Game of Thrones ∙ Bona Mente |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Game of Thrones ∙ Bona Mente » Конец долгой ночи » You are my heart, you are my soul
1. Участники эпизода в порядке очереди написания постов: Joanna Lannister, Tywin Lannister
2. Хронологические рамки: 262 год до В.Э.
3. Место действия: Красный замок, покои Десницы
4. Время суток, погода: утро-день-вечер, тепло, даже жарко от факелов, легкий ветер с моря
5. Общее описание эпизода: день свадьбы самый счастливый для невесты? Только тогда, когда перед глазами лицо любимого мужчины, ставшего мужем.
Отредактировано Joanna Lannister (2015-10-20 12:08:27)
Назначенный день приближался. И Джоанну охватывало не только всеобъемлющее счастье, но и беспокойство и даже страх. Она все еще не знала, как король воспринял новость о браке своего Десницы с той, кого он явно приметил себе в фаворитки. Пока Эйрис не выдавал никаких эмоций, даже поздравил леди Джоанну с предстоящим торжеством.
Но причиной волнения было не только это. Джоанна вдруг начала задаваться вопросами, справится ли она с отведенной ей ролью, будет ли хорошей женой Тайвину, а что, если она бесплодны и вообще... вопрос было слишком много для головы девушки, юная львица металась и чувствовала себя неуютно, иногда не в состоянии совладать с волнением в присутствии будущего мужа, ведя себя вяло, невнимательно, как ей казалось. И смущалась признаться в своих страхах Тайвину, которого, будто бы ничего не волновало.
Стоило вознести хвалу богам, что все недели подготовки к торжеству завершились, и уже на следующее утро леди Джоанна в сопровождении отца должна была проследовать в септу Бейелора, чтобы сменить один алый плащ на другой. Конечно же, не будь Тайвин Десницей Эйриса, они бы отправились в Кастерли-Рок, заключили бы свой союз там, и, наверное, это было бы лучше. Высокие своды септы, ее мрачная торжественность и ее значимость давили на Джоанну, не меньше давил и Верховный септон, с осуждением смотревший на всех девиц, что веселились и не носили темные платья. О, его недовольства Джоанна уже успела удостоится, несколько раз проявив неуместные радость и легкость характера.
Мне следует быть другой.
Мне следует стать почтеннее.
Завтра я стану женой, а в скором времени и матерью.
Мне следует...
Обычно фрейлины удалялись от исполнения своих обязанностей, выходя замуж. Но как и леди Мартелл, леди Ланнистер не торопили с отъездом, более того, пока королева Рейла терпеливо относилась ко всем взглядам мужа на белокурую львицу. Возможно, тешил себя надеждой, что когда та станет супругой лорда Тайвина, и венценосный муж перестанет заглядываться на свой объект внимания. Джоанна тоже на это надеялась.
Луна серебристым покровом коснулась занавесок, пола, добралась до роскошного свадебного наряда, ждущего своего часа. Джоанна лежала в кровати, рассматривая его силуэт. Ланниспорт не поскупился на платье для своей будущей хозяйки. Ткань - подарок будущего мужа, часть украшений - семейные, преходящие из рук в руки десятилетиям, отполированные предшественницами, они вызывали благоговение у Джоанны, морской жемчуг, подобранный один к одному, украшал корсаж платья. И все, все блестело золотом, золотая нить скользила тонким узором по подолу, наполняла собой каждый стежок герба на плаще. Такого наряда Гавань не видела, казалось, со свадьбы Эйриса и Рейлы - но по правде сказать, и тогда она такого не видела. Ланнистеры были очень богаты, а свадьба наследника и одной из дочерей этого благородного семейства был поводом напомнить об этом. Вряд ли кто-то думал, насколько тяжелым и неудобным будет этот наряд для невесты, как пугает ее тиара с каменьями, и как она боится дышать при мысли о том, что завтра ей нужно дойти до алтаря и не свалиться нигде по пути.
Джоанна все больше ощущала, что это было не таинство брака, а представление для врагов и союзников - не было у Ланнистеров друзей. И это лишало ее радости при виде того богатства, которым была сейчас завалена ее комната.
Уснуть не удавалось. Мысли роились в голове, совершенно бессодержательные, вызывавшие легкую тошноту. Кажется, она ничего не съела сегодня, а завтра тем более не сможет. Джоанна села в постели, спустила босые ноги на пол. Она могла бы сейчас накинуть плащ и пустится в путешествие по замку, чтобы аккуратно поскрестись в дверь Тайвина - поговорить. Возможно, именно это было нужно девушке, поговорить с тем, с кем хочет провести всю свою жизнь. Последние дни на это совершенно не было времени. Вот только как это воспримет Тайвин?
Смелости Джоанне так и не хватило, она сделала несколько глотков вина, снова нырнула в объятия кровати, но, увы, не сна.
А скоро и небо заалело рассветом, и невеста все-таки погрузилась в неверный сон...
...ей снилась кровь.
Или вино.
Или то кровь смешалась с вином.
Джоанна проснулась, задыхаясь, кажется, испугав тем служанку. Та убежала сообщить подругам невесты, что ей нужна помощь.
А Джоанна пыталась снова научиться дышать.
Было бы ужасно, если бы подружки-фрейлины, вошедшие в комнату, увидели ее в таком состоянии - со спутанными волосами, с кругами под глазами, напуганную и совершенно несчастную. Но первой явилась любимая леди Мартелл. Дорнийская принцесса всегда была той, кому Джоанна могла доверить многое, хотя и не все.
Все предназначалось одному лишь Тайвину.
И Джоанне предстояло появиться перед ним в достойном его облике. Чтобы не было в его взгляде и тени разочарования ее слабостями и никому не нужными страхами. Подумаешь, сон приснился. Не первый и не последний, да и плохие сны не редкость. Главное то, что у нее будет стена, за которой любая непогода мелочь, недостойная внимания леди.
Это были нужные установки. И подруг леди Ланнистер встречала уже с высоко поднятой головой, улыбаясь и смеясь, обещая всем, что этот праздник они запомнят надолго. О, Королевская гавань ее долгие годы будет помнить тот день, когда женился Десница короля!
...она так и не смогла проглотить хотя бы кусочек. Во рту побывала лишь виноградинка, а в желудке - лишь вода. Никакого вина, невесте не пристало во хмелю замуж выходить. Потом, за столом, пусть уже состоявшийся муж заботиться об аппетитах своей леди-жены. Джоанна попыталась вдохнуть, но выдохнуть не получилось - корсет впился в ребра, напоминая о том, что свадебный наряд больше похожа на оружие пытки. И тяжестью давит на плечи, и туфли жутко неудобные - не те мягкие, к которым привыкли ноги Джоанны. Она провела ладонями по богатой вышивке, крутанулась у зеркала, подивилась тому, что такое неудобное, оно, действительно, делало ее прекрасной, и даже не было заметно того дискомфорта, что испытывала невеста. Платье соблазнительно открывало взору упругую грудь юной леди, тонкую талию, изгиб бедер терялся в юбках. И Джоанна улыбнулась. Сначала вымученно, потом все лучше и лучше. Когда в комнате появился отец, на него глядела истинная львица, будущее Кастерли-Рок. И в душе лорда вспыхнула гордость и радость от того, каким правильным был выбор его дочери.
Но ноги все равно слушались плохо, стоило выйти из паланкина. И ступени, которые невесте следовало преодолеть казались бесконечными.
Там меня ждет Тайвин.
Отмучиться один раз и все.
Она все больше терялась в этом дне. В лицах людей, которым должна будет подать милостыню, выйдя из дверей септы после церемонии. В собственном волнении. О том, как все проходило, Джоанна не сможет вспомнить уже наутро, все будет как в тумане. Да и тогда она уже не ощущала той четкости мыслей, лишь действия, которые нужно совершить, лишь улыбки, которые нужно подарить. Отработанные до мелочей в голове, все они жили будто отдельно от нее.
И еще это солнце било в глазах, а зажмуриться было нельзя.
А септа встретила своих гостей полумраком, бликами солнца на разноцветных витражах окон да чадящими свечами. Было душно, и теперь уже вопрос стоял в том, чтобы не позволить себе роскоши рухнуть к ногам Тайвина от перетянутого корсета - у какой-то из подружек, видимо, зависть была на душе, что вот так нещадно затянула невесту. Из всех лиц вокруг Джоанна четко видела только одно - Его.
Тайвина.
Того, к кому шла этот долгий путь.
Тот, в объятиях которого она завершит этот долгий день.
Боги, не дайте мне его разочаровать.
Отредактировано Joanna Lannister (2015-10-20 12:07:30)
И за секунду до того, как Джоанна Ланнистер могла бы оступиться, из-за духоты отдавшись головокружению, Тайвин изящным, решительным жестом протягивает руку, чтобы сжать её пальцы в ладони. Он улыбается, почтительно кивает головой прежде, чем они предстанут перед септоном.
Это всё только между мной и тобой. Люди вокруг, захваченные восторгом от роскоши, за каждым её движениям не отрываясь следят как завороженные, и мужчина их понимал.
Роскошь всегда имела в его глазах определённую ценность, а потому сегодняшний праздник ею будет исполнен. Тем более, что сам Эйрис Таргариен взялся следить за всеми приготовлениями.
Разумеется, кроме платья невесты: Десница не спешил обвинять лучшего друга в излишнем расположении к своей будущей леди жене, но волнение Её из-за этого несомненно услышал.
Правда, что он сам выбирал ткань для наряда. Любой алмаз нуждался в достойной огранке, а самому прекрасному огранка необходима особенно.
Одеяние вышло великолепным, и Тайвин знал, что не ошибётся: Джоанна умела носить его правильно, с гордостью. Куда уж ему было догадываться, как неудобно ей во всём этом.
Хотя мужчина, бесспорно, чувствовал что-то такое, ощущал её неспокойствие, но разве было время задуматься именно? Ему полагалось выглядеть блестяще не менее, и он, без сомнения, выглядел.
Неразумным казалось звать сюда стольких людей, чтобы при них принести клятвы друг другу, но так было принято. Ланнистеры не станут скрываться, и пусть все наяву наконец увидят величие львов.
