А дальше — что?
Некогда, прощаясь со светлыми чертогами Вечернего замка, высокими горами и лазурными ласковыми водами Сапфирового острова, Бриенна думала о будущем с замиранием сердца — предчувствием, что жизнь ее теперь пойдет совсем по-новому, и кто знает, каким оно будет, это новое. Было в ней тогда и беззаветное, нежное, как весенний цветок, чувство к Ренли Баратеону, смущавшее ее и чистое, и готовность сразиться за своего короля, и решимость, но и страшно тоже было. Теперь же, попрощавшись со стенами Риверрана, давшими ей кров и спасение от неправедного суда, Бриенна снова ступала в путь с трепетом — ничего, кроме неизвестности и опасностей, не сулила ни ей, ни ее спутникам долгая извилистая дорога по истерзанным войной Речным землям. Она не разучилась испытывать страх, но и не придавать ему значения научилась только лучше, большое горе все еще давило на ее плечи и теснило грудь, но было в ее душе пусть и не облегчение, но чувство похожее — томиться в стенах замка ей было невыносимо, слишком много было времени в бездействии для размышлений, а они в последнее время Бриенну Синюю только мучали. А еще теперь было немного жаль, что она не успела помолиться перед дорогой, испросить благословения Семерых, может быть, они сумели бы наставить ее, как одолеть этот непростой путь.
Освети нам путь, Старица. Дай мне сил, Воин. Помоги мне, Матерь.
Сможет ли она? Сдержит ли клятву? Должна, ведь поклялась — дала леди Старк, призрачную надежду. Посмела бы она, Бриенна, отобрать ее? Это было бы все равно, что всадить своей рукой нож в спину той, что спасла ее. Но Бриенна должна была сделать это не только ради надежды — если в обмен на Цареубийцу ей действительно удастся вернуть леди Кейтилин дочерей, никто не посмеет обвинить мать Молодого Волка, сказать, что жертва была напрасной, достойной лишь безумной.
Джейме Ланнистер, Цареубийца, человек без чести, сир Клеос Фрей, человек не злой и не добрый, а самый обычный, слабый — даже Ланнистер так не страдал от дождей, ночного холода, скудной еды и усталости, как Фрей, или же не хотел того показать, и она девица-рыцарь, Бриенна Красотка — таким было их маленькое посольство. Ланнистера Бриенна презирала, Фрея — терпела, ведь это он должен был предложить условия обмена, ее задача — доставить Цареубийцу в Королевскую Гавань, а затем к леди Кейтилин ее дочерей. Она не обходилась с ним так круто, как с Джейме, но и поблажек не делала: еще чего не хватало, костры разводить. Она мерзла сама и почти не спала: Бриенна бы не доверила трусливому Фрею свой сон, а уж Ланнистера, который был сейчас куда дороже ее отдыха, и подавно. От Фреев добра не жди, Фреи себе на уме — каким посулом он может соблазниться, если она позволит себе поспать в волю а ему нести стражу? Бриенна не верила ни Клеосу, ни Цареубийце.
Фрей тосковал по постоялым дворам с теплом очага, горячей едой, элем и мягкой постелью, а Бриенна держалась безлюдных дорог, заставляла переходить ручьи вброд, чтобы сбить след — на Королевском тракте они бы быстро привлекли к себе внимание и так же быстро попались бы в руки солдат Робба Старка.
Бриенна бросила взгляд на Фрея, который вечно долго тянулся, а затем исподлобья посмотрела на Ланнистера:
- Если мне нужно будет твое мнение, Цареубийца, я спрошу, а пока что замолчи, — угрюмо отозвалась она и вновь дернула цепь, призывая следовать за собой, — и иди дальше.

Поклажа бы для них казалась и легка:
Да Лебедь рвётся в облака,
Рак пятится назад, а Щука тянет в воду.
(с) И. А. Крылов

Дорога обещала быть долгой.
Не только из-за того, что миль и дней пути до Королевской Гавани немало, но и потому что путники были дружны, как лебедь, рак и щука. Лебедя, то есть, простите, льва порядком потрепало в темницах Риверрана, и он пользовался любым случаем, чтобы напомнить, как ему хотелось бы расправить крылья, то есть ноги размять — а как же их разомнешь, когда на ногах колодки? Цепь, сжатая крепкой рукой, что щучий оскал — настороженный, предупреждающий, что далеко тебе, лебедь, не улететь, хочешь-не хочешь, а тащиться в одной упряжке. А рак с двумя с башнями-близнецами на камзоле находил везде причину задержаться.
