Жизнь на Драконьем Камне едва ли можно было назвать разнообразной. Одинокий крошечный остров посреди солёных вод, нередко оказывающийся во власти штормов и дождей, становился для своих обитателей настоящей тюрьмой, в которой жизнь изо дня в день текла по своему обыденному рутинному расписанию. Не было на окнах замка решёток, да что толку, если с острова и выхода иного не было, кроме как на дно морское? Отчуждённый, изолированный, далёкий, он и самих обитателей делал молчаливыми и отстранёнными, разгонял их по холодным комнатам с чёрными каменными стенами, заставлял сидеть целыми днями в кромешной тишине, нарушаемой лишь настойчивым шумом волн за стенами. Хмурый, сырой, неприветливый Драконий Камень  — как раз под стать своему королю. 
Впрочем, Мелисандра уже давно привыкла к этому. В чём-то это даже было похоже на жизнь в Красном Храме: такое же безвылазное времяпрепровождение наедине с жаровнями и факелами, когда молчаливые камни только и слышат, что твои молитвы. Час за часом, день за днём, месяц за месяцем. Прекрасная возможность поразмыслить над теми событиями, что всё же умудрялись случаться на острове, где жизнь давно уже, казалось бы, остановилась.
И поразмыслить действительно было над чем. Встреча с Человеком, чья жизнь волей Владыки была спасена во время ужасающего шторма, безрезультатные поиски Арьи Старк, смерть Бейлона Грейджоя и новый разговор с таинственным убийцей, который должен был принести в жертву Р’глору обладателей ещё двух имён. Неожиданные и загадочные переплетения судеб, которые Мелисандра видела перед собой в пламени, на её глазах сворачивающиеся в причудливый клубок — со всеми ними Станнису Баратеону предстояло вскоре столкнуться. И, пожалуй, пришло самое время рассказать ему об этом.
Переведя взгляд с одного из зажжённых огней на хмурое, затянутое тучами небо, виднеющееся из окна в её комнате, Мелисандра несколько минут смотрела на крупные капли, стекающие по стеклу, пока глаза её вновь привыкали к тусклому свету. Сегодня она созерцала пламя с самого утра, тогда как день уже клонился к вечеру, но Владыка так и не послал ей новых видений. И это ещё раз доказывало необходимость разговора со Станнисом — пока будущее замерло практически без движения и их враги выжидали, настало время им сделать свой решительный шаг.
— Миледи? — раздалось со стороны двери, и Мелисандра, повернувшись на голос, увидела стоящую в проёме юную девушку, облачённую в простое платье, поверх которого подвязан был фартук. Держа в руках поднос с ужином, служанка с кухни стояла, потупив взгляд, и не решалась подойти, так и пролепетав с другого конца комнаты, — ваш ужин.
— Спасибо, — краем губ улыбнулась Мелисандра. Она уже и забыла, что просила принести ей поесть. Впрочем, ничего страшного не случится, если ужин подождёт жрицу ещё час. — Оставь его здесь, — постучав пальцами по столу, мимо которого она прошла, велела Мелисандра, а сама, подобрав подол своих алых одежд, вышла прочь из комнаты.
Узкие тёмные коридоры Драконьего Камня, как всегда освещаемы лишь светом из маленьких окошек да редкими факелами, были изучены Красной Женщиной наизусть — опустись на землю вечная ночь, она и тогда нашла бы во тьме дорогу, не касаясь ни единым пальцем грубых каменных стен. А найти дорогу до своего короля было и того проще — просто идти на свет, которым Владыка отметил его. А ещё — ищи то единственное место в замке, в котором он мог бы остаться один, целиком и полностью погрузившись в мысли о войне, которую ему необходимо выиграть.
Палата Расписного стола вполне могла бы сойти за такое место. Находясь на вершине Каменного Барабана, она позволяла свысока взирать на весь остров, раскинувшийся подле замка, и, как Станнис мог созерцать морскую гладь на много миль вокруг, так и весь Вестерос простирался перед ним на расписном столе Таргариенов.  Да только вид Семи Королевств, разрозненных и разорванных на клочки узурпаторами и самозванцами, едва ли радовал его. И всё же, застать короля Мелисандра рассчитывала именно здесь.
