Два через трое пропускало сердце удары.
Страшно?... И гром гремит, незнамо что сокрушительно-звонко и гулко вызванивая.
Какие-то несколько досок, и море за ними - море, где нет спасения.
Было ли оно, спасение это.
Каждый удар волны, сотрясавший корабль, женщина пропускала через свой позвоночник, опираясь о стену в каюте. Больно-не больно, а он - умирает?
И откровенно паршивой было идеей Джейме вставать тогда, ещё паршивее - смотреть, как голова Серсеи скатится с плеч, оставляя за собой невыносимо ярко-красный след на белом камне. Но что могла Тейна, кроме как помочь ему тогда? Если только такой шанс и был, чтобы проститься с сестрой и любовницей.
Кровотечения прекратились, но лихорадка то и дело возвращалась, и леди Мерривезер прекрасно знала, что мейстеры не считают его спасение возможным. Полуглупо-забавно получится: простившись с сестрой, бывший Лорд-командующий Королевской гвардии отправится вслед за ней к свету семиконечной звезды. Но даже неудивительно, если вспомнить пламя, в глазах его полыхавшее, когда Джейме говорил, что станет сражаться.
Солёные брызги оставляли следы на шее и плечах женщины - неужели судно получило пробоину? Кажется.
В темноте видно только лицо Тейны, беспокойным светом горящей свечи освещенное. Она не уходит - не может уйти, да и куда ей теперь. Узкое море на словах только Узкое: бескрайние просторы воды, не то что для жизни - даже для питья непригодной. И будущее, настолько неопределённое-смазанное, что леди Мерривезер даже в тумане не могла разглядеть там хоть что-нибудь. И снова немудрено - в такой-то темноте, когда её тёмные глаза сталкиваются с неощутимой чёрной завесой-стеной, когда она окружена бесконечным молчанием.
Тишину нарушал шторм, снова и снова бились волны о борты корабля, всё дальше и дальше увозившего её от ребёнка и лорда-мужа, и ради чего?
Если Джейме Ланнистер сейчас умрёт, она, вроде как, могла бы и не уезжать из Королевской гавани. Хотя, оставаться там тоже - удовольствие то ещё.
А сейчас Тейна нигде - ни в Вестеросе, ни в Эссосе - где-то в лабиринтах междумирья и совершенной неопределённости. Уж затонул бы что ли этот корабль, чтобы не мучиться: женщина ненавидела неизвестность, презирая лишние степени свободы, помимо тех, что ей казались удобными. Считала она себя искусной интриганкой или нет, не важно - весь её мир рушился на глазах, а леди Мерривезер не могла их даже закрыть.
Всё происходило в её голове - наяву и в то же время всего лишь на просторах подсознания.
Всего лишь? Она даже тошноты от собственного бессилия больше бы словно не чувствовала.
На деле - просто устала до такой степени, что без пяти минут готова потерять надежду.
Только вот надежда умирать никак не хотела, въедаясь в кожу и в крови растворяясь. Бессмысленная надежда, невыносимая.
Странно созвучен плеск нестерпимо солёных волн с то ли бурей, то ли затишьем на душе женщины, чьи руки скрещены на груди, а глаза глядят вникуда. Сначала она слушала его дыханье, а теперь не могла бы даже с уверенностью сказать, что слышит хоть что-нибудь.
Как будто уже осталась наедине с самой собой, как будто в этой темноте ей не суждено больше никого видеть и ни с кем говорить - не суждено даже дотронуться до чьей-нибудь руки, ничьих пальцев в ладони не сжать.
Может быть, оно так и выглядит - совершенное подобно сверкающей молнии, являвшейся вслед за каждым раскатом. Безумие.

Искусственно причастная ко всему, что случилось, Тейна не чувствовала себя ни на том свете, ни на этом. Нигде - вот где скиталась её душа, тогда как бурей тело заточённое оставалось в каюте при свете единственной свечи.