Быть может, знай Бриенна, что гибкость — качество не менее ценное, чем честь или преданность, она посчитала бы нужным поискать общий язык со своими спутниками, что, возможно, облегчило бы путь им всем. Но ее не учили дипломатии.
К просьбам Ланнистера расковать ему ноги Бриенна твердо решила оставаться глухой, только цепей и колодок достоин цареубийца, кровосмеситель и человек, сделавший ребенка калекой и уж точно недостоин даже малой толики доверия — предавший одну клятву не предаст ли и другой? Так и бороться с проволочками Клеоса Фрея она не нашла другого средства, как не останавливаться слишком надолго, не давать ему тянуть время — хочет вытряхивать камни из сапог, так пусть делает это побыстрее. Скажите, Семеро, он что, никогда Близнецы не покидал? Бриенна только догадываться могла, была ли всему виной непривычность сира Клеоса к пешим путешествиям, его ленность или изнеженность или неизвестные ей причины заставляли его задерживать их в пути.
Удивительное единодушие — Бриенна недоверчиво посмотрела на Фрея. Продолжать путь по Королевскому тракту небезопасно, да, впрочем, есть ли теперь безопасные дороги? К тому же, кое в чем Клеос был прав: лошади были бы очень кстати на длинной дороге — Бриенна криво дернула уголком рта, и вряд ли кто смог бы заподозрить в этом намек на улыбку, но мысль о том, как порадуется Цареубийца, оказавшись перекинутым через седло ее коня, ее почти позабавила — да и Фрей, может быть перестал бы жаловаться на каждый придорожный камень или ручей, и их небольшие припасы так или иначе подойдут к концу, и тогда выйти к тракту все равно придется. Она начинала сомневаться, но виду старалась не подавать.
Смех Ланнистера заставил ее настороженно нахмуриться. Что его так развеселило?
- Леди Кейтилин приказала мне доставить тебя в Королевскую Гавань к твоему брату, а сир Клеос должен передать предложенные ею условия мира, а не развлекать тебя, — проговорила она твердо, на одном дыхании и даже лица к нему не повернула. — А если ты тронешься умом, мне до того дела нет. — Каменное лицо, такой же бесстрастный тон. А затем, перехватывая цепь удобнее и крепче, обратилась к Клеосу Фрею: — Сир Клеос, не думаю, что разумно привлекать к себе внимание на Королевском тракте. Мне бы не хотелось встретить ни солдат Короля Севера, ни Ланнистеров.

[NIC]Brienne Tarth[/NIC]
[STA]Oathkeeper[/STA]
[AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0012/8f/6b/301-1408999781.jpg[/AVA]
Если бы Тартскую деву только научил кто-нибудь не делить мир на чёрное и белое.
Но Бриенне с самого детства было не до сентиментальностей - не от хорошей жизни, право, она предпочитала одеваться и вести себя как мальчик. Женщинам-то полагалось быть красивыми, хрупкими и очаровательными, и она всегда знала, что это не про неё. И потому к своим восемнадцати годам владела мечом куда лучше, чем словом - несравнимо.
Смелости и доблести девушке было не занимать, но представления о мире оставались весьма грубыми и топорными, точно её внешность - насмешка Семерых над Селвином Тартом, потерявшим остальных детей. Безусловно, это помогало ей сохранять хоть какое-нибудь самообладание, когда Цареубийца в очередной раз позволял себе лишнего - только тянула за цепь: большей мести она не могла себе позволить.
Она поклялась леди Старк, что доставит его в Королевскую гавань живым, и она это сделает, во что бы то ни стало. Хотя речи Ланнистера, гнилые, должно быть, точно темницы Риверрана, задевали Бриенну сильнее, заставляя её злиться на этого человека ещё больше, и на себя - за неспособность быть ещё более стойкой.
Не дели девушка мир на чёрное и белое, ей не пришлось бы столкнуться с непониманием натуры Клеоса Фрея, и она наверняка стала бы подозревать что-то неладное. Но ведь сама леди Кейтилин направила его с ними как союзника, и наследнице острова Тарт этого было достаточно. Ему-то она, понятное дело, не верила, как, по правде сказать, всем мужчинам, но леди Старк доверяла безоговорочно.
