Жуткой силы удар тяжеленного молота проломил панцирь, покрытый рубинами, раздробив и грудную клетку под ним, и, упав на колени, Рейгар Таргариен умер, прошептав только имя: «Лианна».
Что он наделал? Пожалуй, при жизни серебряный принц так и не смог прочувствовать этого, как было должно в действительности. Его счастье было, что сказка, и его счастье для многих явилось погибелью.
Тысячи жизней, как жертва Неведомому, но взамен тот сохранил лишь немногие.
Да и он ли, на самом деле? Эддард Старк уж вернее, его Старые боги.
Виллем Дарри защитил его брата с сестрой, но Визерис убил себя сам, погрязнув в безумии. Дейнерис жива, и она — мать драконов. Быть может, о ней говорилось в пророчестве?
А смотря, в каком именно: у дракона ведь три головы. Рейгар не ведал при жизни, что существует другая трактовка пророчества, а преступив порог смерти он понял — это просто другое пророчество.
В Семи королевствах шли годы, а принц-дракон точно знал, о ком говорилось в нём. Его гибель не открыла ему всех тайных истин, но, не могло быть сомнений — Азором Ахаем должен стать его сын: меч Станниса пусть и сиял красным цветом, был холоден. Но Длинный коготь однажды не будет.

«Нужен ещё один,» — шептал он, глядя на Элию, едва не отдавшую душу богам, родив Эйгона.
«Рождённый среди соли и дыма,» — повторял на Стене мейстер Эймон, шептала Станнису на ухо Красная жрица.

Когда братья Ночного дозора предали Джона, начало сбываться пророчество: был и огненный меч, звёзды кровь пролили, на морозе раны дымились, и — солоны были слёзы предателя. Под ногами скрипнул тонкий слой снега, и Рейгар почувствовал, что покинул чертоги богов.
Винтерфелл, сердце Севера. Лианна часто бывала здесь после гибели и нередко звала за собою — точно так, как однажды он привёз её в Летний замок. Но сегодня — её рядом не было. «Время ещё не пришло,» — прошептала лютоволчица, коснувшись пальцами его щеки, «— он должен вернуться, и тебе нужно сейчас рассказать ему правду,» — между тем,  пойти лучше было бы ей: она умерла, подарив ему жизнь, да сам Джон только мать звал в своих мыслях.
Рейгар никогда не винил его, потому что лорд Старк хоть и не был, но всё же стал настоящим отцом Джона Сноу, храня верность клятве. Не винит и сейчас за желание видеть того, кто спас ему жизнь, кто дал ему меч, кто растил со своими детьми — другого последний дракон и не ждал от него. — Несомненно, ты предпочёл бы, — соглашается принц.
— Но, ты не Старк, Джон, — много лет эту фразу Рейгар вкладывал в уста статуй из крипты, являвшихся Джону во снах. — Справедливости ради, ты и не Сноу, — ни торжества, ни печали в голосе не было — только спокойствие. — Идём, — едва тронув его за рукав, мужчина увёл сына в крипту.
— Короли зимы всегда говорили тебе это, помнишь? — «тебе не место среди нас,» — всякий раз добавляли могильные камни по собственной воле — он не просил их об этом.
— Лорд Старк дал тебе эту фамилию, сделав её твоими доспехами, — и хотя в подземельях всегда было темно, в этот раз статуи выныривали из темноты одна за одною, хотя Рейгар не взял с собой факела. — Они хорошо послужили тебе в твоём детстве, но детство закончилось. И вернувшись, ты уже будешь знать правду. Ты ведь всегда что-то искал здесь? — он смахнул паутину с головы лютоволка у ног Рикарда Старка. — И просил Неда рассказать тебе о твоей матери — ты можешь узнать её. Можешь найти, что искал, — почему тихий волк не пришёл к нему? Джон всегда будет считать себя его сыном, и не Рейгару упрекать его в этом, потому что лорд Старк сохранив его жизнь, спас, без малого, весь людской род.
И даже если бы речь шла только о жизни Джона, потому что жизнь — это всё.