Если бы ещё это её лихорадило - ладно; и если бы заболел кто-то исконно родной и близкий - ужасно, конечно, но безусловно понятно. Но как женщине было относиться к тому, что случилось с Джейме Ланнистером? С тех пор, как она, пусть и по воле по собственной с этим мужчиной связалась, вся её жизнь кубарем полетела в бездонную пропасть, из которой и не вернуться-то вовсе. И некуда: что осталось в этом проклятом городе?
Королевская гавань - место, где королям глотки и головы принято резать. Если подумать, забавно, что из-за Джейме когда-то шумиху такую подняли, что эхо до сих пор не стихло.
Первый Цареубийца что ли? Таргариены прежде и сами друг друга драконам скармливали.
Дико, бессмысленно, кроваво - стоит ли власть всего этого?
Тёмный страх наполнил лёгкие Тейны Мерривезер, едва она представила, что в этом аду будет жить её сын, да и выживет ли вообще. В Красном замке ни с кем не считаются, в Красном замке все плевали на принципы: слишком высоки ставки, слишком большая цена за ошибки.
С королевы голову сняли, а сколько протянет Десница? Тейна не хотела даже думать об этом.
Ни о чём не хотела.
Может быть, лорд Ортон пошлёт за ней в Вольные города? К сожалению, лорд Мерривезер наверняка окажется даже для этого инициативным недостаточно. Он всегда был слишком осторожен - чересчур, и только благодаря супруге в своё время получил при дворе хорошую должность. Что же, вполне в духе лордов Простора - быть нерасторопными и прямолинейными до приступов тошноты, перемежающихся со вспышками гомерического хохота.

В голове - чьи-то голоса, в руках - трижды смятая плотная ткань юбки, в лазах - странный отблеск чего-то безумного. Что будет, когда он умрёт? Неприкаянная, она может в порту пересесть на корабль и вернуться назад.
И, вообще-то, даже если Джейме Ланнистер выживет, тоже могла бы.
Но ведь Тейна до сих пор его не оставила, хотя теперь не рисковала даже притронуться к его испариной покрытой лбу, к его на боку зияющей ране - отпечатку чужих грехов.
Не целиком и чужих, но тем-то не менее: Тейна-то теперь за них была вынуждена тоже расплачиваться.
Раскат грома, удар волны - снова отдаётся в позвоночнике, женщина чуть отстраняется от стены. Дышит ли он? И нужно подойти, и как-то жутко, словно придётся переступить какую-то запретную черту, за которой не будет никакой жизни.
С его смертью исчезнет последняя часть реальности, оставив лишь никому не нужные тени. И неопределённость, неизвестность проклятую-ненавистную.
Зачем женщина только осталась, зачем в то утро пустила лошадь галопом навстречу мужчине, из-за которого теперь навечно, может быть, разлучена с сыном. Нет, только не вечно: что-то должно измениться.
Необратима - только смерть.
Она не очень-то нужна Джейме сейчас, а после смерти тем более. Страшно было тут оставаться - просто страшно столкнуться со смертью вживую.
Ну уходить некуда, да и выбора просто нет. Только руками ловить капли воска расплавленного, только стараться дышать как можно бесшумнее.
Быть здесь и в то же время - быть бесконечно далеко.
Где угодно: там не может быть хуже чем здесь, где дыхание смерти такое неотвратимое-близкое-гадкое, такое ледяное и явственное. Тейна тяжело вздыхает, снова опираясь спиной о смолой пропитанные доски. О единственную преграду между ней и бушующим морем, что завтра на рассвете может просто на берег их выплюнуть, размотав о скалы и мели.
Эта смерть тоже - неотвратима, куда человеку со стихией тягаться.
Да и не привыкла Тейна сражаться в открытую, слишком большим откровением это было и - слишком наглым посягательством на личное пространство, где она точно в коконе могла прятаться от всего. Только всё изменилось, когда протянув ей руку в Богороще, Джейме помог ей подняться - с того момента реальность ворвалась в жизнь леди Мерривезер, теперь заставляя женщину захлёбываться. Не хотелось ощущать ничего, но она чувствовала, как Его душа ускользает отсюда - и ладно бы ещё, если так.
