[STA]only those games[/STA][AVA]http://savepic.su/5524489.gif[/AVA][NIC]Doran Martell[/NIC]Все дочери Оберина жили как принцессы и говорили ему «дядя». Ни одна из них не думала стыдиться матери; все, как одна, гордились своим отцом. Бастарды, но не просто Сэнд – Песчаными змеями называли их в народе, и это прозвище как нельзя лучше подходило этим женщинам. Свои имена они носили с гордостью.
По всему Дорну Оберина знали и любили простые люди. Здесь, в Солнечном копье, его дочери имели определенный вес. Ими восхищались, их уважали. О них говорили. Их самих, как и их отца, любили больше, чем Дорана. Их знали лучше, чем Квентина.
Квентин… Доран мог бы винить брата за это, и Оберин знал. Но он не винил; Оберин знал и об этом. Оберин всегда знал достаточно для того, чтобы сделать верный ход. Его дочери – нет. Но вести свою игру они, к сожалению, пытались. Неприятностью виделась теперь Обара, - она знала многое, и лучше бы ей оставаться в песках. Но даже там, где бы она сейчас не была, в старшей племяннице принц дорнийский был уверен больше, чем в других – несмотря на всю свою резкость, прямая, как копье, Обара была такой и в преданности, и в умении хранить тайны.
Наибольшим сожалением для принца обернулась Арианна – та, что затеяла это несвоевременное рискованное предприятие. Что встретило ее за морем? Получила ли она ту независимость и уверенность в своих силах, которых так отчаянно желала, и которых, по-видимому, ей не доставало в Дорне? Маленькая девочка с озорным взглядом, которая прибегала к нему, разбив коленку, превратилась в прекрасную молодую женщину, своевольную и хитрую, пожалуй, Доран Мартелл без колебаний мог назвать Арианну умной, да только необходимой мудрости в ней еще не было. Мудрости, опыта и, что немаловажно, терпения. Оно никогда не было сильной стороной принцессы.
Доран жалел, что слишком редко играл с дочерью в кайвассу. Он мог бы многому ее научить. Непростительная ошибка: он думал, что у них впереди еще много времени.
Да, напоминать себе о том, что и принцы совершают ошибки, с каждым разом становилось все болезненней – ведь чем больше лет и зим проводил он в правлении, тем реже совершал промахи, и тем тяжелее эти промахи становились.
Не стоит оставлять вопросы незавершенными. Это он запомнит. Может статься так, что времени, чтобы довести все до конца, уже не окажется.

- Принц Оберин, - сказал Арео Хотах, пропуская в покои человека, которого здесь ждали.
Доран развернул кресло навстречу вошедшему; его руки все еще оставались достаточно сильны, чтобы самому управляться со своим креслом, но долго ли они такими и останутся? Мейстер уже успел предложить макового молока, а Доран успел отказался. Он позволит себе расслабиться, когда Оберин отбудет в гавань. Когда они закончат – или начнут? – кое-какие дела, решение которых откладывать было нельзя.
- Мой брат. Рад, что ты все-таки навестил меня перед отъездом.

Доран нечасто покидал Водные сады. Должно было произойти нечто действительно выдающееся, чтобы принц оставил их позади и вернулся в прославленный замок Солнечное копье, откуда на протяжении столетий Мартеллы правили Дорном. Прямо сейчас история делал новый виток. Вынужденный шаг навстречу Тайвина Ланнистера не был такой уж неожиданностью, но значение имел немалое. Неужели они и правда считали, что Доран Мартелл сам отправится в Королевкую гавань?
Ради этого Доран и покинул Водные сады. Увидеться с Оберином перед тем, как тот уедет на север, чтобы занять его место в Малом совете короля.
Напомнить брату, чтоб тот не рисковал. Оберин также не отличался терпением – неужели его наследница оказалось больше похожей на своего дядю, чем на отца?

- Ни один дорниец еще не погиб в этом кровавом безумии, войне пяти королей. Постарайся, чтоб так оставалось как можно дольше.