Отредактировано Rhaegar Targaryen (2016-06-19 16:11:20)

"His name is Jaehaerys," — умирая, шептала Лианна, с мольбою смотря в глаза старшего брата.
"Promise me, Ned," — сжав в последний раз его руку, она перестала бороться за жизнь. К тому времени Рейгар уже был убит на Трезубце, и остался лишь пеплом развеянным по ветру: как велел древний обычай Таргариенов, его тело огню было предано. Безжалостны боги были к принцессе дорнийской, к Рейнис и Эйгону — страшная смерть их постигла, и в алых плащах тела брошены были к ногам короля-узурпатора Ланнистерами.
Что в этом мире могло ждать принца Джейхериса?
[indent] Верность клятве Эддарда Старка спасла жизнь младенцу, наречённому им Джоном Сноу, и это пред лордом Винтерфелла в неоплатном долгу будет царство людей. И Рейгар не ошибся: его сын в самом деле — обещан в пророчествах, и возродившись, возьмёт в руки пылающий меч. И в тот день, когда Свет и Тьма сойдутся в решающей битве, перевёрнута будет страница истории.
[indent] «Даже мёртвые говорят загадками,» — принц Рейгар был таким и при жизни, и лишь леди-лютоволчице дано было понять его душу. Забрав её жизнь, Старые боги даровали Джону защиту — черты её, и Севера в нём, без сомнения, больше, чем в братьях. Узурпатор не мог знать всего этого, да и кто бы подумал, что его лучший друг столько лет растит сына принца-дракона? Волчьей крови в нём словно бы больше. Сноу — как снег, клеймо для бастардов, рождённых на Севере — оно точно снег скрывало всю правду. Но, зима близко, и гнев Роберта не грозит ему более.
Что вообще может грозить после смерти? Смерть — это даже не самое страшное, и лишь спадёт пелена с глаз принца Джейхериса, ему должно вернуться отсюда живым.
[indent] Не теперь придёт время, и нескоро ещё, да хранят его боги, законный наследник Железного трона Семи королевств вознесётся сюда, приняв свою настоящую смерть. Рейгар знал, что чужим ему кажется, и едва ли когда-нибудь это изменится: сердце Джона знало того лишь, кто растил его вместе с родными детьми. Винтерфелл — его дом, и потому они сейчас здесь. Каждый должен вернуться домой, как серебряный принц пред глазами своими лишь в последний раз веки сомкнув Летний замок увидел, каким был тот ещё до пожара. Отпустило то горе, что снедало его все годы жизни, и тогда душа Рейгара Таргариена наконец упокоилась.
«Лианна Старк,» — имя-проклятье его, имя-счастье, имя любви его вечной и неизбывной. Повинен ли он в её гибели? Нет сомнения, и не похитив, он погубил её, не венок положив на колени — в Семи королевствах по сей день говорят что угодно, но правде там никогда места не было. Не вина в том Неда Старка, и вообще ничьей вины в этом не было.
А по сравнению с тем, что настигнет вот-вот Вестерос, это вообще — не имело значения.
  [indent] И, безусловно, всё, что знает Джон, порождает в душе его только гнев. Рейгар знал, что так будет, и Лианна так и рвалась рассказать ему правду, каждый раз останавливаясь: слишком опасно. Ничего не выражало лицо принца Семи королевств, кроме спокойствия, и, без сомнения, он знал, что ответить.
Знал, потому что все эти годы представлял эту встречу, словно бы чувствовал, что это случится.
Может, однажды, он придёт и к Дейнерис: слишком страшны те сражения, что ждут их, неужели мёртвым останется лишь смотреть? На всё воля богов, чьими бы ни были. — Да, ты от крови дракона, — нелегко до сих пор видеть статуи лорда Рикарда, Брандона — и если Лианна погибла в родах, то их гибель — его грех.
[indent] Чувство вины не проходит со смертью.
[indent] Жгучий холод могильного камня обжёг его пальцы: чуть сдвинув плиту, что скрывала гробницу, мужчина знал, что найдёт там лишь плащ: голубая роза Севера ждёт его, но — не здесь. — Ты знаешь, что это? — запустив длинные бледные пальцы в тёмные складки тяжёлой ткани, Рейгар вытащил плащ из гробницы. — Ты не раз приходил сюда, так ведь? — отдав накидку сыну, мужчина ждал, пока тот развернёт её и найдёт то, зачем в крипту спускался во снах.
[indent] Пришло время и ему узнать всё.

[indent] Какое значение.
[indent] Страшные слухи и по сей день ходят, что Рейгар был жесток с розой Севера: и увёз-то её против воли, и любовницей сделал насильно. Правду знал до конца лишь один человек — Эддард Старк, хранивший молчание, чтоб сохранить жизнь принца Джейхериса.
[indent] Джона.

[indent] Можно представить себе, что он слышал: эта история далась людям настолько, что только ленивый не клял Рейгара за всё, что случилось. И, надо признать, у людей было право на это, потому что тысячи умерли из-за неземной любви его, неизменной и верной. Да он за всё это в аду гореть должен.
[indent] Только богам было угодно другое.

