У Робба болела голова. Это был последний день перед отъездом матери в Белую Гавань, и ему хотелось попрощаться с ней, провести немного времени вместе. Вновь стать маленьким мальчиком, которому в радость материнская ласка. Но всем что-то от него было нужно. Даже если где-то мыши съели рис, король обязан об этом узнать. Голова буквально раскалывалась, и Робб отправил всех восвояси, оставшись только со слугами, которые всегда незримо находились у него в покоях, то прибирая что-то, то меняя, то продолжая свой бесконечный цикл перекладывания вещей с места на место и обратно. Впечатление бурной деятельности, конечно, создавалось, но всем было понятно, что в покоях Короля Севера особых дел нет, он чистоплотный и многого для комфорта ему не нужно.
Да и ничто из этого не было достаточной причиной, чтобы не пригласить мать к себе или самому не заявиться к ней. Настоящая причина крылась в том, что Робб просто не мог. Ему казалось, что если они сейчас встретятся, то это очередное расставание станет реальным. Пока это были только слова, но как только в воздухе прозвучат прощания, обещания и пожелания хорошей дороги, потеря последнего близкого человека, ниточки к Винтерфеллу станет реальностью. С того времени, когда отец еще был дома и вся семья здоровая и невредимая наслаждалась своим тихим уютным счастьем, Робб только терял. Сначала он оставил Брана и Рикона, потом отправил мать на дипломатическую миссию, а сестры, которые вовсе отправились в Королевскую Гавань с отцом стали растворяться в водах памяти. Роббу стоило больших усилий вспомнить их лица. Все, что он знал точно — Санса рыжеволоса, а Арья пошла в отца. Он даже не был уверен, что вспомнит их, если встретит случайно. Да и младшенькая сейчас в том возрасте, когда она с каждой минутой должна расти и меняться. Единственный, кто всегда был рядом — Серый Ветер. Робб неосознанно протянул руку и потрепал волка, спящего у ног по холке.
Когда мать вошла, Робб встал из-за стола. Получилось неловко — тяжелая ляжка Серого Ветра покоилась на правой королевской ноге, и подъем был совсем не грациозным. Волк же только взглянул на гостью и, с недовольством простонав, отодвинул задницу от ног хозяина.
— Конечно, — Робб был испуган. Она — его родная мать, женщина, которую он любил с младых ногтей, пугала его сейчас. Много времени прошло с той поры, когда он был малышом и таял в ее объятьях, но именно сейчас он почему-то вспомнил эти моменты. И его пугало то, что она говорит. Он сразу понял, зачем она пришла, стоило только открыться двери, но менее ужасным ее появление от того не стало. Последняя ниточка к семье, к Винтерфеллу.
— Оставьте нас.
Слуги прошмыгнули в дверь, незаметные и бесшумные. Или это просто у Робба в ушах гудело? Ему давно пора было повзрослеть, стать мужчиной, отринуть мальчика. У него самого скоро мог бы родиться ребенок. Но этот последний разговор пугал его как юнца, не видевшего ничего в своей жизни, кроме материнской юбки. И это злило.
— Садись, — он указал куда-то в сторону глубины комнаты не предлагая ничего конкретного, — мне принесли бутылку отличного вина, уверяли, что дед его сильно любил. Думаю, ты лучше всех подойдешь как судья для такого заявления.
Роббу хотелось занять руки и он поспешил наполнить кубки. Вот только пальцы не слушались и, чтобы совсем не упасть в грязь лицом, он сделал глубокий вдох. Совладав с эмоциями, он таки разлил вино и протянул матери один кубок. Пожалуй, сейчас со времен коронации Робб был слишком далеко от того, что должен представлять из себя Король Севера. И он очень надеялся, что если мать заметила его состояние, хотя бы не осуждает. Он всегда был с ней стог и холоден после ее опрометчивого поступка, но сейчас, ему хотелось немного теплоты. Простой, семейной теплоты, которой, вопреки северному происхождению, в семье Старков всегда было много.