Если бы не мать Короля Севера, Бриенна Красотка не успела бы смыть кровь младшего Баратеона со своих рук - разъярённый Лорас Тирелл не стал бы её даже судить. Мужчины несправедливы, бесчестны - все, кроме Него, как она думала - кроме короля Ренли.
Он единственный был с ней вежлив, единственный вёл себя так, будто она - леди несмотря на совершенное отсутствие красоты. И Бриенна бросилась за ним в Штормовой предел вместе с армией своего отца - бросилась, чтобы заслужить место в Радужной гвардии и заслужила - напрасно.
В частности, напрасно потому, что невольно подозревала в других столько же чести, сколько в ней было самой - Цареубийца, конечно, не в счёт.
Как он только смеет вести себя столь бессовестно? Хотя, чему удивляться - откуда совесть у кровосместиеля и клятвопреступника, откуда у него вообще присущие честным людям черты характера. Только и есть, что способность бить в самое больное место - пусть и фразой, но и то только из отсутствия возможности нанести удар другим способом.
Что до Фрея, то он казался Бриенне ненужной обузой - условия договора были не тяжелее и не более остры на язык, чем сам Джейме Ланнистер - сама бы справилась. Но её ревностное стремление исполнить обещанное леди Старк заставляло её, стиснув зубы, ждать, пока это недоразумение вылезет из колючих кустов, высыпет из сапога песок или чем он там занимался.
Едва Тартская дева собралась напуститься на Цареубийцу за то, что из-за него Фрей поднял такой ор, как вдруг и сама услышала стук копыт. Пришлось согласиться с более ненавистным из двоих спутников и прыгнуть в яму, по-прежнему крепко держа цепь.
Северяне не могли не послать погони: этот человек был пленником слишком ценным, чтобы все посчитали разумным его обмен на сестёр даже самого Робба Старка. Не тратя время на то, чтобы стряхнуть песок с лица, Бриенна, с трудом помещавшаяся в этой канаве, поспешила оттащить Ланнистера от уже мёртвенно-бледного кузена - нет, чтобы признать его мешком того самого, как заметил Цареубийца. Сейчас ей стоило бы подумать о том, что клятвопреступник на её стороне, может быть, больше Фрея: ему тоже не нужно, чтобы их поймали. Но дочь лорда Вечерней звезды, вместо этого по-прежнему умудрялась считать сира Клеоса хоть и не самым выносливым, но всё же более верным спутником. Он не нарушал своей клятвы, он не убил того, кого поклялся защищать, и леди Кейтилин сочла, что ему можно верить.
-Не смей, Цареубийца. А ведь сейчас, как и предыдущие дни, девушка злилась больше на короля Станниса, убившего человека, которого она имела неосторожность полюбить.
Ланнистер, конечно, и без того был бы её в глазах предателем, но произошедшее в последнее утро её бытности Бриенной Синей заставляло Тартскую деву презирать его ещё больше - кажется, бесконечно, окончательно, бесповоротно и неотвратимо.
-Сир Клеос, вы в состоянии подняться? Она говорит это, собрав всю учтивость, на которую была способна, сидя в яме и опасаясь, что всадники могут вернуться. Нельзя давать волю ярости, нельзя позволить негодованию из-за неготовности к путешествиям Фрея затуманить её сознание. -Надеюсь, ваш кузен не повредил вашу ногу ещё больше. Одну руку она протягивает Фрею, второй продолжая крепко держать цепь, обёрнутую теперь вокруг запястья. Плохо будет, если сир Клеос на самом деле сломал ногу - не на себе же его нести, в самом деле.
-Ты поможешь сиру Клеосу идти. - бросает она Джейме, не глядя в его сторону. Конечно, она старалась не обращать внимания на его удивительно правдивые и безумно обидные слова, но всё же предпочитала, чтобы этот человек держал свой грязный рот закрытым.
В мире Бриенны Тарт всё было слишком просто.