Все эти недели последние были нервными просто донельзя: пока король развлекался тем, что устраивал свадьбу Десницы, последний должен был управлять государством. Времени видеться с невестой было отвратительно мало, но Тайвину иногда даже казалось, что пока всё именно так и должно было быть.
Она уже сказала, что станет его, но теперь это должны услышать и боги, и люди.
Какое дело до них тем и другим? Со всех сторон света люди сползались, чтобы взглянуть на будущего Хранителя Запада и девушку, с которой он намерен навеки связать свою жизнь.
И тем не менее, в этом всём было столько ненужного формализма, что порой могло бы стать тошно и невыносимо, но Тайвин Ланнистер не думал об этом.
По правде сказать, ему было некогда, да и о чём беспокоиться? Джоанна согласилась быть его леди-женой, а больше ничьё одобрение и не нужно. Тяжело смотреть на неё, когда нельзя прикоснуться - разве что губами к ладони. Мужчина не знал, какими переживаниями давалось всё ей, и удивился бы, решись она прийти к нему с этим. Он ведь обещал, что рядом с ним ей никогда и ничего не нужно бояться.
Джоанна улыбалась ему.
Любуясь своей невестой, Тайвин начисто пропустил речи септона от первого и до последнего слова: разве мог он сказать что-нибудь по-настоящему важное? Всё, что творилось, было лишь роскошной пеленой, скрывавшей всё настоящее - и страсть, и нежность, и любовь.
Богам и людям это не так интересно, как великолепие внешнее Тайвина и Джоанны, не так интересно, как свадебный пир. Но Деснице короля не пристало жениться иначе.
Так сложно было выпустить её руку. Удивительно, как такая хрупкая девушка могла заменить ему собою весь мир. Тайвин не разглядел волнения в её глазах: он видел счастье.
Не было для него ничего на свете желаннее. Всё это торжество было не нужно: они и так принадлежали только друг другу, но было необходимо.
Весь этот блеск и восхищённые взгляды невероятно льстили его самолюбию. Мужчина был совершенно спокоен: она здесь, и переживать ему не о чём. Тайвин сделает всё, чтобы его леди-жена была самой счастливой.
Наконец звучат клятвы, и два голоса сливаются воедино. Отец, Кузнец, Воин, Мать, Дева, Старица, Неведомый - семь обетов и семь благословений. Слова Тайвина звучат громко, эхом уверенным отдаваясь от стен Великой септы Бейлора. Раздаётся свадебный гимн.
Он сгибает левую руку, чтобы Джоанна могла положить поверх неё свою ладонь. Септон задаёт вопрос, не известны ли кому причины, браку препятствующие. Всё вокруг погружается в тишину, и никто не смеет нарушить молчание. Просто есть свадьбы, по-настоящему богами вершимые.
Только теперь Тайвин чувствует, что её душа не на месте. Он улыбается всего несколько мгновений одними уголками губ и думает, что это лишь только от счастья. Несколько секунд он не сводит глаз с её шеи, аккуратно расстёгивая алый плащ и неглядя отдавая Джейсону Ланнистеру. Один львиный плащ сегодня должен смениться другим, и тогда никто уже не сможет разлучить их.
Решительно, весьма резким и быстрым движением, но в то же время нежно безумно он набрасывает на плечи Джоанны свой плащ. Так бережно, чтобы этот день они запомнили идеальным.
- Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой, - размеренно произносит Тайвин Ланнистер и берёт руки своей супруги в свои. Слышали ли стены этой септы, чтобы кто-то ещё говорил о любви здесь так искренне? Бесчисленное множество браков заключалось здесь по расчёту, и этот брак тоже можно было считать таким. Говорить будут, что львы не желают мешать свою кровь с кем попало, и не так уж и ошибутся: хватит им родства с Фреями.
Отчаянно не хотелось отрываться от губ Джоанны, но торжество будет продолжаться до самого вечера, и их нескоро оставят одних. Но это - такая небольшая цена за вечность, которую они будут принадлежать только друг другу.
Да будет проклят тот, кто встанет между ними.
Тайвин ничего не знает о том, как неудобен его супруге этот наряд, в котором она так прекрасна. Но мужчина снова берёт её за руку раньше, чем это могло бы понадобиться. И даже не смог бы, должно быть, сказать, почему. Его леди-жена никогда не будет нуждаться ни в чём.
Она моя, я - её.
Они выходят навстречу ещё рассветному солнцу, чей свет ослепителен. Тайвин замечает, как преображается Джоанна в утренних лучах, играющих на драгоценностях. Во всех Семи королевствах не было человека счастливее Десницы короля, замирающего на крыльце великой септы Бейлора, чтобы поцеловать руку своей супруги. - Моя леди, - почтительно говорит он, и на лице снова появляется улыбка.
Долго ещё будут говорить, что ни до, ни после не видели Тайвина Ланнистера улыбающимся - это не правда.
Просто все улыбки его принадлежали ей и только ей одной.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Протянутая рука не дает упасть.
От тепла пальцев Тайвина разбегается дрожь. Дрожит и улыбка Джоанны. Но это от счастья, и она надеется, что Тайвин это знает.
А дальше снова все уходит в туман.
Слова септона.
Шелест плаща.
Ловкие пальцы почти мужа на броши, скрепляющей ее плащ.
Одна алая ткань сменяет другую, но эта тяжелее, ощутимее, как и положено брачному плащу. В голове формируется неприличная по заповедям септы мысль, но отчего-то она греет саму Джоанну. Вот бы этот плащ служил им в качестве покрывала на брачном ложе. Чтобы, действительно, скрепить союз двух отпрысков такого дома. А, может, так и поступят, если, конечно, сама Джоанна дотянет до конца вечера, который кажется таким далеким, что страшно надеяться. Чувствует ли этот страх Эйрис, глядя на то, как уплывает из его цепких пальцев желанная женщина? Ведь вряд ли он рискнет оспаривать права не просто друга, но и Десницы. Где бы был Эйрис Таргариен, не будь Тайвина Ланнистера?
Слабый, злобный, жестокий - это те качества короля, которые правят им.
Но гордость не позволяет Джоанне опустить голову.
Гордость не позволяет ей остаться безучастной ко всему. И она улыбается всем вокруг улыбкой, достойной самой королевы.
И рука ложится на руку Тайвину, согреваясь от его тепла, в глазах девушки читается любовь.
Вот он - тот самый момент.
Вот они - те самые клятвы.
Вот он, тот поцелуй, длящийся дольше положенного, но кто может указывать влюбленным? И нежелание разрывать объятия так и читается в каждом жесте Джоанны, эхом уже отвечающей Тайвину почти его словами, лишь с положенным изменением:
- Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и принимаю тебя своим лордом и своим мужем.
До последнего ее вдоха.
До того момента, как не придет за ней Неведомый.
И оба еще не понимают, как мало им отмерено.
Двери септы распахиваются перед лордом и леди Ланнистер.
И вот ноги уже несут Джоанну туда, где бликует на витражах солнце, где ждут горожане, готовые принимать милостыню, которую положено им выдать руками счастливых новобрачных.
Но до этого губы мужа обжигают руку, вызывая ответную улыбку, и так беспечно хочется обнять Тайвина, закружиться с ним в танце, забыть обо всем.
Зачем им нужны эти церемонии, которые так трудно пережить?
...паж подает мешочки с золотом. Один за другим они опустошаются, Джоанна раздает по несколько монет, получает благословение тех, кто пришел сюда за этим. Для нее это не первый раз, когда она напрямую соприкасается с такой жизнью. ей не жаль ни монеты для них, а сегодня вечером они будут пить, есть и молится за здоровье и благополучие лорда Тайвина и леди Джоанны, будут просит у Матери благословения детьми, у Девы - благословения любовью, у Воина - силу и храбрость для лорда Тайвина, и так не обделенного этим.
Это нерушимые традиции, но сегодня каждый спящий житель, получивший несколько золотых монет из рук новобрачных, будет им благодарен. И эти благодарности сплетутся где-то воедино, ложась на счет дома Ланнистеров и его фактически новых правителей.
Пережить бы только день.
И об этом Джоанна замечает мужу, усадившему ее в носилки. Приникает к его плечу, ластится как кошка, заглядывает в глаза. Весь путь до Красного замка они проведут одни, наконец-то, в благословенной тишине и близости друг к другу.
- Как жаль, что этот путь не длится вечность, - смеется Джоанна. - Но хоть несколько минут, а там думать, как бы пережить этот день, - она трется носом о щеку Тайвина, так близко сидя, совсем рядом, утопая в его руках. И снова шепча: - боги, так нельзя любить. Слишком сильно, что, если они решат, что мы достойны порицания и наказания за то, насколько любим друг друга, Тайвин?
И на что только леди Ланнистер тратит время, которое им отведено передышкой, пока носилки трясутся по улицам Королевской гавани?
На вопросы.
А хочется просто поцеловать Тайвина.
Пение наполняло стены Великой септы Бейлора, где только что был заключен священный союз.
Много ли действительно счастливых браков здесь заключалось? Немало, наверное, но едва ли у кого-нибудь любовь была такая же сильная, как у Тайвина Ланнистера. Говорят, в каждом человеке есть что-то хорошее. И что хорошего столько же, сколько плохого.
А зная, какие зверства потом будут за этим человеком можно представить, насколько прекрасными были те чувства, что он питал к своей леди-жене. Просто всё лучшее, что в нём было, Десница короля вложил в свою бескрайнюю любовь.
Эта любовь, вернее, и была всем тем самым в нём самым лучшим.
Слова Джоанны были единственным, ради чего затевалось всё это - и убранство шикарное септы, и платье, расшитое камнями и золотом. Лишь для того, чтобы во всеуслышание они предъявили исключительные права друг на друга.
Только им двоим это никогда не было нужно в действительности.
Разве лорды Утёса Кастерли женятся по любви? Тайвину Ланнистеру не было дела до подобных традиций, да и вообще ни до чего сейчас дело не было - её глаза были для него средоточием всего сущего, целой вечности.