Когда слуги покинули комнату, стало немного проще дышать. Робб не знал, что следует говорить сейчас, потому что чувствовал подходящую горечь. Его покинула вся семья и только мать оставалась рядом, даже ее решение отпустить цареубийцу вместе с той муже женщиной король простил, пусть и осуждал по сей день. Простил бы ей еще сотни тысяч таких выходок, лишь бы она была рядом.
- Мне явно далеко до того, чтобы стать ценителем, - попытка улыбнуться далась с трудом и выглядело это крайне жалко. Король Севера не знает, как разговаривать с матерью, боится ее. Боится не суметь отпустить. На самом дел Робб начал понимать, что легче бы перенес прощание, если бы она отправилась из Риверрана молча, без прощальных слов и этого вечера. Ему оставалось бы только смотреть вслед кораблю, отплывающему по Красному Зубцу прочь в Белую Гавань. Ей будет там лучше. Чистый и прекрасный город, откуда будет в случае чего уйма путей для отступления. Молодой Старк слабо представлял Кейтилин там, у статуи Старика-Рыбонога, он все еще цеплялся за ее образ здесь. Свою мать он мог защитить только тут, но никак не в Белой Гавани, которая находится далеко отсюда. Подальше от ужаса войны.
Робб устроился напротив матери, чтобы напоследок рассмотреть ее получше, потому как никому из них двоих не было известно, когда они увидятся снова, и увидятся ли вообще.
- Незаконнорожденный? – Старк поморщился, дослушав слова матери до конца, - Болтоны были великими правителями Севера и не изменяют своим привычкам.
Король прервался. Было трудно представить, что Теон их предал. Это ведь он виноват в том, что этот паренек, росший вместе с ними, перешел на ту сторону, которая заведомо проиграла.
- Ты была права с самого начала, когда просила послать другого человека, но не его. И то, что произошло после – моя ошибка. Ошибка, за которую ты имеешь полное право меня не прощать, никогда.
Если бы Молодой Волк тогда понимал, что это приведет к смерти младших братьев, к падению Винтерфелла. И сейчас бастард Болтона там вместо главного? Старки славились тем, что отрубали провинившимся головы, но никогда изощренно не мучили врага, даруя смерть.
В какой-то степени Теон заслужил подобное, но был ли он виновен в этом в полной мере, чтобы быть наказанным? Молодой король винил прежде всего себя, считая, что это было его личной ошибкой и Теон стал всего лишь жертвой незнания и слабости. Бедняга тоже был один, он потерял названного отца, как и все дети Старков, ему тоже было тяжело. Робб опустил глаза, но после посмотрели матери в глаза. Она не могла полюбить Джона, который не был ни в чем виноват, чего уж говорить о совершенно чужом ребенке, который был почти как заложник в волчьем логове.
Почувствовав метания хозяина, Серый Ветер подобрался ближе, чтобы Робб мог запустить руку в его густую и жесткую шерсть. Лютоволк всегда оставался рядом с ним, даже когда все остальные уходили. Серый Ветер был не просто питомцем, он был солдатом, как и все находящиеся здесь воины. Он убил более сотен врагов в сражениях, не показываясь никому на глаза и убивая одного за другим. Враги встречали свою тихую и бесшумную смерть. Многие уверяли, что Робб Старк натравил на их армию целую стаю волков, но это было не так. Глоток вина придал сил для того, чтобы продолжить разговор, а вкус рубиновой жидкости не сыграл никакой роли.
- Скоро я покину Риверран и двинусь дальше, уже без тебя, - упрямый сын Эддарда Старка будет двигаться только вперед, даже когда Кейтилин покинет их войско. У короля не должно быть слабостей, но вопреки всему они были почти каждому известны. Волчонок всегда будет помнить свою мать, своего отца и маленьких братьев, и сестер, даже когда их разделяют не только тысячи лиг, но и смерть.