— Миледи, — приосанившись, отозвались рыцари, стоящие подле узкой лестницы, ведущей к Палате.
— Король здесь? — спросила Мелисандра, от чьего взгляда не ускользнуло то, как старательно рыцари отводят свой взор куда-то в сторону, не поднимая его выше рубина на шее жрицы. Они боялись её. Боялись, как и многие обитатели Драконьего Камня, для которых вид облачённой во всё красное огненной чужестранки по-прежнему вызывал ассоциации с опасностью. Что ж, очень скоро она и это исправит.
— Да, миледи, — ответил ей один из рыцарей из-под шлема.
Кивнув вместо благодарности, Мелисандра проскользнула к лестнице и уже через несколько мгновений осторожно открыла поскрипывающую тяжёлую дверь, войдя в Палату. Заметив Станниса, стоящего подле одного из высоких окон и сосредоточенно куда-то всматривающегося — за линию горизонта, где простиралось королевство, принадлежащее ему по праву, не иначе — жрица сложила руки под рукавами и неторопливо подошла к нему, встав рядом.
— Бейлон Грейджой мёртв, — негромко произнесла она после короткой паузы. — Ещё один узурпатор, до которого ты не мог дотянуться отсюда, устранён. Знаешь ли ты, почему это произошло, мой король?

Отредактировано Melisandre (2016-05-20 23:53:59)

К холодности своего короля Мелисандра давно привыкла. И к весьма скептическим высказываниям в сторону её бога — тоже. От Станниса нельзя было требовать ежесекундной веры во что-то эфемерное, далёкое, мистическое, и обратить его в истинную веру было не так просто, как королеву Селису. Ему нужны были неоспоримые факты, вполне ощутимые подтверждения того, что Владыка Света действительно удостаивает его своей милости. Ему нужен был результат, а не её слова и обещания, кажущиеся пустыми, если каждый раз всё более отсрочивать их исполнение. И хотя он с хмурым видом, скрепя сердце и сжав челюсти настолько сильно, что жрица видела выступающие на его щеках желваки, соглашался проявить терпение и не требовать ежесекундного результата, Мелисандра не могла не замечать, как раздражает его подобное ожидание.
Особенно теперь, когда Черноводная была проиграна, а позади в мутной воде залива остался потопленным драгоценный флот, сидеть и ждать божьей милости было вдвойне невыносимо. Для красной жрицы это гробовое затишье было не менее томительно, чем для короля, ежесекундно обдумывающего своё текущее положение: её Владыка молчал, отказываясь являть ей картины будущего, её Владыка молчал и лишь редкими знаками давал понять, что всё ещё наблюдает за ней. В этом молчании она ощущала себя слепой, бесполезной, беспомощной, а потому за те редкие видения, которые Р’глор ей всё же присылал, она хваталась, как за спасительную соломинку. В каждом пламенном знаке сейчас могла содержаться драгоценная истина, и ни единое видение, ни единое событие нельзя было оставлять без внимания. А таковых за последнее время накопилось немало.
Неторопливым шагом подойдя к расписному столу, Мелисандра окинула его внимательным взглядом, молча выслушивая слова Станниса. Попрекать его в том, что он ослушался её совета, разделившись с ней на время злополучной битвы в Черноводном заливе, жрица не смела: слишком многое свалилось на голову короля со времён поражения, и её упрёки ему были ни к чему. Тем более что от них не было никакого толку. Не очевидные доказательства её очередной правоты нужны были ему сейчас. Ему нужно было, чтобы она, вестница Владыки, коей даровано было знание о грядущем, дала ему правильный совет. Чтобы вновь встала рядом, как и десятки раз до этого, и направила его по верному пути. Чтобы вновь осветила дорогу в непроглядной мгле.