Барды поют о прекрасной любви безответной, где любящий счастлив лишь отдавая любовь, но это всё в сущности - недолговременно, и любовь та вовсе не любовь, но влюблённость. А может быть, Тайвин просто был не таким человеком, готовым всю жизнь лишь такою любовью быть счастлив. Может быть, это каким-нибудь юнцам интересно - наверное, не только не мужчине, не наследнику великого дома. Счастье великолепной такой Джоанны было важнее всего, но разве мог он это счастье доверить кому-то другому? Лучше даже не сметь при нём заикаться об этом.
Всё складывалось так, как сложиться должно было - идеально, неимоверно роскошно, блистательно. Подав руку леди-жене, он снова позволяет ей на себя опереться, как принято, чтобы супруга о руку мужа опиралась всю жизнь.
Яркий свет ударяет в глаза, а в ушах - возгласы радости, поздравления оглушительные.
Весь королевский двор уже веселился на свадьбе, да и что двор - гуляла вся Королевская гавань. И наверное, это был единственный раз, когда молодой и сильный лев Утёса Кастерли золото раздавал ничуть не жалея. Бесконечно странно для многих было видеть улыбающимся этого человека, с невозмутимым видом способного на такую жестокость, что и представит не каждый. Но сегодня жестокости не было места, сегодня - не время, чтобы могущество печатью закрепить, чужой кровью.
Этот день навсегда останется в памяти Тайвина Ланнистера как один из самых счастливых, ведь в эти секунды начинались лучшие годы его долгой жизни, и он ещё думал тогда, что Джоанна теперь навсегда рядом с ним.
Он ведь тогда и подумать не мог, что на самом деле всё обернётся так, как оно обернулось.
Тайвину невероятно льстил этот блеск её глаз, любовью наполненных. Он всегда чувствовал, что их тянет друг к другу, потому что такое не скроешь, но теперь скрывать и не нужно.
Словами не передать, как любовался он ею, теперь не скованную стеснением уже совершенно. Для него было важно, чтобы Джоанна любила его, чтобы ей не хотелось отнимать от его губ свои руки. Говорят, мужчинам всё равно, с любовью или без им жениться, но только не Тайвину и только не с той, что только что поклялась ему в вечной любви с чистотой и искренностью, что ослепительны.
- Не думай об этом, всё хорошо. Я же рядом с тобой, - шепчет он, легко улыбаясь.
И зачем ей только нужно переживать о богах, о каком-то вдруг наказании? Мужчина улыбается, прикасаясь поцелуем к её гриве сияюще-светлых волос. Он обнимает её так, что девушка оказывается полулежащей на его руках. По правде сказать, ему отчаянно не хватало терпения, и хотелось не меньше, чем ей, уже с этим церемониалом покончить. Любовь Тайвина никогда не была только мечтательно-романтичной, и сейчас получив наконец права ей обладать он не мог дождаться, когда праздник закончится, а их наконец оставят вдвоём. Но конечно, уважая традиции, он будет вести себя безупречно - да так, что им другие ещё позавидует. Ведь, по правде, завидовать было, чему.
Вот хотя бы тому, что она не боится его.
- Ты просто невероятно красива сегодня, моя леди, - он едва касаясь проводить тыльной стороной ладони по её щеке, стараясь не растрепать её волосы, сложенные в такую причудливую причёску.
Многие говорят, что одной женской красоты им достаточно, даже если брак по расчёту, и это, в общем, понятно, только Тайвин Ланнистер и о любви тоже знал больше, не только о жизни вообще. А он точно знал, это было бесспорно, и таким Десница короля должен быть.
И потому что великому сердцу всегда даётся великая любовь.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Отредактировано Tywin Lannister (2015-12-20 14:16:11)
Как можно было не думать?
Джоанна не могла так запросто справиться с волнением, со страшной мыслью о том, что однажды им отомстят за их бесконечное счастье. Причем отомстят Семеро да руками Эйриса. Так казалось девушке.
Но да, Тайвин был прав, об этом не следовало думать, ведь он был рядом. Ни одна подобная мысль недостойна сегодняшнего праздника, дня, который принадлежал им и только им. Дня, который закончится ночью, и в ней они будут друг с другом, без участия других. Джоанна хотела бы ускорить этот момент, но пока ее уделом были лишь улыбки, благодарности да тяжелое платье, бесспорно роскошное.
Красоте Джоанны могла позавидовать даже королева, признанная красавица, но измученная своим мужем.
Считается, что невесты краше на празднестве быть не должно. И новоиспеченная леди Ланнистер такой и была, но помимо этого еще и демонстрируя собой все богатство своего дома, в то время как Тайвин всем своим видом демонстрировал его мощь. Две стороны единого целого, из чего состояла слава их семьи. Теперь они были лицом Ланнистеров, теперь они несли собой славу и успех дома.
Не много ли ложилось на хрупкие плечи Джоанны? Возможно, многое, но сама она так не считала, легко принимая ответственность, не видя иного пути, как справиться с ней.
Впрочем, к этому она может вернуться и позже, когда освоиться в новой роли. Одно дело носить имя, данное с рождения, другое - носить это же имя, но уже совсем с иными обязанностями. Плащ не сменил цвет, но плащ дал новый статус. С сегодняшнего дня Джоанна была не просто Ланнистер, о нет, она была наследницей дома Ланнистер, будущая леди Кастерли-Рок. Да будущая ли? Учитывая, что матери Тайвина уже не было в живых, а отец был слишком беззуб для своей роли, они фактически и являлись правителями всего ланнистерского наследия.
И снова - совершенно не те мысли должны обуревать невесту в объятия своего мужа, говорящего комплименты.
Мерное покачивание носилок, крепкие руки, ласковые губы, самые прекрасные слова.
Джоанна зарделась, пряча лицо на груди Тайвина, не в состоянии сказать что-либо в ответ. Конечно, куда там, какие слова, если эмоции уже зашкаливают так, что и ясно думать мешают.
Леди Ланнистер урвала короткий поцелуй, все, что успелось. Дорога от септы Бейелора, зачастую казавшаяся невыносимо длинной, особенно в те дни, когда королева была после бессонной ночи из-за визита в ее покои супруги, сейчас вдруг подошла к своему логическому окончанию очень быстро. И за отдернутыми занавесками был двор Красного замка, переполненный гостями, шумными, веселыми, разодетыми в лучшие наряды. Не каждый день Красный замок гуляет свадьбу своего Десницы. Долгожители могли сказать, что вообще впервые такое позволил король. Кто-то шептал, что король неравнодушен к невесте и решил убедиться, что она потеряна для него навсегда, кто-то же - все дело в Деснице, с которым Эйрис тоже не хочет расставаться. Третьи все-таки верили в бескорыстие дружбы дракона со львом. Но никто не знал правды, как не знала ее и сама Джоанна. Хотя она вообще не особо хотела знать правду, касающуюся Эйриса. Его бы девушка вычеркнула из своей жизни с легкостью, да и наверное, могла бы, но... но она не покинет мужа, чтобы спрятаться за благословенными стенами Кастерли-Рок. Не для того она сейчас шла рука об руку с Тайвином в зал, где их будут чествовать, чтобы сбегать из Королевской Гавани. Она собиралась провести с Тайвином всю оставшуюся жизнь, в которой не было места бессмысленным расставаниям. И ее рука лежала в его руке, когда вздернув подбородок, Джоанна переступила порог пиршественного зала.
Их место было рядом с королем и королевой, встречавших Десницу и его супругу. Сегодня они были на пиру хозяевами, но не главным его украшением. Удивительное дело, как Эйрис уступил свою роль Тайвину - но наверняка им еще придется расплатиться за это. Когда его сухие губы прикоснулись к ее щеке, Джоанна ощутила тонкий аромат вина - Эйрис уже успел отметить свадьбу Десницы. А вечер только начинался, и в глазах короля уже проскальзывали безумные огоньки, заставляющие невесту мысленно вздрагивать. Но самообладание - не лишнее ни для королевского двора, ни для дочери Ланнистеров. Джоанна с благодарной улыбкой приняла поздравления правителя Семи королевств, как за тем и благословение королевы Рейлы.
- Я рада за вас, дорогая Джоанна. Теперь вы тоже жена, - будто намек на что-то, что невесте пока невдомек.
- Благодарю, ваше величество.
Гости жаждали первого тоста. Они так долго ждали виновников торжества, что терпение иссякло, о чем шумом и окриками было заявлено жениху и невесте. Джоанна приняла кубок с вином и оглянулась на мужа - ей самой нечего было сказать придворным, собравшимся поесть и выпить за счет Ланнистеров. Искренность читалась не на многих лицах.
- Мой муж?
Нетрудно совершенно сообразить, что Тайвин Ланнистер никогда не был, как это говорится, душою компании. Более того, устраивало мужчину это целиком, полностью - любовь необходима ему была только Джоанны, больше ничьей могло и не быть. И всё же иной раз народ приветствовал десницу с ликованием большим, чем короля.
Уже сейчас было видно, как предан этот человек государству, каких великих дел можно ждать от него. Будущий лорд Утёса Кастерли был человеком куда харизматичнее светлейшего государя, что с каждым годом только заметнее будет. А ведь он не стремился именно затмевать лучшего друга: с королями такое вообще чревато последствиями.
И особенно с королями-драконами.
Правда, Эйрис Таргариен в начале правления подавал большие надежды, был невероятно амбициозен и собирался войти в историю самым великим правителем Семи королевств. Да, характер у него не без странностей, ну да разве в Вестеросе это такая уж редкость? Да ещё и в роду, где веками сестру выдавали за брата. Но о безумии, конечно, кажется, речи идти не могло.
В любом случае, Тайвин выше головы прыгать не собирался: он знал и своё место, и что Железный трон был только символом власти, но не её средоточием.
А роскошная свадьба десницы это только доказывала: величие и могущество дома Ланнистеров после этого дня будет неоспоримо. Мнительностью будущий Хранитель Запада не отличался, конечно, но это - совершенно другое. Люди должны знать, насколько силён дом, чьи владения простираются вдоль берегов Закатного моря.
После того, как войска Тайвина подавили восстание Рейнов и Тарбеков, во всём Вестеросе едва ли найдутся желающие приобрети врага в лице наследника лорда Титоса, но тот привык мыслить на многие годы вперёд.
Так приходится, когда стремишься основать династию, что будет править тысячу лет.