А то ведь как будто душа сомневается или рвётся туда, куда ей ещё не место-не время. Чем это всё закончится даже Семерым неизвестно.
Да и что они когда знали кроме того, как играть людьми точно марионетками скоморохи играли. Сияюще-чистый разум, ясный взгляд и - туман в голове, такой что ни мысли, ни слова не вымолвить. Словно бы Стена теперь здесь, словно окружает леди Тейну Мерривезер, пытаясь холодом стен своих вытравить женщину из мира, где ей теперь тоже не было места.
Но Джейме уйти мог, а она была ведь даже не ранена - Неведомый не придёт за ней, если море теперь не поглотит их корабль. Ни жить, ни умирать Тейне не было нужно.

Капли солёной воды - на этот раз настоящие, по разгорячённым от свечного пламени пальцам стекли  в рукава, оставляя ощущение какое-то склизко-премерзкое. Тейна чуть заметно повела головой, краем глаза уловив движение у противоположной стены тесной каюты, что стала ей не то темницей, не то единственным местом, где женщина не чувствовала себя такой неприкаянной.
Сейчас она могла бы за стеной в такой же каюте переживать шторм в одиночку - тоже каждый удар волны принимая на свои иллюзорно-хрупкие плечи почти что. Но леди Мерривезер продолжала оставаться рядом с мужчиной, неопределённости жизни и смерти которого измотала её уже как будто вконец.
А всё потому, что она необъяснимо сильно желала бы, что он выжил. И понимала же, что сам Джейме видал эту жизнь в гробу при соответствующем одеянии. Может, и справедлива была бы его смерть, но однозначно - неправильна, и потому Неведомый до сих пор лишь наблюдает со стороны за тем, как мужчина продолжает на краю смертельного омута балансировать. Но Тейна - она жива, и присутствие во всех религиях по-разному названного приходилось ей по душе ещё меньше, чем всё остальное даже вместе бы взятое. На ней ни царапины, а впору так же в лихорадке ворочаться - зачем ещё Киван Ланнистер, кто угодно бы его побрал, отправил её сюда? Ни живую, но ведь и даже не оцарапанно-раненную - невредимую, но словно бы уничтоженную. И даже не скажешь сразу, отчего ей было хуже всего.
То ли от смерти Серсеи, дружба и попойки с которой случились такими полезными, то ли от разлуки с сыном, для которого она наконец добилась того, чего всегда добиться хотела. Просто женщина не находила себе места, и хуже того - знала, что нигде его не найдёт.
Услышав безумно слабый голос, леди Мерривезер не могла и подумать о том, чтобы выйти - сжав фитиль руками, не чувствуя боль от пламени, она всё окружающее роняет в пучину беспросветного мрака. Ей бы встать и оставить его, но разве сможет она зайти потом сюда снова не зная, жив ли он ещё? И вот даром никто сейчас Джейме, вроде, не сдался, а всё ж таки разве лучше со всей этой грязью, болезнью и горем остаться один-на-один?
Женщина не знала - только чувствовала, что незримо и полунеслышно для него, но останется рядом.
Прогрохотала очередная громовая канонада, а вместе с нею распахнулась дверь. Мальчишка-оруженосец, один из дових так преданных сиру Джейме Ланнистеру. Тейна прищурилась от яркого света, повернувшись ему навстречу. На сколько он старше её сына - на три, четыре года? Леди Мерривезер как могла старалась не думать о Расселе.
И что-то прескверно выходило, стоит признать.
