Человек мечтал о воде. И о мыле, если уж на то пошло. Волосы слиплись и наверняка представляли собой жуткое зрелище. Кровь на  остатках одежды высохла, источая гнилостный запах. От человека воняло так, что он всерьез опасался за жизнь освоившихся на нем в первую же ночь блох. Замкнутый каменный мешок не пропускал внутрь ни капли свежего воздуха, только жуткую смесь, уже многократно попользованную другими узниками. И эту смесь приходилось делить с еще двумя осужденными. Ну какая-никакая, а компания. Из одного, правда, собеседник вышел не очень по причине отсутствующего языка, зато второй, носящий имя Рорж, был забавным, хоть и не редким экземпляром представителя человеческой расы: неухоженный волосатый мужчина с отсутствующим носом, разум которого был способен лишь на мысли о еде и совокуплении. С такими управляться просто. Чем меньше в голове мыслей, тем лучше работают рефлексы. Если подобные люди не чуют чужого запаха страха, то начинают бояться сами.
Надо ли говорить, что Якен с удовольствием выбрался на солнечный свет из духоты и смрада темницы? На его взгляд, это произошло слишком рано, но у Многоликого свои планы, а значит можно просто тихо порадоваться тому, что вербовщик Дозора решил задержаться и повторно опустошить тюрьмы. Радости не смогло испортить и вынужденное заключение в клетке. (мысленно Безликий похвалил себя за хорошую работу) с теми же отвратительными типами.
Повозка тряслась по камням, а Якен Хгар  старательно изучал лица мальчишек и мужчин, угрюмых оборванцев, которые в скором времени станут братьями Ночного Дозора. Ему нужен был кто-то на свободе. На всякий случай. Цепями, сковавшими руки и ноги, можно было и пренебречь, фактически, они причиняли только физические неудобства, но клетка — штука, конечно,  относительно безопасная, — крайне неудобно ограничивала свободу движений. А ограниченная свобода движений на Королевском тракте в период смуты могла стоить жизни. Вот только мало кто рисковал подходить к клетке.
Вот так, с относительным комфортом человек ехал в клетке на север. Прислонившись затылком к решетке, он наблюдал за кучкой распетушившихся мальчишек. Пара мгновений — и вот уже двое сцепились в короткой схватке. Впрочем, силы были явно не равны. Вооруженный деревянным мечом мальчик, ловко увернувшись от летящего в голову камня, со знанием дела наносил удары второму. Что-то в его движениях  заинтересовало Якена, где-то он уже это видел… Словно из прошлой жизни всплыла картина залитого солнцем солярия, темноволосая тоненькая девочка с серьезным лицом и стук деревянных мечей.
Не может быть.
Собственно, почему «словно»? Это и было в прошлой жизни. Неожиданностью было встретить ее здесь. Чувствуется рука Многоликого, а значит все не так просто. Если их пути опять пересеклись, то явно неспроста. Человек зачарованно смотрел, как вербовщик тащит дочь десницы к лесу. Видимо, он в курсе, что это не совсем мальчик. Вскоре из-за ветвей раздались крики.
Якен закрыл глаза и мысленно улыбнулся. Что ж, все идет, как надо, нужно всего лишь дождаться подходящего момента и еще раз подружиться с девочкой.
Подходящий момент не заставил себя ждать. Перед очередным ночным привалом повозку с клеткой бросили у увитой плющем стены гостиницы, и будущие дозорные расползлись по двору. Якен начал уже подумывать о том, чтобы и его пустили помыться в баню, но отказался от этой мысли. Даже если его отпустят (что маловероятно), возвращение вымытым и вычищенным на все ту же кишащую блохами и вшами соломенную подстилку было бы еще хуже. Зато пиво было вполне сносным для такой глуши.  Рорж выхлебал свою кружку одним глотком, безносый справился двумя, а Якен постарался растянуть удовольствие на некоторое время. Но все равно дно показалось слишком быстро. Человек запрокинул голову,  выливая последние капли на язык, но тут дверь отворилась, и в светлом прямоугольнике показался знакомый силуэт. Якен медленно опустил кружку, внимательно наблюдая за девочкой.
— Мальчик, славный мальчик, — тихо позвал он, стараясь, чтобы голос звучал ласково. Перебороть общее впечатление сложно, надо вызвать интерес.
— Человеку охота еще пивка, — он постучал кружкой по прутьям клетки и выразительно брякнул цепями. — Эти оковы вызывают жажду, — и умолк, наблюдая за реакцией девочки.

Стоило Арье сомкнуть глаза на ночном привале, как она снова очутилась в Королевской Гавани, у септы Бэйлора – там, где свершилось кровавое наказание её отца.
Арья бежала подальше от этого места, и её, плачущую, нашел Йорен. Он был из Ночного Дозора – один из братьев Джона Сноу. Повезло, что девочку нашел именно он, а не люди Ланнистеров. Впрочем, в своем истрепавшемся наряде она была похожа скорее на мальчишку, рожденного в Блошином Конце,  а не на дочь благородного лорда Старка. Йорен остриг волосы Арьи, что сделало её ещё менее похожей на девочку.
Когда младшая из сестер Старк узнала, что отца отправляют в Ночной Дозор, у неё появилась надежда вновь увидеться с ним. Но, увы, Йорен сказал, что лорд Старк покинул город с собственным конвоем.
