Лорд Тайвин восседал на каменном стуле во главе совета. Запыхавшийся гонец только что сообщил о том, что Джейме Ланнистер взят в плен войсками Робба Старка вблизи Ривверана. Лицо Тайвина как будто было высечено из камня: с таким же выражением он мог шутить, но никогда этого не делал. На мраморной спинке стула покоился тяжелый золотой плащ. Несколько слоев плотной ткани держали наплечники-львицы, готовые прыгнуть в любой момент, глаза им заменяли кровавые рубины.

За длинным столом восседали несколько человек, принявшиеся упорно допрашивать гонца. Тот в свою очередь снял шлем, мокрая прядь волос прилипла ко лбу.
- Как это Джейме взяли в плен? - спросил Григор Клиган. Лорд Тайвин впился в него взглядом, в котором читалось не то презрение, не то равнодушие. Гонец поспешил разъяснить ситуацию.
- Сир Джейме разделил свой отряд на три лагеря.
- Это невозможно! - возмутился сир Харис Свифт, вино брызнуло из его рта на стол, оросив красными каплями дубовую поверхность.
- Ривверан рассечен двумя реками. Разделить отряд натрое - было мудрое решение. - Заступился сир Киван, поглядывая на лорда Тайвина. Тот молча выслушивал, подперев подбородок сплетенными пальцами. Он всегда предпочитал больше слушать нежели говорить. Вино в его кубке оставалось нетронутым, как и нарезанные в вазе фрукты.
- Ты хочешь сказать, Джейме просто так сдался в плен? - не унимался Гора. За внешним спокойствием скрывалась нарастающая ярость. Огонь в очаге потрескивал, отбрасывая рыжие пятна на его лицо. Гонец, видимо, молился про себя или собирался с мыслями, потому как долго молчал, прежде, чем ответить. Пытай его, Гора. Хоть душу из него вытряси, но узнай как все было.
- Нас предали. Когда наши знаменосцы расставили требюшеты, отряд Джона Амбера не замедлил их поджечь. Они спалили все дерево, что у нас было и трусливо перебежали на сторону волка, прихватив с собой еще несколько знаменосцев.
- Не может быть! - воскликнул сир Харис Свифт, во второй раз обрызгав вином стол. - Милорд, - обратился он к лорду Тайвину, который лишь мельком взглянул на него, - нам остается только одно. Просить мира.
- Да, милорд, - поддержал сир Киван, - мир, вот что нам необходимо. Заключим сделку с Волками. Глава Ланнистеров молча перевел на него взгляд. Наши надежды на мир разбил Джоффри, вздернув голову Неда Старка на пику. Вы же не думаете, безмозглые соратники, что Молодой волк после этого пойдет на мир. Мы в тупике. Лорды выскакивали из стульев, прося о перемирии. Гора с каменным выражением смотрел на гонца, который стоял весь бледный и держался за сердце.
- У них мой сын, - наконец проговорил лорд Тайвин. И скорей всего уже мертвый. Бледные глаза недобро блеснули. Золотой плащ, висевший на мраморной спинке стула зашуршал, когда лорд повернулся к тому, кто все это время находился здесь, но подражая отцу молча выслушивал остальных. - Что ты думаешь об этом, Тирион? - в чужих мнениях лорд Тайвин нуждался также редко как в разменном золоте. Сейчас это могло означать лишь одно - мысленно он похоронил Джейме в тот миг, когда узнал, что тот в плену. Теперь у него оставался лишь один сын.

Отредактировано Tywin Lannister (2013-03-26 22:43:47)

Лорд Тайвин едва наклонил голову, а гонец почти потерял сознание, обессилено припав к стенке. Лицо лорда выражало нечто среднее между безразличием и брезгливостью. Левая бровь поползла вверх, жестом он подозвал к себе служанку. Чашница наполнила вином золотой кубок, поспешно спрятавшись за спину лорда.
Мерзавец, - думал Тайвин, сверля взглядом разномастные глаза сына, - я достаточно отомстил за тебя, когда послал людей разгромить Речные Земли. Неужели тебе этого мало?В слух же ответил:
- Слушай, Тирион, у меня конечно много пороков, но ностальгия не входит в их число. - Он глотнул вина, на лице мелькнула тень улыбки. - Когда ты находился в плену, я дал время тебе подумать. Кстати, - лорд с издевкой измерил взглядом сына, - Джейме не сдался в плен женщине, как ты.
Вы, мои дети, все время ведете себя как дети. Как только у кого-то из вас начинает получатся первый шаг, вы тут же срываетесь с места, бегите и падаете в первую лужу.
Размышления прервал сиплый голос сира Кивана.
- Милорд, разрешите отпустить гонца. Бедняга того и гляди сейчас отдаст душу Семерым.
Гонец судорожно протер рукавом вспотевший лоб.
- Как на счет мира? Приказать отправить ворона в Ривверан, милорд? - вмешался запинающимся от вина голосом Харис Свифт.
- Да будет вам! - крикнул Гора, ударив кулаком по столу. - Мы разобьем волка очень просто. Перегрызем его хлипкую шею, как когда-то сделали это с Таргариенами.
При упоминания семьи Безумного король лорд Тайвин мысленно поморщился.
- Все вон, - тихо скомандовал Ланнистер. Крики над столом развернулись с новой силой: кто-то предлагал сейчас же заключить мир, Гора размахивал руками, гонец пятился к выходу. - Вон. - Все также ровно, не повышая голоса повторил Тайвин. Лорды затихли. Раздался шорох отодвгающихся стульев - знать и слуги стремительно удалялись.
- Останься, Тирион, - окликнул лорд сына, который застыл в проеме выхода. - Присядь и выпей.
Необычное для Ланнистера-отца поведение можно было назвать любезным, поскольку он никогда не обращался к карлику с подобной просьбой. - Сколько тебе нужно времени, чтобы собрать свои пожитки? - не объясняя лишнего спросил лорд.