Отредактировано Him of Many Faces (2015-04-06 09:18:52)

[NIC]Brienne Tarth[/NIC][STA]Oathkeeper[/STA][AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0012/8f/6b/301-1408999781.jpg[/AVA]
Всё же Семеро обошлись с Бриенной Тарт слишком жестоко - у девицы не было даже чувства юмора, чтобы защититься от бесконечных напоминаний о её безобразии. Или вот хотя бы сейчас не позволять словам Джейме Ланнистера задевать её. Бриенна Красотка лучше других знала, как она некрасива: уродство сделало её вынужденно одинокой, и всё, чему она научилась - это владеть мечом, бесчисленное количество раз ломая нос в тренировочных сражениях с мастером над оружием своего отца.
Одиночество не позволило ей повзрослеть - это было видно в её чисто-голубых глазах, смотревших на мир совсем скорее по-детски.
Когда-то у неё была надежда, что несмотря ни на что она выйдет замуж, но была вдребезги разрушена трижды. Когда Неведомый забрал её первого жениха, наследнице Тарта было девять лет, и хотя она горевала по нему - разрыв второй помолвки пять лет спустя был куда более болезненным. Тогда протянувший ей розу Роннет Коннингтон повёл себя с ней грубо, заявив что она не получит от него ничего, кроме розы. Что до третьей помолвки с Хамфри Вагстаффом, то Бриенна сама разбила её - турнирной булавой, и ничуть не жалела об этом. Тогда её надежда испускала уже последний вздох, как и надежда Селвина Тарта, с тех пор больше не стремящегося и наверняка не надеющегося выдать дочь замуж.
Когда на острове появился Ренли Баратеон, его обходительность, учтивость и красота покорили Бриенну практически сразу - в её сердце вспыхнуло пламя прежде чуждой ей нежности, восхищения - и влюблённости. И речи никогда идти не могло о том, чтобы даже надеяться быть с ним, но наивная и мечтательная Бриенна в глубине души просто не могла не надеяться, пусть не признавалась в этом даже себе.
Всё изменилось, когда истекающий кровью её король рухнул девушке на руки, поверженный исчадием тёмного колдовства. Все иллюзии были разбиты на мелкие и многогранно-острые осколки - самая главная мечта едва сбылась, и уже была уничтожена. Это было утро, когда Бриенна Синяя умерла вместе со своим королём: у неё не было никаких эмоций-желаний, и дышать заставляла одна лишь только безумная жажда мести. Ренли погиб, а страдавшая по нему и себя ненавидящая Тартская дева продолжала существовать, а вскоре леди Кейтилин Старк дала её причину жить - исполнить данную клятву, даже если это будет стоить ей жизни.
Всё, что умела Бриенна - быть рыцарем. До сих пор она с трепетом вспоминала момент, когда её плеч коснулся плащ Радужной Гвардии - его ей даровал сам Ренли, и она не запятнала его подобно Цареубийце. Но знала ли она, что бывшие сторонники младшего брата покойного короля Роберта считают иначе? Не могла не знать, и это её обижало - их способность заподозрить её - её, которая так любила короля Ренли - в подобной низости, в клятвопреступлении и ужасающем предательстве. Для Бриенны Тарт не могло быть ничего важнее данной клятвы, и она искренне не понимала, как другие вообще могли заподозрить её в том, что она перерезала горло единственному мужчине, который вёл себя с ней так, будто она - настоящая леди.
К жестокости людей она не привыкла каким-то непостижимым образом даже став девицей-рыцарем, тогда как с несправедливостью жизни смирилась давно - у неё не было выбора. Собственное безобразие было её кошмаром, приносящим безумные страдания, о которых девица забывала лишь сражаясь. Когда-то в оружейной отца она нашла щит с неизвестным гербом - деревом и падающей звездой - который, хоть он и был сильно ободран, почему-то считала особенным. Как и себя, хотя ненавидела свою внешность порой больше, чем любой мужчина, в своё время не упустивший шанс напомнить Бриенне, как она безобразна - словно бы она могла забыть.
А тем временем Цареубийца, этот предатель и клятвопреступник, был красив настолько, что даже темницы Риверрана и пыль на лице не могли этого изменить. Джейме Ланнистер позволял себе слова столь же грязные, каким был он сам - не только физически - его душа была нечиста после того, что он сделал.
После того, как убил того, кого поклялся защищать. Как могло так случиться, что ей, ради короля Ренли готовой погибнуть, всю жизнь предстоит расплачиваться за собственное уродство, тогда как этот человек, сотворивший столько гнусных дел был и остаётся невероятно красивым. Тогда как Бриенна никогда, наверное, даже не улыбалась - она знала, что это обнажит её отвратительно неровные и похожие на крепостную стену зубы, с трудом помещавшиеся во рту.