[AVA]https://38.media.tumblr.com/0739f15b2d9ede6fd1d7ef261448e5de/tumblr_nok0f8lWCV1spao6ho2_r2_400.gif[/AVA][STA]only those games[/STA][NIC]Doran Martell[/NIC]Сколько дорнийцев нужно, чтоб начать войну?
Арео сказал, что эта шутка с небывалой быстротой распространилась по всему побережью, и с той же быстротой от одного порта до другого вслед за нею вспыхнули драки и, чего таить, поспешные убийства. Народ здесь был вспыльчив и скор на руку.
Должно быть, торговцы Тиреллов, мой принц, - добавил он тогда. Как будто кто в целом Вестеросе не знал, что округа Вышесада ненавидит дорнийцев так горячо, что, по словам некоторых, даже солнце пустыни едва может с их ненавистью сравниться. Глупцы. Никто из них не знал, насколько опасной может быть пустыня – или солнце. Впрочем, на самом деле от цветущих зеленых лугов Простора отдавало лишь высокомерным пренебрежением; но никак не чем-либо, что можно было бы окрестить горячностью.
Забавно: Арео никогда не говорил, если к нему не обратиться. Прибывший сюда многие годы назад – трудно и представить было, сколько воды утекло с тех пор – он оставался практически тем же самым человеком, простым, немногословным и по-прежнему невероятно сильным. Все также носил медные доспехи, все так же клал свою секиру на ночь в постель. Все также – служил, повиновался и защищал. Если что и изменилось за это время, так это то, что капитан гвардии стал поистине незаменимым. Доран не знал никого преданнее и вернее. Благословение Семерых – не будь подле Хотаха, многие вещи оставались бы недостижимыми.

- Драконы никогда не могли ни сжечь Дорн, ни захватить, - с тенью улыбки возражает принц. Он, конечно, знает, о чем говорит Оберин. Не было ни одного дня, чтобы Доран позволял себе забыть.
Да, драконы никогда еще не находили здесь победы – даже гордая владычица Рейнис, легенда во плоти наряду со своими сестрой и братой, не послушав совета дорнийской принцессы, не получила здесь ничего, кроме смерти.
Но пламя и кровь, с которыми Таргариены идут рука об руку от рождения и до смерти, могут поразить самое преданное дружеское сердце.

Элия.
Он был взрослым мужчиной, когда она и Оберин только плескались нагишом в Водных садах. Доран думал, что уйдет первым, а те дети, в которых он не видел еще брата и сестру, но лишь детей, переживут его на бесконечно долгий срок. И что теперь осталось от прежней невинности и чего теперь желают их сердца?
Возмездия. Справедливости. Огня и крови.

Впрочем, Красный змей невинным не был никогда. Решительный – пожалуй, слишком даже для дорнийца. Злой – он был таким еще в детстве. Человек, не умеющий отпускать прошлое. И сейчас, как всегда, его брат шел вперед с высоко поднятой головой, собирая людей за своей спиной, заражая их своими желаниями, горящими нестерпимо на темном полотне съедающей его ненависти, заботливо взращенной год за годом.
Элия не давала ему забыть.

- Что же до не-дорнийцев? – спрашивает Доран, не преуменьшая пусть и для виду своей осведомленности. – Куда именно отправляются твои люди, как не на смерть? Стоит ли то, чего ты хочешь добиться, их жизней?
Стоит ли эта война того, чтобы принимать в ней участие, даже не будучи уверенным в исходе? Войны приносили слишком много боли, слишком тяжелый груз памяти оставался выжившим после ее завершения. Вопрос, на который принц так и не смог найти ответ. Оправдывает ли цель средства. Но одно он знал точно.
Всю свою жизнь Доран желал мира – и всю жизнь готовился к войне.

Отредактировано Him of Many Faces (2015-05-24 19:26:40)