А он, тем временем, того и глядишь - какая несвоевременная мысль - начнёт мнить себя мужчиной. Тейна чувствовала это по тому, как он её воспринимал, как выговаривал миледи и, наконец, по тому, как он заботился вот например об её ужине или раннем завтраке - кто разберёт в такую непогоду - хотя не был обязан совершенно ничем. В другое время Тейна нашла бы это забавным, но погрузившись в пучину мучительно-душной-неуместной депрессии и словно приняв обет молчания она уже успела забыть о том, что на свете и солнце-то светит.
Изящный, аккуратный взмах руки - она отводит факел в сторону, чтобы убрать свет с лица Джейме Ланнистера, снова что-то пытавшегося вымолвить.
С каких пор она понимает без слов человека, которого толком не знает? Правда, она даже не заметила этой односторонней перемены в их тоже скорее односторонних отношениях.
Мальчишка, кажется, отвлёкся слегка, когда она задела его руку, сжимавшую источник такого ярко-ненужного света. Он прав, и ей нужно поесть, и Тейна полушёпотом велит ему принести ей чего-нибудь. Велит так же ненавязчиво и даже с оттенком какой-то нежности, но всё же так, словно со стороны саму себя видит.
Никакого принесённого вина и фруктов ей не надо так же, как лежащему подле неё мужчине не хотелось, должно быть, пережить лихорадку, что много дней уже возвращается. Женщина не рискует дотрагиваться до него лишний раз, только лишь - чтобы помочь напиться воды, как сейчас.
Жар его тела совсем не такой, каким она помнит его со времени его первого прикосновения к её руке: жар нездоровый, мучительный, омерзительный, едкий. Но, может быть, с жаром уходило и прошлое, от которого всегда непросто избавиться. Тейна вот никогда, наверное, своё не перечеркнёт окончательно даже сгорев изнутри.
Но неужели шанс есть у Джейме, раз организм до сих пор сражается и противится смерти? Тейну от безумия, пожалуй, только то и удерживало: мужчине было куда отвратительней.
Отчаянно хотелось глотка холодной, пресной воды.

Мальчишка что-то бормотал полуиспуганно-полувосторженно тем, что держит её за локоть. Тейна тряхнула гривой волосы тёмно-кудрявых, словно это бы могло отогнать чёрной тучей опасность над ними нависшую. Лисс, работорговцы, смерть - закономерно и даже не странно, если на капитана только взглянуть.
А женщина ведь никогда не была спасительницей, да и с образом бесконечно бескорыстной и самоотверженной до крайности женщины общего у неё никогда не было много, а теперь - что? Теперь на юбке видны следы солёной воды оттуда, где на коленях она стояла возле Джейме Ланнистера - куда опускается на колени снова, когда он просит ещё воды. И сама она - почти не пьёт: оруженосец прав - вода и в самом деле скоро закончится.
Леди Мерривезер шумно вздыхает, не привыкшая в открытую ни принимать серьёзные решения. Как бы искусно не сплетала она интриги, возле неё всегда был мужчина, рядом с которым никогда не возникали подобные трудности: Тейна ныряла в омут сплетен и дворцовых тайн, но более жизненные дела никогда её словно и не касались. Пока лорд Ортон не бросил её одну, бежав в Длинный стол, и пока Киван Ланнистер не догадался бросить их с Джейме на эту посудину теперь уже трижды проклятую.
Самое грустно-забавное, что им и деться отсюда некуда - только если за борт, рыбам на корм, ну да кому оно нужно? Женщина ковыряется ложкой в тарелке овсянки, снова ловя себя на том, что не голодна совершенно. Ей даже странным неимоверно казалось: вот Джейме здесь в лихорадке метается, а она что, станет есть и пить вино? Вульгарно, неуместно.
И как будто на тот свет следом за Джейме Ланнистером она сама бы отправилась, только бы не слышать, как его дыхание прервётся. Не может быть, чтобы борьба столько времени закончилась смертью, не может! Но Тейна ведь и не думала до последнего, что с королевы Серсеи и вправду голову снимут - даже когда уже знала, когда Джейме получил эту отвратительную рану, что никак не желала толком затягиваться.