Робб считал, что у него много друзей, много братьев и целых две замечательных сестры. Чего уж стоила эта Арья, которая поспевала везде и всегда за братьями в обход правилам. Вместо урока шитья она сбегала к ним, чтобы пострелять из лука, подраться на мечах. Любопытно, какая она сейчас?
Старков стало много меньше, их семья исчезала прямо на глазах. У самого Робба не вышло создать семью. Свою супругу он не смог узнать, чего уж говорить о любви? Хотя он верил, что все-таки между ними возникло бы что-то такое. Как у Неда и Кейтилин. Этому не суждено было случиться и теперь он находится здесь. Эта война только началась, и она унесет еще уйму жизней. Но, желательно, закончить ее до того, как придется эта чертова зима.

- Я не должен был ему доверять будущее нашей семьи, - юный король тяжело вздохнул и отвел взгляд куда-то в сторону. Если эти предательства будут продолжаться и далее, то он рисковал стать тем еще параноиком, как и многие другие правители прошлого. Недоверие к подданным недопустимо, особенно если это доверие ничем не скрыть, - Наши дела должны оставаться только нашими, и никто не завершит их лучше нас самих.

С плеч будто бы свалился огромный, тяжелый камень. Этот вес давил на Робба, не давал спокойно засыпать. Отец просил его заботиться о младших братьев, но Робб не сумел. Не уберег. Как и отец не уберег когда-то Бранна. Сестры уехали с отцом и тоже стали жертвами. Санса и Арья были заложницами и слухи о их возможной участи ходят страшные. Старки не должны были покидать север. Никто их них сейчас не попал бы в такую ситуацию, если бы они остались на своих землях и не гнались за чем-то большим.

- Ему повезло больше, но что с ним стало.
Проще было тогда, он был ребенком. Достаточно было сказать «Давай дружить?» и вот, вы уже друзья и участвуете в играх, никто никого не предает, не убивает (разве что понарошку) и не отрезает языки ради забавы. У него были братья, но теперь Теон предатель, а Джон на стене и они вряд ли смогут увидеться в ближайшем будущем. Если увидятся вообще.
- Я обещаю, ты там не останешься надолго. Скоро все это должно закончиться, мы вернем Сансу и Арью, а после вернемся домой.

Верил ли сам Робб в эти слова? В них нужно было поверить, потому как если не верит сам лорд, то как же убедить в этом воинов? За ним идут сотни людей, ему необходимо дать им цель, за которую они все будут сражаться и, возможно, умирать.
Прикосновение чужих рук было умиротворяющим и дарило желание поскорее ощутить их снова. Увидеть мать и не устыдиться объявить ей о своей победе. Он не проиграл еще ни одной битвы, так пусть это и будет продолжаться.  Боги пока что улыбаются ему и необходимо использовать это.
Молодой волк поднялся, потянув мать за собой. Сейчас важно вселять всем уверенность и ей это важно видеть, важней всех.

- Белая Гавань даже не успеет наскучить, когда я пошлю за тобой, - после чего Робб обнял ее, чувствуя то, что чувствовал и в самом детстве. Казалось, это было вот только вчера, он бегал и хулиганил, когда позволяло время, сбегал с назначенных тренировок и нудных рассказов Лювина.
Эта женщина, его мать, была великолепна и неповторима. Она простила своему сыну то, чего не смогла бы простить любая другая, а когда на сердце легче – легче и в бою.