Лорд Тайвин без интереса наблюдал за тем, как его сын вернулся на место и поперхнулся предложенным вином. Он хотел было улыбнуться, но вместо этого оторвал розовую виноградинку с большой грозди, что лежала в блюде перед ним. Сок ягоды капнул на дубовый стол, моментально впитавшись в дерево. Если Тайвину и не понравилось, как Тирион отозвался о Джейме, то он предпочел проигнорировать шпильку, мысленно готовя сладкую, как персиковый сок, месть.
- Ты меня прогоняешь? В этих трех словах проскользнуло удивление вперемешку с недоверием и малой толикой разочарования. Лорд Тайвин склонил голову на бок, уставившись на сына.
- Как я могу прогнать сына? - с несвойственным участием произнес лорд. Тем более, моего единственного сына. За стенами шатра раздавался гомон человеческих голосов и ржание коней. Кто-то громко ругался, перекрикивая их всех. - Собирай свои вещи, - распорядился лорд, вставая с места. Он подошел к прорези шатра, и не выходя наружу, посмотрел сквозь проем толстой ткани. На пустынной земле лежал синюшный мальчишка, вокруг которого собрались наемники, рыцари и даже кое-кто из горных кланов, приведенных Тирионом. Все они громко обсуждали, какой изверг свернул чашнику шею, и сколько нынче стоит бочка борского. 

Тайвин повернулся к сыну. Гора все-таки сумел отвлечь от нас внимание. Пока за шатром бурно обсуждали происшествие, ни один паук не мог подслушать разговор отца и сына.
- Ты отправляешь в Королевскую Гавань. Тирион был поставлен перед фактом, как септон перед Семерыми. Прежде, чем сын успел возразить по этому поводу, Тайвин вставил свое веское слово. - Ты будешь десницей до моего приезда. На улице продолжались распри, однако в самом шатре сделалось тихо как в винтерфелловской крипте, где, к слову, Ланнистерам бывать не приходилось. Лорд устало опустился на свой мраморный стул с накинутым алым плащом на высокой спинке. - Чего ты ждешь? - поинтересовался Тайвин у сына, рассматривая его реакцию. - Собирайся и в путь. Зайди ко мне перед отъездом, я подготовлю бумаги для Малого Совета, чтобы никто не усомнился в законности твоего десничества. Лорд нетерпеливо сделал жест ладонью, таким же жестом она мог отгонять назойливую муху, показываю, что, если сыну нечего больше сказать, пора бы освободить шатер от своего присутствия.

Когда Тирион ушел, а мальчишку со скрученной шеей, судя по стихшим голосам, уже отпели, на лагерь опустились сумерки.  К тому времени лорд закончил с бумагами. Подпись Тайвина  и печать Ланнистеров, с изображением вставшего на дыбы львы, стали завершительным штрихом малострочного текста. Лорд не любил много писать, как и говорить. Сейчас он ожидал сына, чтоб отнюдь не благословить его перед дорогой, а дать последнее наставление.

В камине потрескивали дрова, языки пламени отбрасывали причудливые тени. Лорд думал о Тирионе, поскольку каждый раз, глядя на него, он вспоминал свою Джоану, подарившую жизнь сыну в обмен на свою. Со времени ее смерти прошло много лет, а лорд Тайвин, казалось, умер тогда вместе с ней: ни одна женщина после не удостоилась его улыбке, кроме любимой дочери. Он расстегнул стеганую рубаху. На шее, на длинном шнурке из вареной кожи висела ладанка, в которой покоился золотой локон матери его детей. Лорд ласково погладил ладанку, бережно поднеся ее к тонким губам, тихо произнес:
- Мое солнце и звезды, я весь ваш.
В шатер вошла чашница с ужином и лорд Тайвин небрежно застегнул пуговицы, спрятав единственное, что могло вызвать у него сантименты.