Ему и в голову не могло прийти, что его жена переживает из-за каких-то немыслимых мелочей. Понятное дело, что женские страхи, такие обыкновенные для молодой супруги, чьё сердце волнением и трепетом переполнено. Тайвин никогда прежде такой её не знал и не видел: Джоанну он знал девушкой умной, надёжной и своею, своею безоговорочно.
Прекрасной такой, что даже дыхание иногда перехватывает кожаными ремнями крепкими, точно седельные.
Когда-то ему даже казалось, что она хрупкая только внешне. Настоящая львица: Тайвин был ещё слишком молод, чтобы по-настоящему понимать её.
Ничего ужасного в этом не было: Тайвин, всю жизнь занятый почти одной только войной ещё не очень-то много знал о причудах характера женского. Ещё многие годы будут у них, чтобы друг узнать; ещё годы будут у них, чтобы бесконечно близкими стать - ещё ближе, чем они были сейчас. Теперь леди Джоанна ему вверена.
Может быть, многое ещё им обоим предстояло узнать, но чувствовали они уже больше, безмерно. Их любовь была такой, что такую и не осмыслить, а уж мужчине - тем более. Тайвин Ланнистер был далёк и от образа рыцаря из баллад менестрелей, и он одно только знал - вместе им быть суждено, и так будет.
Выдумывать лишнее ему было почти возмутительно некогда. За последние недели он даже не мог найти времени, чтобы поговорить со своей женой будущей, чтобы узнать, что ей беспокойство одолевает.
И нет, он действительно хотел знать всё это. Ни о ком другом - только о ней. Что бы ни было.
Джоанна надеется на него, оборачивается.
- За мою прекрасную супругу, леди Джоанну, - уверенно говорит он после того, как первый тост был поднят за короля.
Это была свадьба невиданной красоты: Ланнистеры выглядели блистательно. Тайвин был гордым львом, сознающим собственное могущество и уверенный в собственной силе. Ещё и потому не мог он представить, что у Джоанны душа не на месте: он-то знал твёрдо, что всё складывается единственно верно.
Но всё же он если не предугадывает её беспокойство, то быстро его замечает. И когда они в центре зала кружатся в танце, ослепляя других бликами света, отражённого драгоценностями леди Джоанны, мужчина чуть наклоняется к ней, вдыхая запах волос и спрашивая негромко:
- Что-то не так, моя леди? - Тайвин привык делать всё безупречно, с лоском и золотым блеском.
Для кого эта свадьба в действительности, если не для неё.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Все-таки свадьбы - это дело такое. Чужое внимание окутывало Джоанну плотным покрывалом, мешало дышать, приводя в состояние еще большего волнения. Только рыцари на подпитии, да король вместе с ними, могли решить, что новоиспеченной супруге будет приятен ритуал то ли сопровождения в спальню, то ли раздевания по дороге. Как бы ни хотелось леди Ланнистер избавиться от тяжеловесного платья, снять тиару, впившуюся в волосы, а вместе с ней и тяжелые серьги, она бы предпочла обойтись помощью служанок.
А еще лучше - собственного мужа.
Может, тогда бы волновалась меньше.
Но горящий взгляд Эйриса не обещал той, что выбрала не должность королевской любовницы, а мужчину, которого любила всей душой.
Тут можно было и спросить, позови ее Тайвин Ланнистер всего лишь в любовницы - если бы был уже женат - пошла бы?
Львиная гордость возражала.
Любовь утверждала обратное.
Но как же хорошо, что такая дилемма перед Джоанной не стояла.
Первый танец принадлежал бы Тайвину, но кроль Эйрис, как всегда, не постеснялся увести невесту, нашептав той на ухо, что с нетерпением ждет финального аккорда празднества. А дальше откуда-то взялся отец. И лишь потом Джоанна снова оказалась в сильных руках собственного мужа.
- Что-то не так, моя леди?
Все было так.
Но духота давила на виски, туманя разум, и все ближе становился тот момент, который беспокоил Джоанну.
Она улыбнулась, стараясь не показывать того, что вечер своим церемониалом становился в тягость ей. Она за пир и с мужем толком не была, то его внимание требовалось кому-то, то ее - а на виду Джоанна ощущала неловкость. И вот уже новые знакомые направляются к ним, что означало лишь беседы с Тайвином, поздравления, предложение откушать и выпить.
Джоанна и без того не могла проглотить ни кусочка, плотно затянутый корсет мешал, да и аппетита не было, хотя стол был заполнен лучшими блюдами, на которые были способны повара замка. Но ей не хотелось есть, да и пить тоже. Но, похоже, несколько глотков вина сыграли с невестой плохую шутку, вскружив ей голову и усилив лишь эффект духоты.
- Мы бы не могли... - Джоанна подняла на мужа глаза, пытаясь понять, как правильно ему объяснить, что ей хотелось и побыть с ним наедине, избежать чужих взглядов, а еще лучше - скрыться от последней традиционной забавы, которую с таким нетерпением ждал король. Рейла откланялась еще несколько тостов назад, сославшись на недомогание, и теперь Эйриса сдерживал разве что холодный взгляд самого жениха. Но Джоанна боялась того, чем может закончиться пьяный угар дракона, не знающего меру в развлечениях.
Многие бы рассмеялись страхам Джоанны. Семеро, ведь Эйрис называет Тайвина своим другом, он доверил ему, не взирая на молодость Ланнистера, фактически править страной вместе с ним. Разве стоит ей опасаться того, что между этими двумя хищниками произойдет распря из-за женщины? В другое любое время Джоанна бы ответила - нет. Потому, что знала силу Тайвина и то, как он владел собой, как умел пресекать слабые попытки Эйриса наложить лапу на чужое. Но сейчас, гладя на дракона, девушка сомневалась. Не хотела, но сомневалась. Не в муже, боги, нет.
В короле.
В том, что капризный король, у которого забрали желаемое, решит отыграться на гордости Тайвина.
И на чести самой Джоанны.
- Мы бы не могли выйти на воздух, мой муж? Мне немного дурно от духоты, от чужих взглядов.
Могла бы, тут же и выложила бы все свои страхи и эту мелкую угрозу Эйриса, попросила бы о том, чтобы как-то избежать позорной церемонии, которую все так и ждут.
Что за желание унизить женщину, срывая с нее и без того ужасно неудобный наряд?
Что за красота от ссадин и синяков после такого сомнительного удовольствия?
Некоторым людям только бы выпить, да начать горло драть со всей своей дури неиссякаемой - песнями ли, поздравлениями, не важно. Тайвину обычно все эти свистопляски не по душе были, но сегодня - день совершенно особенный. Люди поздравляли его, а когда выпив и вправду счастливыми стали многие искренне. Деснице короля на собственной свадьбе нажираться, что называется, естественно, не пристало, но мужчина и прежде не позволял себе подобных излишеств.
Он не так давно стал в Семи королевствах вторым человеком, но по сути своей королём был с рождения. Шутка ли - в десять лет заставить побагроветь лорда Уолдера. Глупость такая, на самом деле - Тайвин уже тогда чувствовал, что этот похожий на хорька старый хрен вообще-то не представляет из себя ничего, в том числе и опасности. Неудивительно, что ему только двадцать, а он уже правит страной бок о бок с драконом.
Сегодня народ ликовал в его честь, и будущему лорду Утёса Кастерли, на самом деле, было безумно приятно знать это. Сколько угодно этого человека можно ругать эгоистом, жестоким тираном и деспотом, но всё же это именно он подарит этой стране два десятка лет процветания.
А потом Королевскую гавань утопит в крови, но это будет уже другой Тайвин Ланнистер - всё тот же самый могущественный человек во всём Вестеросе, но без своей леди Джоанны человек неживой - существующий. Ему кажется, что сейчас его супруга напрасно боится, что перед первой ночью просто слишком сильно волнуется. Разве мог мужчина принять эти переживания за предчувстваия? Да ну вот ещё: рефлексия - это предпоследнее, к чему он был склонен; после него только самоубийство.
Король танцует с его супругой, после - её отец: сегодня можно отдать дань традициям. И тем более, что Джоанна теперь его леди, да и Его величеству грех отказывать в такой мелочи. Король Эйрис не скрывал своей очарованности, но Тайвин не спешил ревновать: он наслаждался тем, как окружающие восхищаются ею. Тем более, что будущий Хранитель Запада их очень хорошо понимал: ткань, плотно сковавшая будто бы её стройное тело, струилась блестящими складками, а движения её завораживали.
И чего она только смущается? Ладно если в спальне, потом, но сейчас?
- Разумеется, моя леди, - кружась в танце, Тайвин постепенно уводил леди-жену из центра зала. Да, он ничего в этих её причудах не понимал, но, в общем-то, его это совершенно не тяготило.
Его клятва в септе была настоящей. - С каких это пор ты стала стесняться собственной красоты? - Усмехается мужчина, когда они выходят на балкон, за спиной оставляя пьяное веселье, всё больше уже напоминавшее балаган. Ну, это по законам жанра. Тайвин сегодня был слишком счастлив, чтобы что-то могло его раздражать.
- Уж не беспокоишься ли ты, что я начну тебя ревновать? - Приобняв жену за талию, Тайвин поцеловал её в висок и улыбнулся, вдыхая такой идеальный аромат её волос. Эта женщина была создана для него, а он ей вверен богами.
Всё сложилось так, как должно было. Никто прежде не видел десницу короля в таком игривом настроении, не увидит и в будущем. Нежным он мог и хотел быть только с Джоанной, что действительно любила его.
Дело было не только ведь в том, что они друг для друга - совершенная партия. Они вместе всю жизнь, и теперь так и останется. Когда она приняла его предложение, Тайвин понял почти неожиданно для себя, что отпустить её у него бы, наверное, всё равно бы не получилось. Её прикосновения опьяняли куда сильнее вина, и мужчина предпочёл бы, чтобы гуляние или свернулось уже наконец, или продолжилось бы без них.