[indent] Робб прямо-таки разрывался на части между войной и политикой, между собой и Королём Севера.
[indent] Между своими решениями.
[indent] Он любил мать, и по весьма понятным причинам. Он был ее первенцем, ее сыном, ее гордостью. Кейтлин Старк была женой лорда, сестрой лорда и дочерью лорда, но матерью целого короля, даже несмотря на то, что все вокруг сейчас короли, куда ни глянь, а Робб из них всех самый незаконный мятежник. Мать была для Робба той самой семьёй, которая у него осталась, единственным символом того, что Робб когда-то не был королем, а был простым сыном лорда Севера. Но эта самая леди-мать давала ему советы, иногда важные, иногда не слишком, но тот факт, что она находилась здесь, в опасных Речных Землях, уже говорил о том, что Король Севера еще слишком молод, раз ему все еще нужна мать. Она была нужна Брану, нужна Рикону, но не Роббу, несмотря на полезность ее советов.
[indent] И, тем не менее, он ее любил. Но все ещё какая-то его часть подозревала, что за спиной над ним смеются и называют молокососом, который и меч в руках не удержит. Возможно, даже тот же Джон Амбер, который презирает слабость и считает женщин не более, чем домашними зверьками. Поэтому маму нужно было отослать. И тогда, к старшим Баратеонам, он ее отправлял не только ради бессмысленных дипломатических разговоров, и сейчас, в Белую Гавань он ее отправляет не только ради поисков новой жены, а ради ее же безопасности. На войне нет места женским сердца, только мужским мечам. 
– Тем не менее, отец смог завоевать победу не только на Севере, – так же тихо и задумчиво ответил Робб. Холодное вино некстати напомнило о погоде за окном, а его послевкусие - о конце сладкого лета. Но сидеть в кресле у камина было тепло... Жаль, что ползимы, скорее всего, Робб проведет в седле. – Но сейчас мы, как и он в Королевской Гавани, совсем одни, – грустно сказал он и долил вина. Оно было и вправду отличным, но не слишком крепким, а истинно южным. Он предпочитал вообще не пить, чтобы держать разум холодным, но от одного-двух бокалов ничего не будет. Да и, всё-таки, мать рядом.
[indent] Жаль, что союз четырех Великих Домов распался вмести со смертью основателей. Джон Аррен, великолепный тактик, чья помощь сейчас была бы неоценима, был предательски отравлен в столице, оставив Долину своему болезенному сыну и трусливой жене.
– Кстати, что там леди Аррен? От нее нет писем? – спросил Робб, задумавшись. – Если бы нас поддержала Долина, то Санса и Арья уже были бы дома.
[indent] Казалось бы, всего лишь пустяки – помочь родичу и прислать на помощь корпус долинных рыцарей. Робб не знал свою тётку, но уже готов был ее придушить. Бросать родственников в беде – нарушать зааоны богов. Старых и Новых. Но эта дорога для Робба закрыта, ведь леди Лиза заперлась в Орлином Гнезде и боится высунуть оттуда нос.
[indent] Второй участник союза южных амбиций – не много ни мало король Роберт Первый Баратеон – тоже мертв. Его Штормовые Земли, его королевство сейчас раздирали на части все они – и Ренли, и Станнис, и Робб, и Бейлон. Венценосные братья погибшего короля перегрызлись между собой на юге, отчего Ренли умер, а Станнис «подарил» большую  часть его армии Ланнистерам, а меньшую и вовсе угробил о стены Королевской Гавани. И оттуда теперь нет помощи.
[indent] Ниоткуда нет помощи. Совсем. Робб устало опер голову на руку, отложив полупустой бокал. Королем быть сложнее, чем он думал. Будь у него Джейме... Все было бы по-другому. Не стоило, всё-таки, матери оставаться здесь. Но он ее не винил, ведь сам он тоже наделал немало ошибок. Будь здесь Теон, а не там, в Винтерфелле, коронованный как принц, были бы живы его братья, и мать бы, скрепя сердце, смерилась с потерей сестер Старк.
– Я хочу переговоров с Ланнистерами, – едва слышно ответил он, будто бы кто-то еще их слушал. – Если бы все, что требовалось для того, чтобы Санса и Арья вернулись домой, это отпустить Цареубийцу и преклонить колено мерзкому Джоффри, я бы давно сделал это. Но нет, мама, все не так просто.
[indent] Если он даже и преклонил бы колено, девочек все равно оставили бы в Гавани, на все тех же правах заложниц. И смысл? А так у него есть шанс победить, есть шанс захватить столицу и забрать сестер. А сейчас... Они все равно что мертвы. Как ни прискорбно об этом даже думать.
– Если я сделал бы так, но меня как предателя казнил бы какой-нибудь Рикард Карстарк или Русе Болтон, – вздохнул он. Особенно Болтон. Король – заложник своих вассалов. –Если бы я знал, что от короны больше проблем, ни за что ее не взял.
[indent] Только здесь и сейчас он мог быть честен пред собой и матерью. Старк никогда не жаловался на груз своей короны, но когда-то должен был. От слов, сказанных сейчас, им обоим должно было стать легче - и Старк это понимал. Как и его леди-мать. Наверное.