— Пайк обезглавлен, мой король, но это ненадолго, — коснувшись пальцами резных выступов, изображавших Железные Острова, начала Мелисандра. — И как только Железнорождённые выберут себе нового лидера, более сильного, чем был Бейлон Грейджой, сражаться с ними станет ещё сложнее. Ты понимаешь это. Понимает это и Робб Старк, — светлая рука красной жрицы, в холодном свете Палаты казавшаяся совершенно белой, переплыла в направлении Севера, — и он естественно попытается отбить Винтерфелл именно сейчас. Но в одиночку у него это вряд ли получится.  Равно как и тебе с трудом удастся одному удержать Драконий Камень, как только сюда нагрянет объединённый флот Ланнистеров и Тиреллов.
Подняв пристальный взгляд на Станниса, Мелисандра принялась неспешно обходить стол с северной стороны, на ходу продолжая говорить:
— Но Северяне обладают огромными резервами, и именно их армия в умелых руках способна дать отпор узурпаторам, восседающим в Королевской Гавани. А Юный Волк, к сожалению, не имеет достаточно опыта для того, чтобы грамотно распорядиться своими силами. Но ему посчастливилось родиться Старком, и именно поэтому за ним идут люди. За ним, и ни за кем иным.
Остановившись с восточной стороны, там, где располагалась Долина Аррен, жрица вновь критическим взглядом осмотрела раскинувшейся перед ней миниатюрный Вестерос. Разрозненный, еретичный, непокорный и невежественный Вестерос, подобный дикому зверю, с которым Станнису вновь и вновь приходилось сражаться.
— Только со Старком ты можешь рассчитывать на содействие Севера в этой войне. И хотя разбить северян снова для тебя не составит труда, мой король, — сделав ещё несколько шагов, Мелисандра подошла практически вплотную к Станнису, продолжая всё так же обозревать карту, — их армия пригодится тебе, чтобы выступить против более сильного противника, — вытянув руку вперёд, жрица ладонью указала на нынешнее гнездовье Ланнистеров — Королевскую Гавань, в которой они так ревностно охраняли узурпированный ими Железный Трон. «И чем скорее ты расправишься с ними, — добавила она про себя, — тем скорее сможешь  начать подготовку к своей финальной битве. Той, что решит исход будущего для целого мира. Той, в которой твоё поражение будет означать смерть для всех нас».
— Бейлон Грейджой мёртв, — опустив руку, вновь повторила она то, с чего и начался их разговор. — И ты был совершенно прав, говоря о том, что это — благодетель Р’глора. Владыка Света прислал к твоим вратам человека, спасённого им из ужасного шторма, и человек этот за своё спасение должен был отдать Владыке три жизни. Одна жертва уже была принесена, — тоном вкрадчивым, уверенным и лишь слегка таинственным вещала Мелисандра, — поклонщик морского дьявола отправился на дно, навсегда выбыв из войны. Ещё один — плод кровосмесительной связи, Джоффри Баратеон, — очень скоро так же лишится жизни. Остался третий. Тот, кто зовёт себя чудом спасшимся Эйгоном Таргариеном и тот, кто неустанно является мне в видениях. Он там, за Узким морем, — кивнув головой куда-то на восток, жрица условно обозначила этим то место, откуда веяло новой угрозой, — и он собирает армию, чтобы вторгнуться в Вестерос и разорвать твоё королевство на части ещё более мелкие, чем есть сейчас. Тени сгущаются со всех сторон, мой король. И чтобы противостоять им, тебе нужна мощная армия. Тебе нужен Север. И Старк.   

Полети в неё сейчас деревянная фигурка с расписного стола — Мелисандра и тогда бы не удивилась, невозмутимо увернувшись и позволив той разбиться о каменные стены. Импульсивный и вспыльчивый Станнис и в лучшие времена не отличался мягкостью нрава — что уж было говорить о нынешних днях, когда, пережив сокрушительное поражение, он вынужден был снова торчать на отшибе в холодных и неприветливых стенах Драконьего Камня. Мелисандра понимала его гнев, понимала его нетерпение, и сама, по правде сказать, с трудом могла сохранять хладнокровие — как бы иронично в отношении жрицы Р’глора это ни звучало.