Остаток дня будет принадлежать им двоим. - Пусть любуются, как ты прекрасна, - накручивает её белокурый локон на палец, улыбается. - Я хочу, чтобы твои воспоминания об этом дне были исключительно радостными, Джоанна, - он знает, что супруга не считает его бессердечным тираном. - Может быть, желаете ещё вина, леди Ланнистер? - Привычное обращение, теперь приобретшее новый оттенок. Теперь она вместе с ним и наследница Утёса Кастерли, и преемница титула Хранителя Запада. Разумеется, все эти титулы даются одному только мужчине, но когда любовь Тайвина к Джоанне разгорелась пламенем настоящим, он понял, что жить без неё он словно бы и не может.
- Тебе незачем чего-то бояться со мной.
Их сердца бьются ровно, словно одно, львиное сердце.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Отредактировано Tywin Lannister (2016-01-12 23:04:36)
На балконе было легче дышать. Можно было спокойно вдохнуть свежий воздух, пахнущий морем, хотя корсет и мешал это сделать в полной мере.
Стоило оказаться вдали от шумного празднества, как сразу же и в голове прояснилось. По крайней мере, Джоанна почувствовала себя лучше. А может все дело было в том, что тут были они одни, наедине друг с другом, только Тайвин и она, только муж и жена.
И все ее страхи стали такими мелочными, недостойными упоминания в такой день, в обществе Тайвина.
- О нет, моя красота предмет моей гордости, правда, еще большей гордостью меня наполняет то, что я твоя жена. - улыбнулась она в ответ на вопрос лорда-мужа.
И правда, стеснятся того, что дала природа - было глупо. Особенно учитывая то, что Ланнистерам природа всегда щедро отвешивала как положение в обществе, так и красоты, и таланта во многих сферах деятельности. Ярким тому примером был Тайвин, и Джоанну в самом деле переполняла гордость, что он ее муж.
Ее роль была, конечно же, неизменна - управлять хозяйство, рожать детей, и с этим леди Ланнистер планировала справиться в полной мере. Но она знала, что Тайвин никогда не будет напоминать, где ее место, будет слушать и слышать ее.
- И разве я давала повод для ревности, любимый? - Джоанна оставила на гладкой выбритой щеке Тайвина легкий поцелуй. - И не планирую давать в дальнейшем. Для меня есть только ты.
В ее словах чувствовалось некоторое женское лукавство, но касалось оно не правдивости слов, а скорее радости готовности Тайвина ревновать. Видят Семеро, у девушки помыслов о подобном не было, но всегда приятно знать, что тобой дорожат и никому не отдадут. Дай им боги, конечно, никогда не оказываться в той ситуации, когда Деснице придется отстаивать свою жену у кого-либо, но жизнь полна неожиданностей. Иногда совсем неприятных.
Оставалось лишь возносить молитвы богам, чтобы их эти неприятности обошли.
...не обойдут. Но сейчас никто из них об этом не знал. И глаза Джоанны снова искрились смехом, а улыбка была яркой и радостной. Тут на балконе ее уже не мучило жутко неудобное платье, тиара не давила на виски, вызывая головную боль. В их маленьком мире, рассчитанном пока на двоих, Тайвин был королем, а она - его королевой. И не было иных правителей в этой жизни.
Леди-жена качнула головой:
- Вина на сегодня хватит.
Пустой желудок с благодарностью отозвался на это решение, напоминая хозяйке, что если еще один кубок отправится в нее, брачная ночь превратится просто в ночь. А этого Джоанна уж никак не хотела, пусть и волновалась.
- Гораздо больше я хочу, мой муж, чтобы мы могли уже исчезнуть с пира.
Исчезнуть до того, как начнется провожание, но этого она не сказала.
Девушка смотрела на Тайвина с неприкрытой надеждой, что он, такой могущественный в своем праве Десницы, заберет ее сейчас отсюда. Отгонит всех желающих зрелищ. И они скроются за дверьми предназначенной ими спальни, даже не вступив туда служанку, которой полагается помогать леди.
Можно было играть словами, заманчиво улыбаясь. Джоанна умела это - чему только не учишься при дворе.
А можно было сказать правду, ту самую, которую септы, воспитывая девочек из благородных домов, считают постыдной.
- Я хочу быть со своим мужем, уже сейчас, а не дожидаться, когда последний гость свалится под стол, наевшись и напившись. Тебе не кажется, что мы... слишком долго ждали?
Тонкие пальцы дрожали, когда она коснулась руки Тайвина, а щеки полыхали так, что и закат бы, наверное, выглядел бледнее. Джоанна и сама уже успела пожалеть о своей смелости, сердце же колотилось так, что все мысли разбежались, испугавшись того грохота.
Но вряд ли она могла взять свои слова обратно. Да и правильно, скрывать собственные желания перед тем, кого любишь больше жизни, кому хочешь...
Вот они, правильные слова, кажется.
Сказанные едва ли не шепотом:
- Я хочу тебе принадлежать.
Не было сейчас для Тайвина слов желаннее, чем те, что леди Джоанна сейчас говорила - о счастье видеть его своим мужем, о гордости. И о любви бесконечно, невообразимо прекрасной. Людям не дано было понять и почувствовать за всю жизнь часто, какое блаженство это - наконец укрыть плащом её плечи.
Это женщина всегда принадлежала только ему, и теперь этого никогда и никому не оспорить. Его леди Джоанна станет великолепной жемчужиной, истинной львицей.
В мягком свете вечернего солнца мужчина наконец может любоваться роскошным платьем супруги. Белоснежная ткань, драгоценностями усыпанная, тесно обтягивает её хрупкое тело, и Тайвин засматривается, едва касаясь проводит тыльной стороной ладони по её щеке, затем - по шее от затылка к краю платья спускается.
Он улыбается, ожерелье пальцами перебирая неспешно.
На пиру они с леди-женой из богато украшенной чаши позволили себе выпить немного арборского золотого вина - неспешно, чтобы ощутить удивительный вкус.
Полагая, что леди Джоанна не будет так волноваться, десница предлагает ей выпить ещё, но девушка предложение отказом встречает, не желая опьянеть в день своей свадьбы.
Если только от счастья.
- Будь уверена, моя леди, я тоже не желаю оставаться на этой попойке, - усмехаясь, негромко говорит он и зарывается носом в её волосы. Ей только попросить его стоит, и запретил бы он провожание.
Просто ему самому как-то не пришло это в голову - настолько Тайвин Ланнистер был уверен, что леди Джоанна теперь только его, и что так теперь - в глазах богов и людей. Он мало говорил, потому что говорить о своих чувствах вообще не привык, да и мужчинам много говорить ни к лицу.
Каждое слово Тайвина Ланнистера на вес золота - Деснице короля часто бывало одного взгляда достаточно, чтобы люди перепрыгивая друг через друга неслись исполнять его приказания.
То ли ещё будет, то ли случится - через много лет лорд Утёса Кастерли будет слыть человеком бесконечно могущественным и наверное, столь же бесчувственным. И мало кому будет ведомо, какая любовь горела в его сердце, пока Джоанна с гордо поднятой головой стояла подле него, за плечом.
Перед глазами богов и людей он поклялся защищать и оберегать её от всего, и с ним она никогда не узнает боли и ужасов.
Если бы он тогда только знал.
Тайвин обнимает её за плечи, целует её виски, её локоны.
Совсем раскрасневшаяся она говорит, говорит и не понимает, должно быть с каждой секундой ему держать в руках себя становится всё тяжелее. Леди Джоанна, самая прекрасная женщина Семи королевств.
Руки опускаются на её тонкую талию, и мужчина прижимает её к себе так крепко, как никогда ещё не позволял себе обнимать, и в шею едва не впивается поцелуем, но лишь губами легко прикасается.
- Что ты со мной делаешь, - почти в бреду говорит Тайвин, гладит её по спине. Джоанна сводила его с ума и запахом волос, и взглядом, а то, что она говорила...
Просто не важно, насколько мужчина уверен в себе и сколько в его руках власти: всё равно ему будет нужно безумно, чтобы женщина желала его и любила. Леди Ланнистер очаровательно смущалась, и оттого слова ещё больше Тайвину будоражили кровь. Дыхание стало неровным каким-то, так тяжело было вынырнуть из этого омута изнутри раздирающей страсти.
- Пойдём, Джоанна, - он заставляет себя избавиться от наваждения, сплетённого её движениями, что завораживали. Рукой он отодвигает портьеру, что скрывала их от пьянствующих и местами уже во все тяжкие пустившихся гостей, и пропускает супругу вперёд.
- Думаю, пришло время оставить вас, - люди замолкают, как только входит в зал статный, совершенно неторопливый. И удивительно - кажется, он никакого внимания не обращал на себя прежде, чем стал говорить.
Но его всегда было невозможно, нельзя не заметить.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Следовало признать, что сегодня прикосновения Тайвина ощущались совершенно иначе.
Все такие же уверенные, нежные и ласковые, они обжигали Джоанну пламенем желания, заставляли вздрагивать, думать совсем об ином. Когда его пальцы касались обнаженной платьем кожи, по телу разбегались искорки. Когда его губы прижимались к ее шее, она задыхалась от отсутствия воздуха, будто весь он был выжжен огнем.
Как такое может быть?
И будет ли так вечность?
Или правильно говорят леди, будучи не первый год в браке - это все так красиво лишь поначалу?
Впрочем, леди Джоанна никогда не слушала чужих домыслов, всему свое время. И свой опыт придет. И доверять она умела лишь Тайвину, не позволяя себе никогда усомниться в его желаниях и мыслях.
Но, кажется, ему все труднее было сдерживать себя в этих самых желаниях. Это тешило самолюбие леди Ланнистер, это ведь доказывало, как она нужна ему. Но не просто так, не пустой звук, не просто желание тела - в этот раз все сложилось идеально, и до того, чтобы стать единым целым, остался какой-то шаг.
И сделать его они должны были сейчас.
- Что ты со мной делаешь.
Вопрос, который на самом деле не требовал ответа.
Джоанна не сомневалась, Тайвин не хотел его слышать, а она бы и объяснить не могла. Но все равно отозвалась эхом, тихим смехом, с пробравшейся в него волнительной хрипотцой:
- То же, что и ты со мной, мой лорд-муж.
Ей нравилось это - звать Тайвина так.
Ей нравилась эта ее совершенно не мнимая покорность.
