её головке соперников под стать. Он слишком долго был вторым, чтобы позволить кому-то занять его законное - несмотря ни на какие внешние обстоятельства - место в её душе, он так остро и так неизбежно чувствовал силу собственных рук, их властность и бережность по отношению к ней, он знал, что, обнимая её, ставит печать на конверте, в котором самое пронзительное признание в любви.
Но потом ему понадобилось перевести дыхание, и он отпустил её губы, чтобы с трепетом и удивлением увидеть, как она улыбается ему, не желая открывать глаза, и солнце, вспыхнувшее среди листвы, осветило её лицо, задранное к нему вверх, выпятило навстречу его любви светло-коричневые, неприметные, но такие безрассудные веснушки, отражавшие её солнечный, светлый темперамент ярче, чем что-либо ещё. А потом ресницы прекрасной леди дрогнули, рука коснулась его щеки, а с влажных, припухших от поцелуев губ слетело его имя, и мир с оглушительным треском взорвался. Какая же бархатная она была, какая нежная, такая, казалось, совсем расслабленная в его руках, полностью отдавшаяся, она стремительно падала ему навстречу, а он знал, что удержит, непременно удержит, он поймает её, хрупкую, чего бы ему это ни стоило, непременно поймает, а разве может случится иначе? И тут капля дождя упала ей на нос. Он вздрогнул от неожиданности, а она непроизвольно зажмурилась. И солнце, и дождь - бывает редко, но бывает. И он зачем-то коснулся этой капли губами, сцеловал её, а потом стал сцеловывать и следующие, бьющие её по лицу, чтобы она не вздумала чувствовать эти холодные удары, но губы, только его губы. Сколько в нем было сейчас и страсти, и чувственности, и нежности, но вдали прогремел гром, и Нед Старк слегка отстранился, чтобы мягко произнести:
- Нам пора возвращаться.
Отредактировано Eddard Stark (2014-12-29 21:04:31)