Кто-то мог бы назвать её фанатичную веру слабостью, но именно в такие моменты смятения она даровала жрице подлинную силу. Когда люди теряли надежду, сталкиваясь с суровыми испытаниями судьбы, порой одна лишь вера могла вытащить их из пропасти, и Мелисандра знала об этом не понаслышке. В шаге от отчаяния, в шаге от тьмы, она снова и снова отступала назад и возвращалась к свету, искренне веруя в то, что Владыка не оставит её даже сейчас. Жаль только, что король подобную религиозность своей советницы не разделял. В этом была его сила. В этом была его слабость.
— У тебя со Старком есть общий враг, и из всех тех, с кем тебе приходится сражаться, он — меньшее из зол. Ему не нужны ни Железный Трон, ни все Семь Королевств сразу. Юный Волк просто хочет, чтобы Север зажил счастливо, так почему бы не пообещать ему, что с твоим приходом к власти всё так и будет? — терпеливо предложила Мелисандра, чей в меру тихий, спокойный голос так сильно контрастировал со вспыльчивыми восклицаниями Станниса. — Вестерос уже знает пример тому, как короли усмиряли гордые и непокорные народы.
Развернувшись к столу спиной, жрица бёдрами прислонилась к нему, сложив сцепленные в замок руки на коленях. Устраивать исторический ликбез королю, который наверняка всё это не единожды уже слышал во времена своей юности, не было нужды, поэтому Мелисандра, которая и сама по-прежнему ориентировалась в дебрях вестеросской истории весьма неуверенно, ограничилась коротким объяснением:
— Дорн. Королевство, в котором по-прежнему существует титул принца или принцессы, имеющее определённую автономию, но подчиняющееся Железному Трону. Север вполне мог бы получить подобные права в обмен на содействие в войне. И если Робб Старк не поймёт, насколько щедрым и выгодным для него будет это предложение, он недолго будет зваться северным королём.
Обернувшись к резной карте, раскинувшейся позади неё, Мелисандра взялась за одну из фигур кракена, валявшуюся без дела у края стола, и водрузила её на западное побережье Севера, а следом — ещё одну.
— Ты прав, мой король, Робб Старк ещё глуп. Но даже ему хватит ума на то, чтобы понять: железнорождённые с каждым днём становятся всё ближе к тому, чтобы окончательно разорить Север, и если он ничего не предпримет, война его будет проиграна, а дом — разрушен, — выставив третью фигуру в опасной близости от Винтерфелла, жрица вновь повернулась к Станнису, и красный рубин на её шее опасно блеснул. — Именно поэтому ему следует принять твою помощь. Ибо, если Старк отвергнет её, он умрёт. Так или иначе.
Было ли это обещанием возмездия, которое Р’глор обрушит на узурпатора, противостоящего его ставленнику? Вполне. Ибо в одном Мелисандра была точно уверена: все те рыцари, лорды и короли, что восстают против Азор Ахая, рано или поздно будут низвергнуты, дабы расчистить герою путь навстречу его подлинному врагу — тому, что скрывается далеко за Стеной и ждёт своего часа.
— Что до самозванца, собирающего армию в Эссосе, то он может оказаться кем угодно, — неожиданно отрешённо согласилась Мелисандра, будто бы подлинная личность так называемого Эйгона Таргариена её вовсе не беспокоила. — Он может быть спасённым принцем, а может быть мелким лордом или любым другим человеком, достаточно хорошо осведомлённым о положении дел в Вестеросе и обладающим определённой долей влияния. Однако, — акцентировала жрица, — кем бы он ни был, кровь его сильна. Достаточно сильна для того, чтобы пламя всколыхнулось, настойчиво предупреждая меня об опасности. Громкое имя может оказаться лишь одним из способов склонить на свою сторону мелкую знать и простых людей. Кем на самом деле является этот… — Мелисандра поморщилась, — Юный Гриф, будет волновать людей в последнюю очередь, когда он вторгнется в Вестерос и будет мечом доказывать справедливость своих притязаний на Железный Трон. И пока этого не произошло, змеиную голову нужно отрубить сразу, пока она не превратилась в голову драконью.