Ей хотелось покоряться Тайвину, хотя многие при дворе могли сказать, что леди Джоанна Ланнистер была непокорна и остра на язык. Но что они знали о ней? И о том, что ее сердце давно принадлежало молодому льву.
Джоанна положила руку на руку мужа и послушно последовала за ним, не забывая одаривать улыбками гостей, которые тут же повернулись на звук голоса Десницы.
Вот еще о чем теперь непозволительно ей забыть - она не просто жена лорда Тайвина, владетеля Кастерли-Рок, о нет, она жена Десницы короля.
Того самого, который сейчас смотрел на них, предвкушая минуты сладкого позора...
Но не вышло. И Джоанна едва смогла удержать торжествующую улыбку, слова Тайвина прозвучали неоспоримо, всем своим видом она намекал на то, что возражать ему, напоминая о глупом обычае, не стоит.
Гордость.
И счастье.
Два чувства плотно переплелись в Джоанне.
Она будто бы светилась изнутри ими, рассеивая вокруг благостный свет.
И шепотки замолкли, когда Тайвин повел ее к выходу из зала.
Пир продлится и после их ухода. Никому на самом деле не нужны молодожены, свою роль они выполнили, собрав их в этот день под одной крышей. А то, что не дали повеселиться провожанием, так это мелочи какие, найдут себе другое развлечение. Так что гости лишь сопроводили новобрачных взглядами, обменялись любезностями, готовые на утро едва ли не всей честной компанией идти проверять, был ли брак достойным образом завершен.
Не то чтобы это не волновало Джоанну, но вот на простынь ей было плевать. В конце концов, надо чем-то угождать придворным.
Иногда стоит бросить кость своре, не так ли?
Вот только зря Джоанна надеялась на благоразумие короля. Боги, и правда - зря. Эйрис и раньше не бывал особо благоразумен, а сейчас, когда из его рук уплывало желаемое, не хотел это так просто отпускать. Видя, как король направляется к ним, Джоанна внутренне приготовилась к гадости, но продолжала улыбаться.
- А как же мое благословение, дабы брак был долгим и счастливым? - Эйрис посмотрел на Тайвина. - И как же последние наставления гостей?
Время растянулось в нечто невообразимо долгое, а гости с радостью кинулись наставлять молодых, чтобы те ни в коем случае не ошиблись в постели. В этой кутерьме Джоанну легко оттерли от мужа, едва не швырнув в руки Эйрису, у которого от возбуждения глаза блестели. Девушка сделала глубокой вдох, одарила короля улыбкой, надеясь, что вышла она в меру сдержанная и в меру кислая.
- Ну позвольте рассказать вам, дорогая леди Ланнистер, что вам следует угождать мужу, - Эйрис склонился к уху Джоанны: - И мне. Я все равно получу желаемое.
То ли угроза.
То ли обещание.
Джоанна растерялась, с лица сползла улыбка, оставив лишь маску бледности. Она чувствовала, как рука Эйриса коснулась ткани платья на лифе, прошлась по жемчугу, непозволительно касаясь того, что теперь по праву принадлежало Тайвину. Чуть больший нажим, будто бы Эйрис хотел почувствовать через платье упругость груди, задеть, сделать больно...
...и все исчезло. Толпа мгновенно разметалась, Эйрис отступил, улыбаясь другу, а муж взял молодую супругу за руку. Но Джоанна шла за ним следом, с трудом переставляя ноги, заставляя себя улыбаться, чувствуя, как меркнет радость.
Он не даст нам жить спокойно.
Никогда не даст.
Напиваться до непотребного состояния Тайвин вообще никогда себе не позволял - хоть на собственной свадьбе, хоть где-то ещё: львам не пристало болтая несвязные речи исторгать из желудка обед или ужин не в силах будучи и своего имени вспомнить.
Это было недостойно и Десницы его величества, и, разумеется, будущего лорда Утёса Кастерли и Хранителя Запада. Королю, конечно, тоже стоило соблюдать некую умеренность в выпивке, да кто мог ему прикзать? Сам Эйрис Таргариен не слишком заботился о своей репутации, весь его вид сквозил безразличием и каким-то едва ли не детским ощущением вседозволенности.
И даже сейчас так надрался, что противно смотреть: и на ногах стоял еле-еле, и порол какую-то чушь.
Король Семи королевства, называется, лучший друг жениха.
Причитает о том, что как жаль, что право первой ночи в Королевских землях давно отменили. Да вы, Ваше величество, нажрались, как свинья.
Можно себе представить, что лорду мужчине даже одна мысль об этом внушала труднопреодолимое желание зарядить бесстыднику кулаком промеж глаз, да с королями как-то не принято так, ну и вообще - разве приятно станет потом вспоминать, что такая красивая свадьба закончилась мордобоем?
Пьяное оскорбление, конечно, не повод: какой-нибудь Барристан Селми ему живо голову оторвёт за подобное. Королю повезёт, если Тайвин позже решит, что всё это было пьяной выходкой только.
В конце-то концов, Джоанна и вправду невероятна красива.
Не в характере лорда Десницы было такое, но в секунды, когда рука супруги выскользнула из его пальцев, а со всех сторон налетели женщины звонко хохочущие, он предпочёл отвлечься от этого, и пусть временно, но оправдать поступок Эйриса. Провожание было обычным завершением свадьбы в Семи королевствах, мужа и жену на руках тащили до спальни, в постель бросая раздетыми, но с Ланнистерами никто так поступить особенно не посмел.
- Дальше мы без вас разберёмся, - когда Тайвин с громким щелчком запер дверь изнутри, развязанными была лишь пара завязок на его одеянии.
Что и говорить, что к платью Джоанны и вовсе, похоже никто не рискнул прикоснуться.
Девушка стояла к нему спиной, на белой ткани играли лучи заходящего солнца. Неспешно приблизившись, мужчина кладёт руки на её плечи, проводит ими, медленно отодвигая платья расшитые рукава и чуть улыбаясь, целует в макушку.
Тайвин не мог видеть её лица, но почувствовал, что её тело будто бы чем-то сковано, заморожено. И что могло с ней случиться, когда вот только она прижималась к нему, шептала такие сладкие речи.
Что, неужели она вдруг испугалась? С чего бы вдруг, разве мог он сделать ей больно?
Ну, то есть, придётся, конечно, но всё же - она ведь не могла никогда упрекнуть его в грубости.
Потому что Джоанне было незачем знать, каким этот человек мог быть страшным.
Мягко развернув её к себе, он не мог не заметить, как побледнела Джоанна. Нет, это ведь хорошо скорее, что прикосновения других мужчин ей так неприятны, но теперь они остались только вдвоём. Сколько он её знал, она просто так никогда в такое состояние не впадала, а сейчас кажется, что любое движение сковано чем-то. - Ты чего, Джоанна? - он чуть приподнимает её подбородок, точно надеется прочесть правду в глазах своей леди-жены. Такое чувство было, что она задрожит сейчас от какого-то холода, но откуда здесь ему было взяться? Тайвин снова проводит пальцем едва касаясь по её нежной коже, и рукава совсем скатываются с плеч, и другая рука ложится на талию юной львицы.
- Тебе не нужно бояться меня, слышишь? Ты ведь знаешь, я тебе ничего дурного не сделаю, - мягко говорит мужчина, перебирая шнуровку корсета. Это платье за сегодняшний день уже достаточно её тело скрывало. Может быть, Джоанна вовсе и не его испугалась - неужели Эйриса? Меньше всего хотелось думать о нём.
И стремясь защитить леди-жену от собственных страхов, Тайвин крепко прижимает её к себе, к губам прикасается настойчивым поцелуем.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Отредактировано Tywin Lannister (2016-02-18 23:05:43)
Джоанна была в каком-то ступоре. Чувствовала себя одновременно уставшей и потерянной.
Боги, как же она сейчас ненавидела Эйриса Таргариена. Однажды она будет жалеть о том, что его никто не убил, но пока леди Ланнистер лишь хотела, чтобы он больше к ней не подходил.
Его липкий взгляд все так же ощущался на коже, а прикосновение осквернило платье и тело. От первого она могла избавиться, а что делать со вторым?
Джоанна не сразу поняла, что они с Тайвином остались, наконец одни. Ни доброжелателей, ни советчиков, ни служанок. Их покои, которые теперь станут для них брачными, пока они будут находиться в Королевской Гавани - и молодожены были в них одни. Этот момент венчал свадебный пир, являясь закономерным исходом. О нем шептались служанки, рассказывая об этом, кривились септы, а матери наставляли своих дочерей, что нужно перетерпеть, и если Матерь будет милостива, то с первого понесешь, получив свободу на какое-то время.
Еще несколько минут назад Джоанна так хотела этого, и ее желание не могли омрачить ни рассказы глупых служанок, ни воспитание септы. Ее Тайвин не мог быть таким животным, о которых говорили девушки. Нет, просто не может.
Немалую роль в страхах Джоанны играл и Эйрис, и то, как после ночей с ним выглядела королева. Кому, как не ее фрейлинам знать, какими ссадинами и синяками покрывалось нежная кожа Рейлы. Какой измученной она выглядела каждый раз, как ее навещал муж.
И этот человек хотел еще что-то от нее, от золотоволосой львицы Ланнистеров!
Как он... смел?
А ведь смел.
И смог испортить едва ли не самый счастливый день Джоанны.
Она стояла, словно не живая, чуть заметно вздрогнув, когда ладони мужа легли ей на плечи.
Такие родные руки.
Такие сильные.
Джоанна послушно развернулась в руках лорда-мужа, послушно подняла голову, взглянув в глаза.
Матерь знает, как ей не хотелось начинать брак с недоговорок. Но рассказать ему сейчас об этой мерзости...
Она справится, вот и все. Платье можно снять и сжечь, все равно оно ее утомило, было не жалко.
А прикосновения Эйриса уйдут под руками Тайвина.
Ведь он любит ее. Она - его. Иначе быть не может. Любовь смоет эту мелочь, эту гадость, а память... ну что память, ее придется суметь заставить забыть.
- Прости, устала. Но это пройдет, - лицо молодой женщины осветила легкая улыбка. - Сейчас и пройдет. И я тебя не боюсь, мой муж. Никогда не боялась, никогда не буду. Я буду благодарить богов за то, что они мне тебя подарили, Тайвин. О лучшем я и мечтать не могла.
