Алисанна была голодна, как волк. Но прислушавшись к голосам в главном зале, она решила, что приём пищи вместе со всеми стоит отложить к лучшим временам. Набросив поверх простого серого платья меховой жилет, Алисанна тихонько проскользнула мимо зала, стараясь не попадать на глаза засуетившимся родственникам. Она вбежала на кухню, ухватив оттуда кусок прожаренной свинины, оставшейся со вчерашнего вечера и немного вина в кувшине, так как не было времени искать кубок. Не слишком изысканно, но если не хочешь пересекаться с медведями, то лучше так.
Позавтракать она решила во дворе. В углу под укрытием стоял небольшой деревянный стол с двумя лавами - обычно девочки сидели там, окружив Джораха, пока тот рассказывал им про те места, где он бывал, а также старые сказки и легенды про героев и монстров. И все они слушали его с открытыми ртами. Но теперь у Алисанны намечалось собственное приключение. И какими бы страшными не были одичалые или железнерожденные, никто из них не мог сравниться с Мейдж Мормонт. А ведь до сих пор Алисанна ни разу ещё не промахивалась и вполовину настолько серьёзно, как сейчас.
Девушка и близко не представляла, как должен выглядеть её будущий разговор с матерью. А на то, что он не состоится надежды было все меньше. Живота, конечно, пока почти не видно. И живи она в каком-нибудь большом городе, то эту проблему можно было бы решить очень быстро. Если в леди из больших замков вообще возникают подобные ситуации - они ведь все такие правильные, если судить хотя бы по нравоучениям ряженных южан. Вообще Али боялась не столько будущего материнства, сколько матушки Мейдж. Каждый раз, когда она представляла, как рассказывает матери о своей ситуации, девушку бросало в дрожь и ей хотелось убежать в лес и никогда не возвращаться. И каждый раз, когда мама смотрит на нее тем пронизывающим взглядом, Алисанне все больше хочется убежать от нее.
- Она знает, - эта мысль уже не раз проскакивала в мыслях Алисанны. А почему бы нет? Она ведь всегда видела, когда дочки пытались обмануть её. Возможно потому подобных попыток было крайне мало. Но это другое. Алисанна встряхнула головой. Вряд ли мама что-то знает, возможно подозревает что-то неладное, но если бы она знала правду, то Алисанна уже была бы на полпути к морскому дну.
А ещё эти девчонки. Когда Джори упомянула при всех, что "Али сегодня утром стошнило из-за той испорченной рыбы", Алисанна чуть не подавилась куском мяса, мысленно пообещав сестре оплеуху, после того, как все уснут, чтобы не болтала лишнего.
В общем проблема была и её надо было как-нибудь решать, но Алисанна понятия не имела, как именно.
Ещё и голова опять разболелась, как будто мало того, что она и так уже беременна.
Последнюю неделю ей было и вправду плохо - из-за того, что отвратительного самочувствия она даже не могла заниматься тренировками. И похоже, что дело совсем не шло на поправку, разве что есть она стала как лошадь.
- Да чтоб вас всех иные побрали! - она ни к кому не обращалась, просто надо было выпустить пар.

Отредактировано Alysane Mormont (2014-10-06 23:21:22)