«Может быть, мы увидимся, - размышляла Арья, - Да, мы обязательно увидимся. Йорен обещал, что по пути мы заедем в Винтерфелл. Я вернусь к братьям и матери, а потом мы все вместе навестим отца и Джона».
Однако Арью тревожили мучительные сомнения касательно судьбы отца – что, если Джоффри все же убил его? Арья не могла без гнева вспомнить самодовольное лицо принца. Король был другом отца, а Джоффри ненавидил всех Старков, потому стоило ли удивляться, что после смерти отца он все же нашел повод обвинить Эддарда Старка, человека чести, в чем-то противозаконном? Арья не  была посвящена в тайны  дворцовых интриг, но она слишком хорошо знала отца, чтобы поверить, будто он мог сделать нечто дурное для государства.
Не столь давно Арью стали задирать мальчишки, которых отправили в Ночной Дозор за какие-то проступки. Все они были старше и сильнее, но никто не умел правильно обращаться с оружием, особенно отличился жирный мальчишка по прозвищу Пирожок, но в итоге драке помешал Йорен, и Арью наказали за то, что она сильно ударила его деревянным мечом.
На этот раз они остановились в деревне, где была гостиница. У Йорена хватило денег на горячий ужин, но ночевать все равно придется на улице.
После трапезы присутствующие стали обсуждать какие-то небылицы о волках, крадущих младенцев прямо из рук матерей, и Арья вслух высказала свое неодобрительное мнение по этому поводу, из-за чего Йорен отправил её на улицу.
Она бы прошла мимо клетки с пленниками, если бы не голос одного из них. Арья посмотрела на него. Он был самым молодым и красивым из троицы, передвигавшейся в неволе. У него были странные волосы – наполовину рыжие, наполовину седые.
Арья приблизилась к нему на пару шагов, но молчала, положив руку на рукоять Иглы.
-Да это Воронье Гнездо, - сказал безносый человек.
Арья чуть нахмурилась. Эту кличку она заслужила за вечный беспорядок, воцарившийся на голове, ведь больше некому было присматривать, чтобы она была аккуратной.
Эти трое недаром получили оковы – они опасны. «Но сейчас они ничего мне не сделают», - мысленно сказала себе Арья, стараясь оставаться спокойной, как вода.

— Да это Воронье Гнездо, — нехорошо осклабившись, встрял Рорж. Этот идиот мог спугнуть потенциального освободителя. Якен сделал вид, что не заметил его выпада, но заметив, что Арья хмурится, поспешил сгладить напряженный момент.
— Человеку впору заплакать. Славный мальчик принес бы ему пивка и завел бы друга…
— А ну, принеси нам пива, быстро! — вновь влез Рорж, и Якен мысленно пообещал себе ночью провести с ним беседу. Перебитые пальцы за перебитый разговор — довольно честно.
— Человек не выбирает, с кем ему сидеть в каменном мешке, — краем глаза он заметил, как Кусака, широко разинув рот, продемонстрировал обрубок языка. — Эти двое невежи, и человек просит за них прощения. Человек имеет честь быть Якеном Хгаром из вольного города Лората. — он немного склонил голову на манер вежливых людей. — Товарищей человека по заточению зовут Рорж и Кусака, — нелепо изысканный жест в сторону «товарищей», сопровождаемый лязгом цепей. — Кусака не может говорить и не умеет писать, но зубы у него очень острые, поэтому его называют Кусакой, и он улыбается. Тебе приятно с нами познакомиться?
Ему еле удалось удержаться от явного сарказма последней фразы.
«Ну же, девочка, вспомни, чему я тебя учил. Ты не должна бояться.»
Впрочем, уже только то, что юная леди не убежала в слезах, вызывала в человеке ранее незнакомое чувство гордости. Гордости за кого-то. Якен невольно залюбовался ею. Всклокоченная  девчонка с не по-детски серьезным лицом. Рука на рукояти недлинного и  тонкого меча, решимость и упрямство во взгляде. Человек уже не сомневался, что она подойдет. Храбро, но глупо. Будь ее наставником не Сирио Форель, благородный первый меч Браавоса, а лоратиец Якен Хгар, она бы уже развернулась и ушла. А скорее всего, даже не подходила бы к опасным людям в клетке. Всегда нужно знать, когда храбрость уместна, а когда нет.
Где-то далеко послышалось ржание лошадей, и Якен на несколько мгновений отвлекся.  Девочка — дочь бывшего десницы, обвиненного в измене. Нужно быть дураком, чтобы не понять, какая охота за ней ведется. Человек дураком не был. Дураки вообще редко становятся Безликими. А еще Безликими редко становятся те, кто способен на охватившие человека эмоции. Он испугался за девочку! Это было настолько же ново, как и гордость за нее. Да, разумеется, она — самый простой инструмент для выхода на свободу, но ее легко можно заменить можно другим доверчивым мальчишкой, которых здесь хватало. Шансов в этом случае меньше, но они есть. И все же Якен разволновался не из-за предстоящих трудностей, которые возникнут, если девочку увезут. Он просто не хотел этого. Не хотел, чтобы она попала к людям, которые жестоко обошлись с ее отцом, не хотел, чтобы ей воспользовались, как вещью, в грязной политической игре. «Она должна вернуться домой. Или же…»
Додумать мысль человеку не удалось. Кусака, едва не наступив на него, рванулся к Арье и тянул к ней руки через прутья клетки.