[indent] Как было угодно, чтобы Джон говорил с ним теперь, как с чужим. — Ты должен узнать правду сейчас, Джон. Тебя нарекли Джейхейрисом Таргериеном, и Железный трон твой. Твой по праву рождения, — и всё это никакого значения сейчас не имело. Мало того, что драконья династия свергнута — страну раздирали на части лев и олень, в то время как кракен запустил щупальца в розы. Да и много ли значит престол, когда с Севера надвигается белая смерть? Если наступит Долгая ночь, спасения не будет даже и в Дорне. Рейгар не о том должен был говорить со своим сыном, но шанс рассказать ему всё, как было на самом деле, упустить теперь кажется непростительным и — невозможным. — Твоя мать очень ждала тебя. И хотя боги забрали её раньше времени, она приходила к тебе много раз. Ты, конечно, не мог её видеть, но она очень хотела быть рядом с тобой, — есть трагедии, смерть в которых — не ставит точку. — Я знаю, что обо мне сочиняют, будто я обошёлся с ней, как чудовище, — серебряный принц должен был снять этот камень с души. — Ты должен знать, что всё было иначе. Твой... отец, — неблагодарностью было назвать его хотя бы приёмным — никогда тебе этого не рассказывал, потому что вообще не любил вспоминать это. Но Лианна сказала ему, Джон. Он знал правду, — Рейгар понимал, что он в неоплатном долгу перед Эддардом Старком: да, он не мог сказать правду, но никогда не взращивал ненависть. — И сейчас ты действительно мёртв, Джон, но ты можешь вернуться назад, — но захочет ли? Рейгар взял плащ Лианны. — Ты ведь слышал, что повсюду твердит Красная женщина? — Жрица из Асшая была необычайно сильна, но, вместе с тем, вела себя глупо, не понимая, почему пламя показывает ей Джона Сноу — не Станниса.

[indent] Помолчав, принц-дракон продолжил: — и ты должен был слышать пророчество. Станнис Баратеон — славный воин, но в пророчестве не говорится о нём. В её пророчестве идёт речь о тебе, Джон. Ты — Азор Ахай. Ты должен вернуться. Возродиться средь соли в слезах и дыма из ран своих, когда звёзды на гербе кровью окроплены, должен, потому что твой меч из огня вытащен, и вот-вот жрица пробудит драконов из камня, — то, что должно случиться, ужасно, но великая война с Тьмой может потребовать и таких жертв. —Есть ещё и другое пророчество, где принц был обещан. Раньше я думал, что это я, потом — твой старший брат Эйгон, но... Там шла речь о потомке Эйриса и Рейлы. У неё нет меча, но драконы... Дейнерис Таргариен вошла в огонь, и они родились из окаменевших яиц. В том пророчестве был обещан не принц, но — принцесса. Драконы не имеют пола, и мы просто... неправильно поняли. Ты знал Эймона Таргариена, а он верил, что всё это правда. Ты и Дейнерис — это вам предначертано остановить то, что идёт с Севера, и когда ты вернёшься, найди её, — слишком мало драконов — это опасно.
[indent] Не менее, чем когда их становится много. — Дай Красной жрице вернуть тебя, Джон Сноу. И восстань, как Джейхерис Таргариен: Мелисандра Асшайская принесёт великую жертву, чтобы ты возродился, — немыслимо, что приходится делать. — Одичалая Вель говорила тебе, что милосерднее убить Ширен Баратеон, и к несчастью, теперь это правда, — серебряный принц точно знал, что его сын никогда бы не дал сжечь девочку, но Красная женщина не слышит его. — Пусть её жертва не будет напрасной. Ты должен сражаться с Иными, ведь ты — был предсказан. Предотврати ещё одну Долгую Ночь, — великие дела ждали его сына, и всё равно Рейгару тяжело теперь было с ним расставаться.
  [indent] — Мы все будем гордиться тобой, — добавляет мужчина, тыльной стороной ладони сметая пыль с каменной статуи, запечатлевший черты Лианны Старк.

So crawl on my belly 'til the sun goes down
I'll never wear your broken crown
I took the road and I fucked it all away
Now in this twilight,
How dare you speak of grace
Mumford & Sons — «Broken crown»

[indent] Сливаясь с реками времён, воды Трезубца унесли за собою жизнь Рейгара Таргариена, наследного принца Семи королевств, а история, что приключилась меж ним и Лианной Старк, множество раз уж была перекроена, и неизменно — он был в ней злодеем. Принц-дракон не стремился оправдываться: у людей было право его проклинать, и так ли уж важно, за что? Дочь хранителя Севера была не из тех, кто смирился бы с ролью пленницы. Кто теперь её помнит? Немногие.