-В таком случае, капитан удивится, узнав, что леди вовсе не из Вестероса. - ложка со звоном падает в тарелку, а женщина поднимает на не знающего, куда от неуверенности деть себя, мальчика. За его спиной она видит движение, словно бы кто-то подслушивал их, глядя в открытую дверь. Тем лучше, пожалуй.
-И что у леди достаточно влиятельных друзей в Лиссе, что капитана вздёрнут на его же рее. - леди Мерривезер нарочно говорила громче, и обращалась-то не к юноше, что так поразительно преданно вслед за своим рыцарем отправился на край света. Была ли она уверена в собственных словах? Не важно, но греющему уши определённо должно было показаться именно так.
Боятся они Джейме Ланнистера - кто бы удивился, а Тейне нечему было. Леди Мерривезер даже сейчас чувствовала, насколько этот человек силён, что даже собственное отчаяние никак не может свести его в могилу и, вероятно, действительно свести не сумеет.
Сир Киван хорошо заплатил капитану - и на том спасибо, конечно, но думал ли он на самом деле, что любых денег будет достаточно? Он хотел избавить себя от присутствия старшего племянника и избавил, как игрушку ему, умирающему, сунув женщину, с которой они и не знакомы-то толком. Были не знакомы, вернее - чего тут теперь говорить после всего, что с ними уже здесь было со всеми.
-Джейме. - шёпотом говорит она, давно уже отвыкшая упоминать его титул. Женщина садится с ним рядом, аккуратно под спину в рубашке насквозь потом пропитанной руку просунув, помогая мужчине почти что сесть. Мальчишка бежит куда-то за свежими холодно-мокрыми тряпками, а женщина, едва касаясь разгорячённого лба Джейме Ланнистера, убирает волосы, отросшие так, что напоминали теперь промокшую львиную гриву. -Нужно поесть. - кому больше нужно - ему или ей? Тейна не хотела оставаться одна, словно присутствие Джейме заставляло быть её сильной, а без него - без него ей только в воде раствориться останется.
Может быть, всем им: грохотало так, словно лезвия тысячи топоров раз за разом в корабль вонзались. И волны, точно крылья, пытались выбить из корабля всю жизнь, что ещё оставалась.

Волна ударяется о палубу, и на тяжёлые кудри Тейны обрушивается дождь из неприятно пахнувших солёных брызг, в вырез платья по щекам и шее стекающих. Женщина прикрывает глаза, чуть прикусывая нижнюю губу, словно отогнать этот запах надеясь. Наконец мальчишка вернулся, жадно на всё тот же вырез уставившись - неуверенно тряпки протягивает, а она хватает их резче, чем следует. Да на кого она похожа, эта некогда роковой красоты леди Мерривезер, которую ни один мужской взгляд не мог пропустить? В страшном сне не приснится, что она будет чуть ли не в трюме какого-то корабля бороться за жизнь человека, которого даже не знает.
А может быть - наоборот? С того самого мерзкого-кровавого утра женщина чувствовала, что не сможет оставить Джейме Ланнистера умирать - на корабле, в Вольных Городах - где-то ещё. Может быть, вынырнув благодаря ему из омута вечного притворства и опьяняющих иллюзий она наконец захотела что-то настоящее сделать?
Правда в том, что леди Тейна ничего не хотела. Она не выносила неизвестности, и своей интуиции доверяла всегда с осторожностью, но когда сир Киван сказал, что желает отправить её вместе с Джейме - леди Мерривезер не сказала и слова против. Милорд Десница уже, должно быть, написал лорду Ортону, чтобы тот привёз сына в столицу. И что будет делать её лорд-муж - бросится искать, наймёт корабль и за Узкое море отправится? Вот ещё - Тейна хотя и где-то втайне надеялась, но в сообразительность супруга, так сложилось, не особенно верила. Да и, в самом деле, даже от надежды толку было немного: ну даже пришлёт он за ней, а с Джейме как быть? Не хотелось, чтобы он умирал.