Самое страшное, что так будет всегда - ничего не изменится, и пока Тартская дева убеждала себя, что колкости изо рта Цареубийцы не стоят того, чтобы их слушать, источник этих самых колкостей успел обвинить Клеоса Фрея во лжи, да ещё и лицо ему разбил. Резко развернувшись и от возмущения дёрнув цепь так, что едва не заставила Джейме Ланнистера потерять равновесие.
-Что ты несёшь? Леди Кейтилин доверила сиру Клеосу доставить условия договора, а не приволочь тебя в темницы Риверрана после этой "увеселительной" прогулки. Фрей, конечно, от слов Джейме лучше в её глазах выглядеть лучше не стал, но посчитать его предателем? Безосновательно - как можно верить тому, что говорит Цареубийца? Правда, сир Клеос был обузой, и особенно сейчас - того и глядишь, в самом деле лошадей придётся покупать: не тащить же Клеоса на себе, в самом деле. И драконов-то у неё хватит, только вот с лошадьми скрываться куда сложнее.
Хотя, куда уж сложнее, чем с её спутниками. Подумать только, она, восемнадцатилетняя девушка, путешествовала с двумя мужчинами, один из которых без неё умер бы ещё раньше, чем башни Риверрана скрылись бы из виду, да и другому - в цепи-то закованному - тоже пришлось бы трудно.
-Если ты перестанешь раздевать сира Клеоса, а поможешь ему - пойдём быстрее. Так и быть, я даже сниму кандалы с твоих ног. Кто бы сомневался, что Джейме Ланнистеру не хочется вернуться в темницу, но как он смеет пытаться вот так поганить её и без того нелестное мнение о своём кузене? Душа Бриенны была наполнена наивностью и максимализмом - она не доверяла Фрею, но не подозревала, что он специально старается задержать их. А следовало бы: это же Цареубийца, первым услышав стук лошадиных копыт, затащил их в яму, тогда как сир Клеос делал, кажется, всё, что делать нельзя, если не хочешь быть пойманным. -Только не подумай, что я стала тебе доверять. - непонятно, кому она это сказала - Ланнистеру или самой себе. Где уж ей было признать, что это благодаря клятвопреступнику их только что не поймали; где уж ей было по-настоящему понять, что у неё с этим отвратительным человеком одна цель - добраться до Королевской гавани. Но она не могла даже вообразить, что союз с Джейме Ланнистером может быть крепче союза с Фреем.
И самого Фрея - крепче.

Отредактировано Him of Many Faces (2015-04-06 22:40:39)

[NIC]Brienne Tarth[/NIC][STA]Oathkeeper[/STA][AVA]https://forumavatars.ru/img/avatars/0012/8f/6b/301-1408999781.jpg[/AVA]
Стереотип о том, что молодой девушке непременно полагается быть, главным образом, красивой въелся в сознание Тартской девы до такой степени безнадёжно, что обозвав её тупицей Джейме Ланнистер, пожалуй, не затронул в её душе ни единой струны: Бриенна ни на секунду ему не поверила. А между тем, не умом воздалось ей её безобразие - честью, бесконечной верностью, но интуицией и умом только отчасти: в ней было слишком много упрямства, прямолинейности и твёрдой убеждённости в том, что Фрей никак не может быть хуже Цареубийцы.
Хорош из него дипломат: удар железным браслетом сделал его ненамного привлекательнее Бриенны Красотки, и перебитая нога красоты явно не добавляла - чудо, если не развалится на части раньше, чем они доберутся до Королевской гавани. С огромной неохотой наследнице Тарта пришлось согласиться с Джейме Ланнистером и направиться в сторону Тракта: если всадники вернутся, их будет не одолеть. Бриенна, конечно, могла бы сражаться даже с двумя противниками сразу, но Ланнистер закован в кандалы, а сир Клеос, по всей видимости, сир только на словах: едва ли он вообще в состоянии покалечить кого-то, кроме самого себя.