Лучшее в ее жизни.
Так оно и есть.
И руки Тайвина, крепко обнимающие ее, лишь очередное тому доказательство. Как и его теплые губы, целующие ее, пока хватает дыхания.
Но становится тесно не в груди.
Становится тесно в платье.
Оно будто бы обжигает девушку, напоминая о том, что испорчено, осквернено. И Джоанна отшатывается, неловко разрывая поцелуй.
- Помоги мне снять платье, - голос срывается. - Я хочу от него избавиться. Оно... оно невыносимо просто.
Шнуровка тугая, с ней, кажется, может управиться только служанка. Но Джоанне уже было все равно, она просто хотела сорвать его с себя.
- Разрежь шнуровку.
Ей совершенно было не жаль дорогой ткани, золотой нити и жемчуга. Мотовство с ее стороны, но это привилегия Ланнистеров - позволить себе нечто подобное, иногда можно.
Сегодня можно.
Как бы ни пыталась скрыть Джоанна причину, по которой так резко изменилось её настроение, Тайвин слишком хорошо её знал, чтобы поверить. Это на балконе вот только минут назад несколько - там она была настоящая - разгорячённая, страстная, нетерпеливая, как и должна быть настоящая львица.
Что сковало её таким холодом, что сделало вдруг такой скованной.
Будущий лорд Утёса Кастерли, конечно, как и любой нормальный мужчина, женщин не особенно понимал, но не привык позволять никому что-то замалчивать. И супруге всё же особенно: кто-то же виноват в том, что ей приходится изворачиваться, приходится врать ему.
Её речи о гордости благодарности Семерым его не могли успокоить: Тайвин Ланнистер не был бы самим собой, если бы очарование его молодой жены совсем затмило его холодный рассудок.
Мало даже такой безграничной любви, чтобы он потерял голову, мало.
Он чувствовал, что с ней происходит неладное - нет, он решительно не понимал, почему. И хотя лицо молодого льва оставалось спокойным, мужчина начинал злиться.
- Джоанна, скажи мне, - чуть более твёрдо говорит Тайвин, аккуратно снимая тиару с её головы и убирая запутавшиеся вокруг неё белокурые локоны. Приглаживает волосы, проводит рукой по прядям вниз, ловко отцепляя серьги одну за другой, губами прикасается к шее и видит, как дыхание его обжигающее заставляет нежную кожу покрыться мурашками. Разжимая пальцы, Тайвин роняет фамильные украшения на стол, чтобы снова обнять свою леди.
Но волнение её не уходит: так странно вдруг она перестаёт отвечать на его поцелуй, отстраняется и говорит, что всё дело в платье. Мужчина смотрит на жену, прищурив глаза.
- Такое чувство, будто бы кто-то туда напустил скорпионов, - усмехается мужчина, руками находя на её спине узел из тонких верёвок, державших стиснувший её такое манящее тело корсет.
- Я похож на того, кто берёт в спальню нож? - И всё же рядом с леди Джоанной Тайвин был совершенно не тем человеком, каким его знали в Семи королевствах. Гладит по щекам и шее, зацепляет пальцами края расшитого лифа и резким движением разрывает его, больше не в силах заставить себя ждать, пока она наконец ответит ему. Да и к чему, собственно, ждать? Причинить боль своей леди-жене он действительно не хотел, но разве это повод слишком медлить? В конце концов, мужчина определённо не переживал из-за того, что должно было произойти.
Этого он ждал долгое время - и не важно, что, конечно, женщины у него были и раньше. Какая разница, если ему всю жизнь никто был не нужен, кроме Джоанны.
По комнате прокатился звук рассыпавшихся камней, и время, что прежде казалось вечностью, теперь словно бы сорвалось с места. - Иди сюда, Тайвин привлёк девушку к себе, его поцелуи становились всё более жаркими и настойчивые, разорванное платье упало к ногам: когда леди Джоанна обняла его за шею, мужчина стащил его за край выреза на спине.
И всё же ему не понравилась эта отстранённость, что между ними встала стеной - это казалось необъяснимым и потому раздражало. На супругу он, конечно, сейчас злиться не мог, даже если бы захотел. Тайвин чувствовал, что её желание принадлежать ему было истинным, настоящим - чувствовал, как тело её отзывается на его ласки и поцелуи, но что случилось с её настроением?
В глазах богов и людей она уже была его женщиной, а значит нанесённую ей обиду молодой лев Ланнистеров не мог не принимать на свой счёт.
И уж точно не намеревался спускать её с рук.
Мог бы он подумать, что это из-за пьяных речей короля? По правде сказать, это мужчина, возможно, и сообразил, но... разве он не забыл это, когда поцеловал её? Оставшись наедине с ней, Тайвин позволил себе поцелуи совершенно другие - те самые, что ему пришлось прервать в тот день, когда она согласилась стать его леди. Даже более жаркие, страстные.
Пальцы рук переплетаются, губы оставляют дорожку поцелуев на шее до края нижней рубашки. Избавившись от дублета, в котором дышать становилось уже невозможно, Тайвин рукой проводит по её телу, чуть сжимая грудь через ткань, которую приподнимет, когда ладонь опустится ниже бедра.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Отредактировано Tywin Lannister (2016-02-28 11:05:55)
Джоанна не хотела говорить.
Не чувствовала себя готовой.
Боялась, что гнев Тайвина обратится либо на короля, либо на нее, хотя в чем была ее вина?
Этот день не следовало омрачать ничем, хотя у нее сейчас это плохо получалось.
Джоанна запнулась, растерявшись от вопроса. И даже в голове прояснилось.
Стоило признать, что она пока не знала того Тайвина, который будет ждать свою супругу за дверьми спальни. Одно дело, когда они были людях, да вот даже когда были наедине, памятуя о запретах, наложенных этикетом. И другое тут, сейчас, у супружеской кровати, когда не было никого, кроме них.
Что-то отрезвило.
И платье, ослабившее свою хватку.
И мысли, ставшие спокойнее. Теперь уже Джоанна волновалась по другой причине, но приятной.
О том, чем грозит им король, все еще желающий получить то, что он считает своим, она подумает завтра.
Может, даже Тайвину расскажет.
А пока не должно быть между ними третьего. Не должно быть третьего в их супружеской постели, в их мыслях, в их действиях.
Не откликнуться на призыв супруга Джоанна не смогла бы, да и не хотела сопротивляться. Без украшений, без ненавистного платья, в одной нижней рубашке, она чувствовала себя безоружной, незащищенной, но в совершенной безопасности, которую давал ей Тайвин.
Ее лев.
Ее супруг, благословенный Семерыми.
Ее сильный и красивый мужчина, от которого отвести взгляд было просто невозможно.
Только улыбнуться и прильнуть к нему, к его губами, обвивая руками шею, чувствуя, какое горячее дыхание у него.
Поцелуи становились все более настойчивыми, но Джоанна вздрагивала не от страха, а от волнения. Она даже через ткань собственной сорочки чувствовала, какая горячая ладонь у Тайвина, какие нежные, но сильные пальцы, и как медленно поднимается подол рубашки, все больше оголяя колено, а затем и бедро. В голове был туман, мешающий сообразить, что делать дальше, о чем так настойчиво рассказывали подружки-сплетницы, служанки да септа, которая только и делала, что напоминала – удовольствие есть греховно.
Но Джоанна никак не могла понять, почему греховны прикосновения мужа? Почему греховны его поцелуи? Почему греховно то, как он прекрасен, и то, как он нежно ей улыбается? И так хочется снова потянуться к его губам, срывая сладостный поцелуй, чувствуя жар, охвативший ее изнутри, который, словно, просачивался сквозь кожу, выжигая вокруг весь воздух, мешая дышать.
Не имело значения, что на утру их придут проверять – ну как же, брак надо подтвердить.
Не имела значения выходка безумного короля.
И ненавистное платье, и усталость.
Имел значение только Тайвин, и то, как от его поцелуев хотелось рассыпаться, снова собраться, обнимать, целовать в ответ.
Септа лгала.
Это не может быть неприятно…
Джоанна ласково провела пальцами по губам мужа и прошептала со счастливой улыбкой:
- Люблю.
Такое маленькое, невесомое практически признание, отголоском отдававшееся в душе едва ли не пением, как бы это ни было смешно. Нет, самой Джоанне не хотелось ни петь, ни танцевать, она была занята совсем другим. Но какие-то глупые лирические баллады лезли в ее голову, вынуждая мысленно напевать о неземной любви.
Та, что не заканчивается с уходом к Неведомому.
Но зачем это все? Они будут вместе, они проживут долгую жизнь, полную любви, ласки, понимания – и детей. О, обязательно у них будут дети, не один. Льву нужны наследники, но еще больше они нужны Джоанне, как продолжение того прекрасного чувства и того мужчины, которому она сейчас отдавалась.
Когда Джоанна снова предпочла промолчать, Тайвин уже не слишком хорошо помнил, в чём было дело — он вообще не думал об этом, охваченный желанием, наконец вырвавшимся на волю. Её поцелуи и прикосновения были такими жаркими и страстными, что мужчина всё же потерял голову, оставив целый мир за дверями их спальни — и короля, и всё государство.
Ничего не осталось, кроме неё, такой хрупкой и нежной, без платья и причёски. И так она определённо была ещё прекраснее, хотя раньше ему и казалось, что прекраснее некуда. С каждой секундой Тайвин всё больше позволял желанию затуманить мысли и захлестнуть его разум.
Кожа Джоанны была такой идеальной и мягкой, точно шёлка её платья. Мужчина запускает под рубашку и вторую руку, дразняще легко касаясь он гладит её бёдра, чувствуя, как внизу живота змеёй вьётся такое сладкое напряжение.
Нетерпение — он бы ведь и набросился на Джоанну, но не хотел причинить ей боль.
Ей, наверное, всё равно будет больно, с этим ничего не поделать, и всё же сегодня леди-жена особенно нуждается в его нежности. Он поклялся перед людьми и богами, а самое главное — перед собой, что будет всегда защищать её, и сделает всё, чтобы боли супруга его узнала как можно меньше.