- Отрадно слышать, что ты беспокоишься о моих детях так же, как беспокоился о Рейнис и Эйгоне.
Они были всего лишь детьми. Детьми, которым пришлось платить по чужим счетам. История немилосердна и пишется кровью невинных больше, чем кровью виновных. Он не смог ничего поделать тогда, но будет стараться изо всех сил, чтобы подобное не коснулось его семьи и его народа вновь. Доран выбирал только те игры, в которых мог победить, но, к сожалению, некоторые из них не спрашивали желания игроков и вовлекали все новых и новых жертв, тянули их за собой и давили, как колесо на своем пути уничтожает все хрупкое и слабое, попавшее под него. Круговорот власти: сперва наверху одни, затем другие, но те, кому не посчастливилось оказаться раздавленным под колесами королевского правосудия, уже никогда не смогут подняться.
Если бы была еще одна девочка, ее назвали бы Висеньей. Могло ли это означать возрождение былого величия династии? Рейгар сумел бы прекратить разрушительную эпоху Безумного короля, если бы не волчица с севера, он был достойным наследником Таргариенов, лучшим королем, чем его отец, за ним было будущее. А Элия так много дала драконам, только она и умела так – без остатка, не жалея себя и не думая о себе. Нежное сердце его сестры было сильнее, чем могло показаться на первый взгляд, она ведь не жаловалась никогда и ни на что, никакие муки не могли заставить ее сдаться и прекратить любить, пусть в ответ она получала меньше, чем заслуживала. Но Элию раздавили без жалости, и этого нельзя было забыть.
Наследие Эйгона Завоевателя принесло на земли Вестероса почти три сотни лет процветания, объединило раздробленные мелкие королевства в единое крепкое государство, не без огня и крови, но жизни, отданные воспротивившимися единой короне под началом драконов, окупились установленным миром и постепенным исчезновением междоусобиц. Окупились другими жизнями, которым не было счета, и новыми войнами, которые не свершились.
Но стоило только убить одну из голов дракона и заменить алые знамена над Красным замком другими, золотыми, как снова в Семи королевствах началась смута, снова соседи нападают друг на друга, снова самозваные короли разрывают на части землю, истекающую кровью, и не видно конца череде смертей и мелких войн. Сила – в единстве, и Семь королевств нуждаются не в семи королях, но в одном, достойном, мудром, могущественном, родовитом. В короле-драконе, которого бы любили и боялись.

- Эйрис – не династия, но лишь одна страница истории из бесконечного множества других, не самая лучшая, но и не худшая. Ты знаешь об этом не хуже меня: после кончины Мейгора Жестокого полувековое правление Миротворца не принесло ничего, кроме благ, и даже мы оплакивали его смерть. Но Дорн поженился с драконами не двадцать лет назад, и эта связь крепче, чем память о детях Рейегара и нашей сестры; у короля Дейрона было достаточно мудрости, чтобы пренебречь чувствами близких ради своего народа, и Дейенерис его понимала.
- Ты по-прежнему импульсивен и не желаешь ждать. Помнишь ли наш последний разговор в подобном ключе? Тогда ты хотел созвать знамена и поднять восстание в защиту Визериса; ты видел в нем не сына Безумного короля, погубившего Элию и вынудившего нас сражаться с Робертом, удерживая ее в Красном замке, но единственного законного наследника величайшей династии, когда-либо правившей в Семи королевствах, династии, наша связь с которой уходит корнями в глубину веков и только крепчает с каждым новым годом. Что изменилось теперь? Джон Аррен привез нам мир и возможность залечить наши раны, дал ту независимость, которая отличает сейчас Дорн от прочих стран, тогда как ты хотел бросить людей в заведомо проигрышный бой, когда мы не успели оправиться после смерти принца Ливена и десяти тысяч дорнийцев на Трезубце. Десять тысяч наших людей сложили головы за дракона, и ты хочешь сказать, что их жертвы были напрасны? Дорн получал от драконов силу, а не слабость.

Долгие разговоры утомляли его. В свете солнечных лучей терраса казалась просторнее, а апельсины отливали червонным золотом. Суставы распухли и болели, даже через тонкую ткань мирийского пледа он чувствовал, какие они горячие. Нужно было выпить немного макового молока – но только после того, как они закончат.
- Ты едешь в Королевскую гавань, Оберин, чтобы занять мое место в совете, а не демонстрировать повстанческие настроения. Слава богам, у этого малолетнего короля и так много проблем, но все равно будь осторожен. Лишнее внимание тебе не нужно. Наблюдай. Запоминай. Если в столице остались наши сторонники, найди их. Попытайся узнать, как именно умерла Элия, но раздражай Тайвина Ланнистера сверх меры.

Отредактировано Doran Martell (2015-09-11 20:27:23)