-Так и быть, мы купим лошадей, сир Клеос. - рыцарям полагалось вести себя сдержанно и учтиво, а потому Бриенна изо все сил старалась сохранять самообладание. Её угрюмое выражение лица, правда, было куда красноречивее - теперь и она начала сомневаться, не собирается ли Фрей вернуться в Риверран. Вернее, не могла доверять ему Бриенна и раньше, но теперь, волей-неволей прислушиваясь к той грязи, что извергалась вместе с речами Цареубийцы, уже почти начала подозревать союзника если не в предательстве, то в чём-то однозначно не сопутствующем тому, чтобы исполнить данную леди Кейтилин клятву. И хотя Клеос был вдвое старше Тартской девы, она была совершенно уверена, что легко справится с ним, решись он бежать - была уверена, а потому предпочитала до последнего вести себя так, будто бы ничего не происходит.
Леди Старк не могла ошибиться. Волчица севера родом из Речных земель за недолгое знакомство успела восхитить Бриенну настолько, что та невольно ассоциировала её с матерью, которой почти не помнила - с матерью, которая не может ошибаться, с Матерью.
Спустя какое-то время наконец показалась какая-то полуразрушенная, но, кажется, обитаемая гостиница.
Нет, не кажется - на пороге их встретил юнец с арбалетом, согласившийся впустить их лишь если они оставят оружие. Тартская дева не считала это разумным, но выбор был небольшой: ни к чему им оставаться голодными, да ещё и впредь тащить Клеоса Фрея практически на себе - и это при том, что она вела за собой Ланнистера. А последний, между прочим, должен был попасть в Красный замок безоговорочно живым, чтобы леди Старк могла получить своих дочерей невредимыми.
В кузнице за гостиницей девица нашла молот, чтобы разрубить ножную цепь на кандалах Цареубийцы, и сделала это сама - ждать помощи от мужчин ей казалось унизительным. Да и, сказать по правде, никто ей помочь не рвался: не выглядела она, так сложилось, хрупкой и беззащитной.
Если не смотреть в глаза, конечно. Бриенна храбрилась, постоянно повторяя себе, что как человек чести и рыцарь она обязана справиться. И что Джейме Ланнистеру ни к чему видеть её неуверенность - не хватало, чтобы этот бессовестный человек снова над ней насмехался.
Только не это.
Купленные за трёх золотых драконов лошади были далеки от совершенство так же, как Клеос Фрей был далёк от несокрушимого воина, Бриенна Тарт - от воплощения Девы, а Джейме Ланнистер - от рыцаря, ничем не запятнавшего свою честь. Тем не менее, первый, например, наконец перестал причитать. Правда, от всё нарастающего презрения к себе девицы это его не избавило: что это за мужчина, который позволяет себе изнывать и жаловаться точно леди? Особенно в то время, как леди рядом с ним, пусть и на леди не похожая, собственными руками смогла избавить Ланнистера от ножных оков и самого Фрея забросила в седло.
-Слишком уж заботился хозяин о том, по какой дороге мы поедем. - заметила Бриенна, едва гостиница скрылась за поворотом. -В этих лесах наверняка полно разбойников. Но не попадутся ли они в засаду даже если выберут другой путь? Тайвин Ланнистер наверняка был бы рад получить назад своего сына не обменивая его на дочерей леди Кейтилин, и его люди об этом знают. Бесчестные люди, разграбившие эти земли и убившие сотни ни в чём неповинных крестьян - ради чего? Тартская дева не понимала. Её мышление было топорно сродни чертам лица, и оттого стремление сохранить верность клятве давало ей невероятные силы: девица почти не спала, охраняя Ланнистера, но и усталости - не чувствовала.
Потому что дав обещание она не могла и не хотела принадлежать самой себе.
Где-то в глубине души Бриенна Тарт презирала саму себя, всю жизнь стремясь стать рыцарем, чтобы изменить это - чтобы гордиться собой. Но возможно ли это после того, как алая кровь Короля Ренли обагрила её ладони? Девица закрывала глаза и видела Его перед собой, и даже во снах не могла уберечь от колдовской тени, что перерезала ему горло.
Её стремление вернуть Цареубийцу в столицу было попыткой задушить в себе жажду отомстить Станнису Баратеону за то, что он совершил ужасный грех - он убил не только короля, но и родного брата. Именно клятвы он никакой не нарушил, но всё же Бриенна многое отдала бы за возможность победить его в честном бою - насмерть. Но обещала, что никогда не станет.
Должна пережить, должна справиться.