[indent] Какой бы сильной ни была их любовь, она не должна была стоить девушке жизни, и если повинен в том кто — Рейгар. Вне всяких сомнений, Лианна — не первая женщина, погибшая в родах. Кроме того, в жилах её волчья кровь не текла, но бурлила, приведя розу Севера к ранней могиле. Всё это понятно.
[indent] Но ей было только шестнадцать.

[indent] И хотя эта история не из тех, что вообще можно было бы выдумать, Джон Сноу не спешил ему верить. Это тоже несложно понять: его жизнь была ложью, пускай эта ложь и была во спасение. Эддард Старк знал, чем грозила принцу Джейхерису истина, и потому он хранил её неизменно и бережно.
[indent] Полубезумный смех выдаёт в Джоне Таргариена. Рейгар распрямляется. — Верить мне, принц Джейхерис? Мы ведь, кажется, у тебя в голове, — легко и печально улыбается принц. — И сейчас ты нашёл то, что искал. Нашёл правду, — в прежние времена мужчина похитил у Севера розу, и в отместку потом — Север взял его сына.
[indent] Неправда: то было не местью — любовью. Не сумев спасти жизнь сестре, лорд Винтерфелла обещал защитить её сына, и он защищал. — Твоё дело, веришь себе или нет, но ты знаешь, — возможно, Лианна нужнее ему: Джон вырос с отцом, но без матери. Пусть не с родным, но что спорить с богами? — Она любит тебя. Придёт день, ты умрёшь в самом деле. Вы встретитесь, — смерть, как часть жизни — по ту сторону нет неизвестности.
[indent] Всему своё время.

[indent] Не все могут читать знаки пламени. Красная жрица, бесспорно, могла, но ведь мало лишь только увидеть: правду нужно понять, разглядеть. Ей по силам такое, в действительности, да вот только она человек, и она ошибалась. Станнис Баратеон не был Азором Ахаем, и даже странно, что Мелисандра вообще в это верила: меч пусть был красный — не грел.
[indent] Если только она не лишилась чувствительности — в сущности, Рейгар мало знал о её ритуалах.

[indent] А вот Джон Сноу, похоже, не знал о них ничего. — Сказки, величие... Ты сам видел, что идёт с Севера, — по большому счёту, игра престолов теряла свой смысл: всему царству людей грозит гибель. — Твой брат, Брандон Старк, ушёл к Ворону. Война уже близко, — белый холод, наползавший на Семь королевств, приходил не один. Жуткие, нечеловеческие создания верхом на мёртвых мамонтах лошадях, Иные не ведали пощады и несли за собой даже не смерть.
[indent] Хуже смерти.

[indent] Красная женщина видела это. Поняла ли она, кто на самом деле обещан в пророчествах, нет ли — не важно. Страшна её жертва. Ей не помешать. Рейгар не ждёт, что Джон в него вцепится, но сам гнев его праведный. Разве есть в мире то, что бы стоило жизни ребёнка. Пусть сам принц-дракон пожертвовал многим, детей он бы на смерть не отдал, и сейчас ему кажется, это ужасно — сжечь Ширен во имя спасения прочих. — К сожалению, нет, Джон, — снова привычное имя.
[indent] Страшная правда. — Пробуждение драконов из камня, — одна сторона лица несчастной девочки покрыта следами серой хвори. Милосерднее было убить её — правда. Мелисандра Асшайская вознамерилась сжечь Ширен на костре ради высшего, общего блага, но жить с этим — придётся ней ей. — Красная женщина лишь слепо верует в бога, — глядя в глаза своего сына, принц-дракон думал, что не желает ему возрождения такой ценой. — Это страшная, дикая жертва. Мы не сможем ей помешать. Ты должен вернуться, — трудно сказать, всегда ли сам Рейгар делал правильный выбор, но его сын сейчас — должен. — И повести за собой целую армию, — перебросив плащ Лианны через руку, мужчина не отводил взгляда глаз своих от лица человека, которому предстояло решить, вернётся ли он в царство живых, приняв жертву.
[indent] Сумеет понять ли, что выбора нет? Этот камень с души он не снимет, и вина будет идти по пятам.
[indent] Он не захочет прощать себя — Рейгар знал это, потому что он — не простил себя сам.