Отредактировано Melisandre (2016-06-07 19:12:27)

Под лежачий камень, как известно, вода не течёт, а под упорно стоящего на своём Станниса и вовсе не протиснется даже крошечная песчинка. Он был непреклонен в своих решениях, и единственным шансом как-то повлиять на него была попытка донести свою мысль до того, как будет вынесен окончательный вердикт. И Мелисандра, кажется, сумела это сделать: впервые после поражения в битве при Черноводной лёд тронулся и король её, пусть и со скрипом, но готов был идти дальше. Видеть это было отрадно.
— Удержать в едином кулаке все Семь Королевств всегда было непросто, но когда настанут более спокойные времена, а за твоей спиной будет выситься Железный Трон, ты сможешь применять к жаждущим независимости лордам более жёсткие меры. И тогда никто из них не посмеет нарушить единство твоего Королевства.
Пряв врученную ей резную фигурку, Мелисандра накрыла своей мягкой ладонью грубую руку короля,  стремясь этим жестом подкрепить его уверенность в правильности принятого решения. Он мог не верить в то, что союз с Севером окажется удачной затеей и поможет ему, но пусть сохранит уверенность в одном: она по-прежнему рядом с ним. Несмотря на ужасающий разгром, несмотря на столь тягостное положение, она остаётся неизменно подле него, и будет рядом, когда придёт час сразиться в главной битве и одержать великую победу, увиденную ею в пламени. Она остаётся рядом, а с ней — сила Р’глора, струящаяся по её венам и разгоняющая кровь, не замерзающую даже в самую лютую стужу. Пусть он чувствует эту силу, пусть он чувствует  это тепло. Пусть он верит.
— Львёнок, облачившийся в оленью шкуру, скоро умрёт, мой король, — заверила Мелисандра невозмутимо, как только Станнис закончил свою полную раздражения речь. — Умрёт, как умер кракен. И к тому времени, как это произойдёт, ты уже, возможно, заручишься поддержкой Севера и сможешь обратить слабость врага в свою пользу.
Плавно отпустив руку Станниса, жрица вспомнила ещё об одной вещи, о которой, как ей казалось, стоило сообщить королю. И хотя он наверняка может вновь не счесть эту новость весомой и существенной, а на её голову вновь посыпятся обвинения в том, что она бестолку тратит его драгоценное время, Красная Женщина решила обмолвиться об этом хотя бы парой слов. Дело Мелисандры — поделиться сведениями. То, как ими распорядиться, будет решать уже сам король.
— Чтобы Робб Старк был более сговорчив на переговорах, я велела Человеку привести к его матери одну из её пропавших дочерей — младшую, Арью. По твоему, мой король, распоряжению. Если он сделает это, добиться союза на наших условиях будет гораздо проще.
«Но Человек едва ли последует воле Владыки», — добавила про себя Мелисандра, вспоминая, как слуга Многоликого Бога ответил ей в тот раз. «Вряд ли может повлиять на девочку» — слишком уклончивый ответ, чтобы жрица могла рассчитывать на удачный исход.
— Я не могу гарантировать того, что это произойдёт, — честно предупредила Мелисандра, подняв взгляд на стоящую у противоположной стены жаровню. — Но Арья Старк жива — это несомненно. И эта весть может расположить к нам её брата и мать. А если пламя вскоре скажет мне чуть больше, — жрица чуть сощурила взгляд, всматриваясь в беспокойно пляшущие над углями огненные языки, — быть может, мы сможем предложить Старкам определённую помощь в поисках девочки.