Отредактировано Robb Stark (2018-01-04 21:39:54)

[indent] Когда-то Робб считал, что у него много родичей, много тех, кто поможет в трудную минуту. Отец всегда говорил, что в холода выживет не одиночка, а стая, и Робб считал точно так же. Вокруг него были и мечтательный Бран, чрезмерно много слушавший Старую Нэн, и маленькая цепкая Арья, настоящий мальчик в платье, и красавица Санса, всегда воображая себя той-самой-леди из всех саазочек. Даже диковатый Рикон был его стаей... И Джон Сноу. Роббу всегда казалось, что его сводный брат больший волк, чем они все – даже в его-то довольно низком положении Сноу находил в себе силы выбирать судьбу и следовать долгу. Теперь его долг – Ночной Дозор. Но как ни пытался Король Севера с этим смириться, ничего не выходило, ведь Сноу – самый, что ни на есть, его брат. Если Робб с Серым Ветром – одно целое, то с Джоном они были двумя сторонами золотого дракона – вот только Робб был с той стороны, где отчеканен король.
[indent] Другой его стаей могли быть Талли, хотя даже не стаей, а косяком форелей. Но так и не стали – только дедушка сир Бринден, по зову долга и чести. С Эдмаром они не были так близки, хотя Робб и не понимал, почему – возможно, он не воспринимал всерьез шестнадцатилетнего выскочку, а, может, они просто мало пересекались или были друг другу неинтересны. Брат лорда Хостера тоже не слишком бял близок с племянником, и этого вполне было достаточно для выводов. Сам бывший лорд Талли умер раньше, чем Робб узнал его ближе. Рано забрала старика болезнь, как и его зятя Джона Аррена.
[indent] Еще одной форелькой в их косяке могла стать Лиза, сестра матери короля, и самой важной. В детстве они были довольно близки, однако с возрастом леди Орлиного Гнезда, судя по словам мамы, сильно изменилась, как и их отношения. Или раньше такого в сестре леди Старк просто не замечала? Но не помогать родственникам в войне – это одно, а не прибыть на похороны отца – совсем другое. Возможно, она и правда обезумела после смерти своего мужа.
– Она всегда была такой? – хмуро спросил Старк, поглядывая на трещавший камин. Пламя успокаивало и согревало, хотя он и был рожден среди бесконечных снегов и холодов. Видимо, в нем слишком много от юга, и поэтому в чем-то он не настолько же решимый, как северяне. Может, из-за этого война и проигрывается? Он ведь довольно часто потакал вассалам, которыми должен править железной рукой. Королевской рукой и стальной хваткой.
– Леди Аррен нужен муж-регент, потому что если она настолько обезумела от горя, то это не доведёт Долину до добра, – ведь где это видано, самый воинственный и практически исконно андальский регион не посылает своих рыцарей в бой! В свое время эти завоеватели отхапали себе половину Вестероса, а теперь не могут отправиться на войну из-за странных запретов своего сюзерена. Возможно, им дай только повод, и Лиза уже не сможет остановить их протесты... – Но кто я такой, чтобы решать? Всего-то и могу, что милостиво просить ее помощи.
