— Теперь ты король, сын мой.
[indent] Это, конечно, было не последним, что мать ему сказала. Последних ее слов он и не помнил; что помнил, так это духоту, душно там было, душно и страшно от ее криков и стонов, и напитанный солью и железом воздух был слишком тяжелым, чтобы пропускать через себя спутанную речь умирающей королевы. Она, кажется, даже назвала его Рейгаром раз или два. Уж лучше бы там был Рейгар. Уж лучше бы там был Рейгар, и тогда ей бы не пришлось называть его королем, и тогда они вернулись бы в Красный Замок, как она и обещала, вернулись победителями, и Семь Королевств захлебнулись бы кровью от первого до последнего, сполна заплатив за то, что посмели восстать против дракона. Уж лучше бы там был Рейгар — и тогда эта ноша легла бы на его плечи, миновав самого Визериса. [indent] Это было не последним, что мать ему сказала, но почему-то именно эти ее слова врезались ему в память. Врезались до боли, тревожа и ясным днем, и глубокой ночью, и в ту обманчивую пору, когда солнце еще не ушло на покой, но острый, точно лезвие дотракийского клинка, серп луны уже надрезал привычно темнеющее полотно небес. Теперь он — Король. [indent] Король Семи чертовых Королевств, что посмели отвергнуть их, исторгнуть из своего чрева сперва на холодный голый камень посередь гневливого моря, как Королева Рейла — его сестру, а затем и вовсе, испытывая благосклонность богов, выплюнуть их в прямо в руки отпрысков Древней Валирии, некогда с животной охотою перегрызшим оковы пуповины. Отвратительные, грязные, мерзкие своеВольные города не уставали ему напоминать, что теперь он был [indent] Король ничего.

[indent] Король-Попрошайка.
[indent] Оскорбление в спину — точно удар плети, но он лишь выше вздергивает подбородок, лишь сильнее сжимает зубы. Он — Король. Он от крови дракона, и что бы эти ничтожества ни говорили, что бы ни смели себе думать, на самом-то деле они не стоят и грязи на его сапогах. Он заставит заплатить их всех. Он так и сказал матери, да, он помнит, о, помнит, что теперь ты король, сын мой, и не важно, что он хотел или нет, что он плакал на ее руках, как дитя, важно лишь то, что он заставит их заплатить. [indent] Визерис повторяет это себе снова и снова в своей голове, повторяет вслух, повторяет Дейенерис, что жмется к его боку пугливым котенком; повторяет, что он от крови дракона, чтобы никогда и ни за что не позабыть, ни даже на мгновение. Он должен помнить. И она, эта его маленькая сестра, тоже должна помнить. Кто еще будет помнить, кроме них? Завоеванные некогда Эйгоном предпочли позабыть, едва получили малейшую на то возможность, выкинуть их наследие прочь, далеко за море, как, говорят, узурпатор выкинул из Тронного зала заключенную в черную кость память о драконах. Предатели. Трусы. Ничего, времени их счастливого забвения еще придет конец. [indent] Визерис повторяет это себе, но как-то так выходит, что воспоминания о Красном замке все равно продолжают выцветать в памяти, как старые гобелены в доме Виллема Дарри. Палящее солнце, от которого им не всегда удается найти укрытие, выжигает прошлую жизнь, выжигает сладость спелых плодов, что подавали им в Браавосе на завтрак, обед и ужин, выжигает ветер и волны, то облизывающие скалы Драконьего Камня, то разбивающиеся о них в неистовом безумстве, выжигает облик отца и кости древних, что наполняли Тронный зал во время царствования Таргариенов. Он знал их всех, от Балериона Черного Ужаса до последних, безымянных и хилых, сумевших только вылупиться из своих яиц, но не стать на крыло, не вкусить воли и свободы. Рейнис, смешливая черноокая девчонка, назвала Балерионом своего кота. Интересно, что стало с этим животным, думает иногда Визерис, и тогда страшно начинает зудеть что-то под ребрами, зудит и ноет, ноет, ноет, и когда невмоготу становится это терпеть, он позволяет себе понемногу забывать. [indent] Мысль о том, что он теперь — Король и должен вернуть свое, не столь же сладка и горька одновременно, а потому никакое в мире солнце не способно ее из него испарить.

[indent] Маленькая сестрица кажется ему иногда наподобие тех самых последних драконов. Можно подумать, Королева явила ее на свет раньше срока — такая она тонкая и худая, такая слабая, ну как тут поверить, что и она — от крови дракона? Визерис вспоминает болезненную хрупкость родившихся на исходе драконьего века и остро осознает наиболее важное ее от них отличие: у нее было имя.— Дейенерис, — так нарекла ее Рейла перед тем, как отойти, и он не может не думать об этом всякий раз, как произносит ее имя. Мать отдала свою жизнь, чтобы жила она, счастливо и долго, как та самая принцесса Вестероса и Дорна, так почему же так невовремя, почему же, когда один только Дарри остался драконьей династии верен, почему же они, кто от крови дракона, вынуждены были теперь остаться друг у друга одни в этом вечном бегстве от того, кто, как говорят браавосийцы, так или иначе приберет их к своим рукам? — Я принес тебе персиков, Дейенерис. Хочешь? [NIC]Viserys Targaryen[/NIC][AVA]http://images6.fanpop.com/image/photos/32200000/got-game-of-thrones-32275938-500-500.png[/AVA][STA]all I ever wanted[/STA][SGN][/SGN]

Отредактировано Dacey Mormont (2017-06-20 15:21:11)