Когда Дейси потащила Алисанну за собой, та просто пошла, не опираясь и не вполне понимая, что происходит. Сестра застала её врасплох, когда хоть и казалось, что все следят и что-то знают, но как шпион, девушка надеялась стать незаметной как тень. Но когда они вышли за ворота усадьбы, Алисанна уже совсем растерялась.
Что происходит? Куда мы идём?
Она словно снова была пятилетней девочкой, а вместо Дейс её руку держала мама. Но когда сестра поставила её перед воротами усадьбы украшенными до боли знакомым рисунком, в голове Али первым делом пронеслись воспоминания о том, что обычно это она любила водить всех вот так за руки, а не её.
Слова Дейси пугали Алисанну. Она боялась, чтобы мать не узнала о беременности, потому что сама девушка считала это ужасным проступком. Но теперь поняла, что глубинный смыл этого страха в том, что она разочарует мать и сестёр, и всю семью. Слова Дейси подтвердили возможность такого исхода. Это ведь правда, мама от нее такого не ждёт, как и другие. Они знают, что Алисанна не способна подвести семью. Но она это делает. Но Дейси знает. Алисанна боялась сказать об этом матери, боялась говорить об этом с кем-нибудь со знакомых, но её старшая сестра увидела это сама, а это значит, что Алисанна была обязана первой сказать ей об этом.
Чувство вины перед всеми и каждым отдельно теперь охватило её в полной мере. Но она не позволила себе заплакать. Чисто из гордости. За сестру, за дом в котором, она выросла, за себя саму.
Медведица, вырезанная на воротах усадьбы вдруг, как во снах, ожила в её сознание. Шестнадцать лет она была перед её глазами, как символ дома Мормонт, а особенно, как воплощение её собственной матери. Все это время Алисанна мечтала увидеть себя достойной этого образа, и теперь, когда время пришло она испугалась. Нет, Алисанна Мормонт не будет плакать. Она примет свои ошибки и повернёт их во благо. Али с твёрдой решимостью повернулась к сестре. Последний комок ещё раз попытался душить её горло, но она его проглотила и обняла Дейси, крепко цепляясь за нее, словно за спасительный круг и благодаря Старых богов за то, что у нее есть её семья.
- Прости меня. - прошептала Алисанна, чувствуя, как прежняя уверенность снова ускользает, - Ты права - никто от меня этого не ожидал, потому я и боюсь.
Она осеклась и сделала слишком длинную паузу. Опять что-то выдумывать, врать? Нет, не здесь и не сейчас.
- Поэтому я боюсь разочаровать вас и подвести. - это было только начало разговора, но даже оно звучало гораздо сложнее в её мыслях. А глаза сестры, её упрямый и уверенный взгляд сейчас добавлял ей стойкости.
- Ты знаешь, что мне нет разницы, что думают холеные барышни и их лорды по этому поводу, но для своих людей я не хочу быть гулящей девкой, матерью бастарда. Я хочу быть как она, - Али кивнула в сторону усадьбы, - хочу быть храброй медведицей, достойной этой семьи.

Слова Дейси были не столько жестокими, сколько жесткими. Они задевали Алисанну за живое, настолько, что она даже в первые момент растерялась, хотя редко пасовала перед сестрой. Она редко замечала разницу в год между ними, что старшая, что младшая было практически одинаково опытны в уже прожитой жизни, да и обязанности делили практически на равных. Но сейчас Дейси взяла на себя ту роль, которая была предназначена ей ролью первородной дочери, и теперь Алисанна только стояла и слушала. И во все глаза смотрела на старшую сестру, прикидывая, обидеться или внять словам той.
Обидеться хотелось.
Последнее время вообще хотелось плакать и себя жалеть, и хорошо еще, что она справлялась с этими приступами, не показывая свое расстройство ни матери, ни сестрам. Как оказалось, если старшая леди Мормонт не просекла состояние дочери, до Дейси с этим справилась успешно. А младшие... да что младшие? Они все не думают о последствиях своих слов, бросая их на волю случая.

- Давно я последний раз отдыхала, - сухо отозвалась девушка. Спалось паршиво, и это мягко сказано. Все время мерзли ноги, хотя в усадьбе было тепло, но весенняя сырость без разрешения просачивалась в комнаты. И Алисанне не помогали ни шкуры, ни носки, сколько ни натягивай их на себя. - Отдохнешь тут, когда мысли только о том, что я буду говорить матери? Вот представь себе... - она бросила взгляд на сестру и снова уставилась на герб. Так и хотелось сказать пресловутое "представь себя на моем месте, что бы ты делала?". Но Алисанна и сама с трудом представляла Дейси на своем месте. Вот же хватило ума спутаться с конюхом по большой и чистой. Только куда оно делось потом, когда лунная кровь не пошла, а конюх вообще сказал, что его это не касается. Тоже герой...
Проблему, конечно, можно было исправить. Так, как исправляли ее всегда, испокон веков. Пойти к повитухе и добыть у нее лунный чай, приказав - ишь какое слово появилось в словарном запасе, доросла же - ей молчать. Выполнит или нет, это уже другое дело, но когда все будет решено, уже ничего не изменишь. И позора не будет, и все снова встанет на свои места.
Вот только этот вариант Алисанна уже обдумывала. Не спала из-за него по ночам. И задавалась вопросом, сколько женщин ее семьи так поступали? Сколько раз могла так поступить Мейдж, решив, что слишком много ртов? Много? Да. Но насколько знала Алисанна, мать ни одного своего ребенка не лишила жизни. И теперь и у нее не поднималась рука. Потому, что это жизнь. А каждую, даже не рожденную жизнь, северяне ценили. Особенно тут, на Медвежьем острове, где за каждый росток приходилось бороться кровью и потом. Так чем ребенок хуже ростка пшеницы?
Ничем.
Это ее ребенок. И Алисанна, сколько бы ни думала о лунном чае, так этого и не сделала.