[indent] В такие моменты король как никогда ощущал себя слабым, и это нервировало.  А, может, это так влияет вино? Усиливает чувство жалости и самобичевания. Зато оно неплохое на вкус, чего отрицать очевидное. Да и почему-то по телу приходила приятная дрожь, когда оно, чуть подогретое, проходило в желудок.
– Пока у Болтона нет повода, он не опасен, – уверенно бросил Старк, в душе понимая, что это не так. Будь у Руче желание, нашелся бы и повод, причём довольно давно. – Но Болтон и Карстарк – это треть моей армии. А если у них будут еще новые союзники, то король у Севера будет другой. А Риверрану не выстоять в одиночку. – Но это лучше, чем ничего. В случае чего, за него будут бороться Талли, Блэквуды или ещё кто – те, для кого имя Король Севера не пустой звук. А таких, наверное, не так мало, и покуда они живы, Болтон слаб. Но ведь он не дурак, он не станет нападать, он будет исподтишка строить козни, лишая Робба необходимой поддержки. Зря он дал лорду Дредфорта слишком много власти. Но он же одновременно был самым хитрым полководцем по эту сторону баррикад, и наиболее умным вассалом дома Старк – не менее, чем самым опасным. Заклятый друг, которого разумнее было убить – или держать подле себя, следить за каждым шагом и словом, не давая даже подумать о переходе на сторону Тайвина.
[indent] Вернее, Джоффри, это ведь он король.
– Преклонить колени перед Джоффри? – удивлённо спросил он, немного повысив голос. – Да я... Да он... Он ведь казнил отца.
[indent] Неужели она не понимает? Это же очевидно. Он мерзкий и горделивый, преклоненное колено заставит его подумать лишь о том, что он сильнее, а не о текущих вырубленных обстоятельствах.
– И он никогда нее вернет нам Сансу и Арью. – на Сансе он, в лучшем случае, жениться, да и Арью отдадут за кого-нибудь. Ланнистерам лишь бы повыгоднее, людями они не интересуются, только золотом. – Да и нам пока что некуда возвращаться. Покой Риверрана я предпочту развалинам моего дома, от мыслей о которых становится тяжело на душе. Я должен выбрать нового Принца Винтерфелла, который знает замок не хуже нас с тобой и сможет восстановить его из пепла. Как ни прискорбно, ты знаешь, кто это будет. – Джон Сноу. Вместо него на Стену отправятся пленные рыцари, покалеченные бойцы и старики, которые помогут обескровленному Дозору лучше одного бастарда. Нет, не бастарда – будущего Джона Старка.
– Я подумаю об этом, но ответ мой не изменится. – Победа или смерть. Лок'тар огар!– Склониться перед Джоффри – умереть. Мятежа этот червяк мне никогда не забудет.

