Кто повстречался бы с ними, не сказал бы ничего иного, как только то, что смерть их не победит, либо сразит веселыми.
Дж. Боккаччо "Декамерон".
***
Музыка. Вернее, заунывный скрипичный плач, ведь музыка - это красота, а этот протяжный вой красотой не назовешь.
Кейтилин слышит музыку. Она не сразу понимает, что за мелодию взялись играть музыканты, но отчего-то не хочет ее слушать, хочет, чтобы все прервалось, остановилось, прекратилось тотчас. Сорваться, бежать, остановить, спасать - почему? Знакомая музыка, знакомые стены, знакомые лица - все знакомое, но ни одного родного, ни одного живого лица, и оттого хочется плакать, кричать, умолять, но абсолютная слабость свинцом затекает в долины ее речных жил, и Кейтилин, совершенно оцепенев не может даже пошевелиться.
Над головой кружатся вороны Все небо покрыто тучами, тучами из ворон - о, Семеро, как страшно! Темные крылья безумно хлопают рядом с лицом, и сколько ни закрывай глаза - они все равно рядом.
Кейтилин мучительно пытается поднять раненые руки и отмахнуться от хищных птиц, но каждое усилие дается так трудно, что она бросает руку обратно и вновь проваливается в темную бездну страха и отчаяния.
- Помогите, - едва слышно хрипит она, но ничего не выходит. Тишина нарушается отвратительным хрипом, но больше - ничего.
Помогите.
Кейтилин резко распахивает глаза, поднимая тяжелые от слез ресницы, и поднимается на постели.
Это был сон. Снова.
***
Рослин говорит так просто и мягко, так ненавязчиво, легко, по-детски очаровывает собой, заставляет улыбаться и смотреть на свое нежное светлое личико, обрамленные волнами рыжеватых волос. Девочка, еще совсем девочка - маленькая и хрупкая, а на плечах уже вот какой груз. Впрочем, Кейтилин ли было не знать о том, что такое ответственность. В шесть она потеряла старшего брата, в семь - мать, в пятнадцать - друга, в шестнадцать - жениха, сейчас...
Сердце пропускало удар, стоило только подумать о Неде и девочках. Семеро, да разве сама Рослин не была такой же, как Санса, и неужели рука Серсеи не дрогнет, если она решится на какую-то подлость? А Арья, Арья и вовсе была ребенком, пусть и способным постоять за себя, да и вообще не лыком шита, но ее маленькие ручки еще легко ложились в руки матери. Она - крошка. Как Кейтилин могла допустить, чтобы ее Нед забрал ее дочь в гавань?
Теперь она, может, ее никогда и не увидит.
В Винтерфелле Кейтилин и дня прожить не могла без того, чтобы не прикоснуться к детям хотя бы раз за день, не запустить руку в их густые волосы, и неважно, темные они или рыжие, не могла не взять их по-прежнему младенческие ручки, не обнять, не улыбнуться. И разве могут Семеро у нее забрать это? Не могут, конечно, не могут. Они ни за что не отнимут у нее самое дорогое, что у нее есть, - Любовь.
Так просто не может быть, ведь она не заслуживает этого, правда? Она была хорошей дочерью, женой и матерью, так за что же - так?
Волки еще вернутся.
Нед еще не раз распустит ее длинные, темно-золотые волосы, с нежностью прикоснется к ней и... Ведь он вернется, оставит позади потную и кровавую Королевскую гавань, спустится к ней с коня, крепко прижмет к себе и скажет, что скоро они вернутся домой, в Винтерфелл, и все будет по-прежнему.
Ведь будет?
***
Живи счастливо, маленькая Рослин.
Переживи всех.
Переживи вновь,
словно они - снег,
пляшущий снег снов.*
Переживи меня, переживи и моего мужа, переживи всех своих братьев и сестер, потому что ты - Избранная. Ты избранная не по праву старшинства или красоты, но потому, что сами Боги велели тебе склониться перед моим сыном и принять его плащ со свирепым на нем лютоволком, стать ему достойной женой, а мне - достойной невесткою. Родить ему сыновей, дочерей, воспитать их, как должное, мудро править Севером, да похоронить нас с Недом спустя много лет.
Пусть твоя дорога будет легкой, и тебя хранят Боги Старые и Новые ото всех опасностей и горестей на пути, пусть твой завтрашний день будет солнечным, а ночь - лунной, дабы не сбиться с пути, пусть твой сын переживет всех моих детей и будет справедливо править Винтерфеллом и никогда ни с кем не воевать. Слышишь - никогда и ни с кем?
Никогда и ни с кем.
Храни тебя Неведомый, маленькая Рослин.
***
- Разумеется, станет, - улыбкой расцветает Кейтилин, нежной и доброй улыбкой, но в темных колодцах ее синих глаз спряталась тревога, укрытая крыльями рыжих ресниц.
Рослин спросила о том, какой подарок пришелся бы по вкусу Роббу, и Кейтилин даже на миг растерялась, услышав это. Что любит Робб? Дом, отца, младших... Новые мечи и лошадей. Охоту и лес. Кажется, кролика.
- Лучшим подарком для Робба будет ваш первенец, леди Старк, - серьезно говорит Кейтилин, - победу приносят не только мужи с мечами в руках.
Попытка не учить Рослин жизни могла считаться проваленной.
Тем временем черная волна ночи растеклась по небу, оставив лишь голый островок сверкающей луны на нем, а значит, было пора прощаться до утра и отправляться навстречу своим кошмарам обратно - в сон.
- Кажется, уже слишком поздно, - сказала Кейтилин и еще раз сжала руку невестки, - спасибо.
В последнем слове - все. Так мало, но в то же время это - все. Простая благодарность за этот тихий вечер под серебристым солнцем луны, нежность и доверие - а больше и не надо.
***
В комнате было тихо.
Впервые за последнее время Кейтилин Старк спала спокойно, и к ней во сне не приходили ни вороны, ни львы с золотыми когтями, ни юноша с головой волка.
Все оставили ее в покое.
Все было в порядке.