После всего-то, что они тут уже пережили. Или уж сгинуть тогда всем тут вместе в пучине Узкого моря, на поверку оказавшегося скорее Широким. Если мальчишка прав, то они плывут в Лисс, и если Джейме Ланнистер найдёт в себе силы подняться на ноги, с морской прогулкой можно будет покончить. Нужно будет покончить, если вернее: мало ли, куда капитану в голову взбредёт дальше плыть; там у Тейны влиятельных знакомых и не окажется, может быть.
Наверное, леди Мерривезер стоило задуматься, что с ними всеми будет дальше, но в каждодневных сражениях она не только не видела ничего привлекательного - будущего не видела тоже. Сейчас женщине определённо нечего было ответить, почему она здесь, почему осматривает рану, гадая, что будет, если не сменить повязки.
Ей и потом ответа не найти. Просто Тейна Мерривезер всегда делала то, что делать хотела, да и говоря с сиром Киваном была всё ещё слишком шокирована зрелищем женщине, которой считала самой могущественной во всём Вестеросе. Сына в том львино-змеином гнезде с сомнительной поддержкой роз оставлять не хотелось, конечно, но разве где-то, кроме Красного замка, ему будет столько же? Столько же чего, впрочем - лжи, интриг, боли и смерти - Тейна не могла бы ни одного человека назвать, кого Королевская гавань счастливым бы сделала.
Леди Мерривезер, правда, заполучила всё, о чём желала, когда только въезжала в городские ворота в числе компаньонок будущей королевы Маргери.
Тейна иногда вспоминала о девушке, надеясь, что хотя бы её оправдали. Сейчас она была далеко от точно в узел завязанных коридоров крепости Мейгора, а потому искренне сочувствовала маленькой розе, к которой как ни крути привязаться успела: пусть маленькая королева хоть трижды внучка Королевы Шипов, но обвинения в разврате ничего под собой не имели. Возможно, узнай леди Мерривезер о них чуть раньше, ничего бы этого не было, но соблазнив Кэттлблэков регентствующая королева опасалась обсуждать свою игру против Тиреллов даже когда выпивала. Пьяный хохот отдавался в голове.
Нельзя было сойти с ума, и не важно, почему женщина во всё это ввязалась. Полными надежды глазами на неё всякий раз смотрят мальчишки, когда она уговаривает их рыцаря что-нибудь съесть. Сейчас она не настаивает, чувствуя, как ослабло дыхание смерти.
Джейме Ланнистер выживает.
Застарелые повязки пахли, мягко говоря, ещё противнее морской воды, и выставив оруженосцев за дверь, леди Тейна сообразила, где взять новые. 
-You'll ruin your dress, my lady!
-No matter, I have others.
Всплывает в памяти, когда раздаётся треск разрываемой каким-то чудом всё ещё белоснежной нижней юбки. Платье всё равно уже безнадёжно испорчено, да и денег на новое у неё с собой было достаточно - видимо, сир Киван всё же допускал, что хотя бы она переживёт это путешествие. Да и в сундуке, на которым она прежде сидела, нарядных тканей тоже найдётся немало.
Она чуть сморщила нос, развязывая старые тряпки и бросая их в сторону. Тяжёлая верхняя ткань юбки снова скрывала отсутствие нижней, и снова откуда-то взявшиеся мальчишки лишь диву давались, откуда леди Мерривезер взяла чистую повязку.
Не важно, Лью Пайпер - лучше старые выброси.
-Потом, Джейме. - и всё же, снова оперевшись о просмолённую стену, его голову положив на грудь себе, Тейна не заметила, как провалилась в беспокойный сон. Или, может быть, в самом деле стучали в дверь? Похоже на то, но если пришли убивать - почему с ноги не сломают?
Всё равно буря разобьёт их о скалы, наверное.
А может быть, и её лихорадка забрать задумала? Женщина снова тряхнула головой, вдруг осознав, что шума волн она больше не слышит.