Отредактировано Robb Stark (2018-02-06 21:42:17)

[indent] Тогда, интересно, какой она была? Робб был уверен только в том, что на маму она не была похожа. Потому что мама любит отыгрывать ангст, а Лиза гёт леди Кейтлин ради своей родни готова была лить кровь (чаще - свою) и рвать глотки, потому что леди Старк не забывала ни на секунду о каждом из своей стаи, будь то веселый Эдмар, хмурый Бринден или утомленный Робб... И даже о них, о ныне мертвых Бране и Риконе. Казалось, мать Короля Севера создана для любви и заботы (Джон, увы, не в счет), но это всегда приносило ей только большие (или большие?) страдания. Она была южанкой, более пылкой в проявлении чувств, более вспыльчивой и более человечной. Роббу передалось все это в гораздо больших объемах, чем могло показаться с виду, и он понимал свою мать, но маска холода и отсраненности настолько глубоко въелась в кожу, что он не знал, как помочь ей. Как ее поддержать и успокоить. Утешать совсем не то же, что слушать или приказывать. Это гораздо труднее.
[indent] И, все же, хотелось верить в простые совпадения. Что это просто вороны не долетели до Орлиного Гнезда, а не Лиза хранит ненужное молчание. Судя по словам матери, она заботилась о сыне (пусть и чрезмерно), значит, чувство любви к семье ей не чуждо. Но ее молчание и вправду странно... Будто она ждёт кого-то или чего-то. Но чего?
–Нет, – и лишь отчасти – да. – Тебе стоит заняться делом. Чем-то важным. К счастью, меч держать ты не умеешь, поэтому ты поможешь мне как посол, снова.
[indent] Не сказать, чтобы леди Кейтлин была хорошим дипломатом, но что есть – то есть. Она долго жила среди северян, и, возможно, переняла их характер, но она все же оставалась не волком – и потому могла бы договориться с Мандерли, которого тоже не считали волком. Возможно, логика странная, но что поделать? Другие варианты могли оказаться еще хуже. Да и в конце концов, его мать была в Королевской Гавани и вышла оттуда вполне живой, а это что-то, да значит.
– Да и тебе опасно находиться здесь, так близко к сражениям и войне. Если бы вас взял в осаду Тайвин, я бы не успел придти на помощь. Кто знает, смогли бы речные лорды спасти вас сами? Ты вполне могла бы погибнуть во время штурма, а то и попала бы в плен. Я не хотел бы потерять еще и тебя. – он и так потерял всех, кроме нее. Он не был уверен, что Джон тоже жив – в последнее время на Севере произошло многое. Лорд... Принц Оберин писал, что на глаза ему попадалась только Санса, а Арью даже не упоминали. Да и сама Санса теперь Ланнистер, а это создавало дополнительные проблемы в ее освобождении. Да и вышла она замуж не за второсортного кузена или племянника, а за самого Тириона Ланнистера, сына десницы короля. Пусть и не самого любимого сына. – Рядом с Мандерли тебе будет лучше. Ты будешь ближе к Винтерфеллу. Если ты будешь убедительна, то лорд Виман даже поможет нам восстановить дом. – Он был богат и связан клятвами со Старками, он был обязан помочь. Тогда, глядишь, «темница» Белой Гавани для мамы сменилась бы титулом Леди Винтерфелла. Ну, или она хотя бы была бы жома, а не где-то, и в самом сердце Севера, где ее бы уже точно никто не достал. Тогда Робб был бы полностью за нее спокоен.
[indent] Но она думает, что все это лишь из-за того, что она не согласна с некоторыми его решениями. Будто бы она одна не соглашается со всем, что делает Робб. Ну и пусть думает так, как ей хочется, все равно своих решений Король Севера не изменит. В конце концов, он не молодое деревце, сгибающееся под каждым дуновением ветра, он Молодой Волк. Твердый, как лед. Лед не гнется – лед только ломается, но ломаться Робб пока не собирался. Сдаваться глупо, если ты еще можешь выиграть.
– Я не настаиваю, мама, – жестко сказал Робб. Ты не понимаешь. – Оставайся в Риверране, если тебе неугодно ехать в «чужой дом». Или дом Эдмара для тебя тоже чужд? А может, ты видишь лишнее там, где его нет?
[indent] Везде ей мерещатся только темницы и зло, только то, что на нее не обращают внимание и не берут в расчет. Робб лишь хотел как лучше, а ей, будто бы и не хотелось этого. Тоска заменила ей рассудок?
– Ты думаешь, что справишься в этом лучше Джона? Сможешь ты сама управлять Винтерфеллом? Поведешь ли ты в бой мои войска, если я вдруг умру? – Темп голоса увеличивался, но Робб даже не думал кричать. В такие моменты слова должны звучать тихо, но жестко. – А Санса? Может быть, у тебя есть еще Старки? – Вино, видимо, действовало излишне сильно. Контролировать себя под действием алкоголя было трудно, а вино, к тому же, вело себя предательски – вначале оно шло неплохо, но после все же ударяло в голову. Я... Я не должен был этого говорить! А все потому, что он дурак. Она просто женщина, впавшая в беспамятство из-за горя, и он сорвался на ней. Идиот? Идиот. То, как она закрыла лицо руками, словно бы спасаясь от него, лишь усилило чувство вины, из-за чего стало еще более неловко.
– Прости, я... Я думаю, ты поняла, что я хотел сказать, – Это прозвучало еще тише, но искренне. Из Старков редко вытянешь прощения. – Джон не будет наследником только если у меня будет сын. Потому я тебя и посылаю в Гавань, мама – у лорда Вимана есть две замечательные внучки. Если ты не хочешь видеть ненавистного тобою бастарда как моего наследника, ты способна все изменить.

Отредактировано Robb Stark (2018-03-11 13:46:36)