- Да, я хочу быть достойной семьи! - голос прозвучал резко, но Алисанна не стала говорить тише. - Ты просто не понимаешь, Дейси, насколько это сложно. Сложно быть второй дочерью нашей матери, она будто ждет, что  буду такой же как ты, буду правильной. А вместо этого я принесу бастарда! - Медведица запнулась. Притихла. И уже едва ли не шепотом сказала: - Если родится девочка, что с ней делать? Ни замуж удачно ни выдать, ничего. Будет тут еще одной... - когда же это стало проблемой? Вроде бы и никогда не было. Никогда раньше Алисанна не чувствовала давления того, что у Мормонтов полно в роду девиц, которых надо выдавать замуж. Выдали - хорошо. Не выдали - и дома польза будет. А тут вдруг Алисанна о таком заговорила.
Будущая мать перевела дыхание. Снова посмотрела на герб.
Кормящая мать с топором в руке. Символ защитницы дома - женщины рода всегда были готовы грудью закрыть свой дом, оружием защищать своих детей.
- Хорошо бы, если бы это был мальчик. Может, ему будет легче в этой жизни, - вздохнула Алисанна. Вспышка прошла так же неожиданно, как и наступила, девушка снова притихла, пристроив ладонь на животе.

Конечно, одинаковые дети никому не нужны были.
Наверное. Алисанна не знала, и опыта в общении с другими семьями у нее было мало, да и тот не в счет. Медвежий остров был странным местом, со своими устоями, которые могли удивлять даже северян. Ну где это видано, чтобы бастарды не считались бастардами? Только у Мормонтов, видимо.
Ну станет на одного больше, велика беда. Алисанна прижала руку к животу, думая о том, что должна все просто принять, как данное. У нее была красивая любовь, а теперь у нее будет ребенок от красивого рыцаря. Чего слезы-то лить, коль Дейси сейчас говорит, что ничего страшного не случилось?

Конечно, в словах Дейси было зерно разумности, уж точно больше, чем в ужасно переменчивом настроении Алисанны, когда хотелось то в угол забиться, то плакать – и это та, кто вообще редко когда-то отступалась от своих позиций, знала свое место, свои обязанности и была в какой-то степени авторитетом в Усадьбе. Видимо, виной тому ребенок, вон, у мамы тоже настроение меняется, как дуновение ветра.
Надо просто успокоиться и подумать.
И понять, что ребенок – это дар богов. А в случае с Мормонтами и правда разницы никакой, и острову нужны всего его дети, это стоило усвоить с рождения.
Но стоило улыбке солнцем скользнуть по губам белокурой Мормонт, как она вспомнила о другом, том, ком вообще не следовало бы забывать.
- Представляешь лицо Джораха, когда он узнает об этом?

Брата так давно не было дома, что Алисанне казалось, еще немного, и она не вспомнит его лица. Только разворот плеч да тяжелую поступь сохранит капризная память.
- Вот кто схватится за голову при появлении еще одной девчонки.
И еще одного бастарда.
Да, Джорах принял Мейдж и ее дочерей в дом, был им рад, хотя кто знает, что происходило за запертыми дверьми, когда мать снова была беременна. Лизабель о них заботилась, как о родных. Вот только у самих детей не было, и Медвежий все еще был без наследника.
А теперь не было и Лизабель.
Алисанна вздохнула.
- Жаль, что у них все вышло так. А Джорах бы лучше себе жену искал, чем носился невесть где. Думаешь, он не придет в восторг от очередного ребенка без отца?