Вот. Это. Дерьмо.
- Ну как, теперь ты веришь, что я был прав? - прошипел сквозь зубы Джейме, когда Фреева тушка повалилась наземь, пачкая кровью траву и конское седло. Одноглазый мерин, такой же древний, как и тот старый хрен, что продал Бриенне лошадей, захрапел и попятился при виде крови, Джейме пихнул глупую скотину пяткой в бок, натягивая повод настолько, насколько позволяли кандалы на запястьях, которые женщина так и не сняла, несмотря на все его уговоры. Сейчас-то ей, конечно, предстояло горько о том пожалеть.
Их шестеро, они сыты и не так утомлены дорогой, и кони под ними не чета блохастому мерину, на которого любезно посадили Джейме - с другой стороны, сопляк Карстарк привел с собою таких же молокососов, как и он сам, стало быть, он играючи разделает нескольких еще до того, как женщина соизволит определиться, на чьей же она все-таки стороне.
Не было похоже, чтобы младший Карстарк намеревался доставить знатного пленника обратно в Риверран - иначе он не стал бы рубить бестолковую Фрееву башку. Что-то случилось в Риверране. Что-то явно мерзкое, но и явно же на руку ему, Джейме.
Рикард Карстарк яростнее прочих требовал головы проклятого Цареубийцы. Не то, чтобы Джейме вдруг засомневался, но все же плохи его дела, если станет медлить.
- Меч! - гаркнул Джейме во всю силу легких, спешиваясь одним торопливым прыжком; ноги едва удержали его, и он чуть было не сунулся лицом в землю, однако устоял. Мерин, почуяв свободу и увесистый пинок в зад, мелкой рысью убрался в лес, припадая на правую переднюю ногу.
Клеосова лошадь, к счастью, уже давно сообразила унести ноги. Тем лучше - толку от нее все равно никакого, она немногим выносливее хромого мерина, а в такой толчее уж лучше совсем без нее. Да и без кого бы то ни было лишнего.
Джейме спешился, кое-как сохранив равновесие, вытянул меч из ножен на поясе Бриенны, все еще сидевшей в седле и хлопавшей глазами, вскинул повыше вооруженные руки - короткая цепь, соединявшая оба браслета между собою, лязгнула, казалось, вовсе оглушительно.
Превосходно.
Что, в самом деле, может быть лучше, чем снова ощутить в своей руке привычную тяжесть оружия? Разве только лечь с женщиной, да вот подходящей женщины не находилось на расстоянии тысячи лиг.
- Скажи еще раз, - губы Джейме тронула тонкая улыбка.

Северяне ждали. Опасались, должно быть. Не каждый день приходится столкнуться нос к носу с Цареубийцей. Джейме тоже ждал. Он ясно помнил, чем обернулось его нетерпение тогда, в Шепчущем Лесу, и еще одного года в цепях в подземелье Риверрана он для себя не желал. Или нет, не Риверран. Эти повезут его в Кархолд, если вдруг представится возможность.
А между тем он слишком ослаб, слишком голоден, слишком устал и слишком давно не брал в руки оружия - забывать об этом не стоит, экономно расходуя силы. Потому-то Джейме и не нападал, ожидая к тому же удара по затылку в исполнении Бриенны Тарт.
Однако женщина пока тоже молчала. Молчала и ждала.
Двое верховых разом снялись с места, преодолев разделявшие противников несколько шагов едва ли не одним прыжком, одновременно занося мечи, и вслед за ними на застигнутых врасплох беглецов обрушились еще четверо - Джейме едва успел увернуться, присел, вспорол мечом брюхо лошади под всадником, что оказался справа; тот, не завершив удара, накрепко вцепился в гриву отчаянно завизжавшей лошади, и оба повалились на траву с оглушительным хрустом ломаемых веток и костей. Джейме почти сразу же ощутил мощный толчок в спину, упал, вытянувшись в рост, тут же поднялся, перевернулся на спину, увидел над собою торжествующее лицо юного Карстарка, отмахнулся, описав мечом широкую дугу, подсекая чьи-то ноги, и встал сам, скрипя зубами от боли в ушибленной спине.
- Помоги мне!..
Посреди поляны корчился и выл юноша, совсем еще мальчик, с перерубленной левой ногой; двое верховых метнулись в сторону Бриенны.