Правда, этой решимости всё же не доставало, конечно, чтобы Тайвин целовал её не так жадно, не так крепко прижимал к себе, обнимая за талию.
Он перехватил ладонь, которой она провела по его губам, целовал каждый палец, потом — довольно резко подхватил на руки свою леди, и, переступив через ворох ткани, оставшейся от её свадебного облачения, донёс до кровати. Плечом он отмахивается от тяжёлого полога, опускается на край и сажает Джоанну к себе на колени так, чтобы спиной девушка прижималась к его груди.
Тайвин целовал её губы, виски, ласкал языком мочку уха. Не без труда избавившись от своих начищенных сапог — не разнимая объятий, он стащил их поочерёдно наступив одной ногой на другую — он, уже почти сгорая от нетерпения распустил сандалии Джоанны, бросив куда-то в сторону один за другим, и снова приподнимает её нижнюю рубашку, чтобы проведя почти не прикасаясь пальцами по внутренней стороне её бёдер, взять её тяжело вздымавшиеся груди в свои ладони.
Дыхание сбивается, Тайвин всё чаще непроизвольно прикрывает глаза, носом зарываясь в гриву её золотистых волос на затылке. Руками он сжимает её грудь, большими пальцами лаская соски и чувствуя, как они напрягаются. Наконец стащив с леди-жены уже такую ненавистную нижнюю рубашку, Тайвин развернул её лицом к себе, вынуждая её сесть на него верхом.
Мужчина любовался плавными изгибами её тела и ласками, что становились настойчивее. Напряжение внизу живота уже начинает оборачиваться болью.
В бриджах становится тесно, и Тайвин ловит руку девушки за запястье, переносит на шнуровку, которую давно пора распустить. Ему нравится, что Джоанна понимает его без слов.
Наверное, после он расскажет, как восхищён её красотой, её совершенством, но — не сейчас, потому что дыхание было неровным настолько, что он и слова-то не мог толком вымолвить.
Что с ним делала эта женщина, что творила, никогда раньше ему не было так хорошо и ни с кем.
Наконец Тайвин бережно уложил её на спину и, опираясь на одно колено, наклонился к её лицу, позволяя снова обнять себя за шею. Он языком вынуждает её губы разомкнуться, пальцами водит по животу, выписывая какие-то узоры, потом целует шею и ключицы, добирается до груди и ласкает её, дразня Джоанну прикосновениями пальцев внизу.
Слышит её частое, неровное дыхание, чувствует, как всё её тело напрягается, словно бы он мучил её. - Расслабься, - почти неслышно шепчет мужчина, снова наклоняясь к её лицу. Когда Тайвин входит в неё, из груди Джоанны вырывается сдавленный стон, который исчезает в их поцелуе. Остановиться было невозможно, всё тело мужчины отчаянно жаждало продолжения.
Его жена была едва ли не слишком красивая — раскрасневшаяся, раздетая, с распущенными волосами и взглядом зелёных глаз, томным и полным желания. Желания принадлежать только ему.
В глазах потемнело, настолько бессовестно хорошо было Тайвину в объятьях единственной женщины, что сумела завладеть безраздельно и телом его, и душою, и сердцем. Не то вздох, не то рык вырывается из лёгких мужчины, его движения становятся всё более быстрыми. Целуя Джоанну, он то и дело чуть прикусывает её нижнюю губу, руками продолжая гладить спину и бёдра своей женщины.
- Любовь моя, - с нажимом на второе слово произносит он за секунду до того, как лишнее напряжение в один момент исчезает, растворяясь во всём его теле, и Тайвину кажется, что весь мир разлетелся вокруг на осколки, и никто и ничего не имеет значения - только Джоанна.
Мужчина поцеловал её в лоб и лёг рядом, прижимая жену к себе. Дыхание медленно, но верно выравнивалось, но кожа была ещё слишком разгорячённой, мысли путались. Рукой он задумчиво гладил плечо леди-жены, несколько секунд будто бы всматриваясь вникуда.
Наверное, ему и вправду ещё так хорошо никогда не было. Оставив лёгкий поцелуй на щеке любимой женщины Тайвин заметил, что кожа её начала покрываться мурашками. Голова немного кружилась от необыкновенного удовольствия, но мужчина всё же поднялся, чтобы подобрать с пола алый свадебный плащ и укрыть им супругу, точно расшитым львом покрывалом. Он снова лёг рядом, забираясь под плащ, где им хватило места обоим, после — обнял леди Джоанну за талию, чтобы снова притянуть к себе, снова поцеловать её припухшие губы.
Только бы эта ночь никогда не заканчивалась.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Отредактировано Tywin Lannister (2016-03-15 00:55:52)
Все было таким непривычным, волнующим, но приятным.
А руки Тайвина казались такими родными, умело лаская девушку, туманя ей разум, мысли, чувства. Заставляя забыть о волнении, о страхе перед тем, как меняется жизнь. В голосе Джоанны не было ни одной мысли, она вся отдалась ласкам Тайвина, послушная его движениям, позволяющая себя вести, собой управлять. Главная женская тайна леди Джоанны навсегда останется ее, и все будут гадать, как так вышло, что Тайвин Ланнистер правил Вестеросом, а им правила его прекрасная жена. Была в этой податливости юной леди, ставшей сегодня женой едва ли – да нет, самого могущественного человека Семи королевств – своя сила. Была в этой силе особая обворожительность.
Джоанна вздрогнула, когда Тайвин избавил ее от рубашки. Обнаженной кожи коснулся прохладный воздух ночи, ворвавшийся в комнату через окна. Захотелось прикрыться, стесняясь взгляда мужа, но стоило в нем заметить восторг, как и желание прятаться пропало. Да и не было на это времени, так уверенно ее снова целовал Тайвин, ловя ее руку, направляя ее.
Ее пальцы споро, на удивление, справились со шнуровкой. И вот уже на них обоих нет ничего. Джоанне была взволнованна, но уже не напугана. Под ласковыми и уверенными прикосновениями Тайвина все страхи отступали. Он явно знал, что делал, и это не вызывало в голове его новоиспеченной леди-жены ни одного возражения, ни одного возмущения в том, что он бывал с кем-то до нее.
Установленный порядок вещей.
Но теперь, Джоанна знала, он будет ей верен. А она до самой смерти будет верна ему.
И сейчас она была податлива его рукам, словно глина, свежая, не застывшая. Послушно опустилась на кровать, легла на спину, смотрела в глаза мужа, с пылом отвечала на его поцелуи.
Шла за инстинктом. А он диктовал обнять, притянуть Тайвина к себе, продолжать целовать его.
Выгибаться под его губами, которые щекотали шею и ключицу, судорожно вдыхать, когда его пальцы касались затаенных желаний. Это было волнительно, заманчиво, прекрасно.
Желанно.
Джоанна была желанной.
И Джоанна желала наступления момента, когда она окончательно будет принадлежать Тайвину.
И если у него все-таки есть какие-то сомнения в ее чистоте – но нет, она знает, что нет – то сейчас он убедится в том, что она сохранила себя для него. Для своего любимого льва.
Расслабиться все-таки не получается. Кажется, от этого слова тело становится как струна, лишаясь всей той истомы, что была в нем до этого. Но это лишь минутное, лишь неприятное ощущение, которое не исчезает, но не затмевает главного ощущения – чего-то прекрасного, чему у Джоанны не было слова.
Но в какой-то момент в голове не остается мыслей, одни ощущения – бесконечно прекрасные. Двигаться в одном ритме с мужем, чувствовать его дыхание, слышать его то ли стон, то ли рык, видеть, как темнеют его глаза. Кажется, удовольствия было больше в осознании того, что она доставляет ему собой такое блаженство.
А потом все закончилось.
И стало лениво, как после долгих прогулок на лошадях, когда с утра и до самого вечера в седле. Джоанна даже не подумала пошевелиться, нежась в руках Тайвина, но чувствуя, что тепла его тела мало, что бы не чувствовать прохлады ночного воздуха. Удивительно, ведь какое-то время назад она едва не задыхалась от духоты вечера, а сейчас вот чувствует, как кожа покрывается пупырышками.
Тайвин это почувствовал раньше. Джоанна даже рассмеялась, обнимая его, когда он нырнул к ней под плащ.
- Символично. Алые цвета и золотой лев укрывают нас в такую ночь.
О чем должна думать примерная жена? О том, что Матерь дала ей в эту ночь ребенка. Чтобы тело ее стало чем-то еще более важным.
Но Джоанна вдруг подумала, что ей так мало перепало, что у нее еще впереди столько всего интересного, что как-то совсем несправедливо будет сейчас забеременеть, и явно же мейстер скажет, что никаких супружеских утех.
Отказаться от этого? Но так мало…
Джоанна коснулась губ мужа пальцами, потянулась к нему в поцелуе, и после него спросила:
- Тебе понравилось, любимый мой муж?
Неровное дыхание супруги, блеск блаженства в глазах – Тайвин бережно очерчивает контуры её лица пальцами, наслаждаясь каждым прикосновением. Почувствовав, что Джоанне становится холодно, он выпускает её из объятий. Поднявшись с кровати за плащом, мужчина берёт и полотенце, висящее на подлокотнике кресла. Аккуратно он стирает с них обоих следы её крови – доказательства верности и чистоты.
Его львица сохранила себя для него. И хотя мужчина не сомневался в этом и прежде, сейчас было необыкновенно приятно осознавать, что Джоанна всегда будет принадлежать только ему.
Ты – моя, я – твой.
Бросив полотенце на пол, он снова обнимает супругу и почти смеётся, когда слышит её вопрос. Как быстро она осмелела, как легко смогла открыть ему свою душу. Тайвин убирает локоны с её лица, потом его руки спускаются ниже, и вот – он затаскивает леди-жену на себя, руками проводит по спине и спускается ниже, наслаждаясь нежностью её кожи.
– Так сильно, что я наброшусь на тебя, если будешь дразниться, – шёпотом говорит мужчина, одной рукой зарываясь в гриву волос на её голове – заставляя прижаться к его губам, а второй сжимает бедро Джоанны, заставляя ногу согнуться в колене. Поцелуи снова становятся всё более жадными, жаркими, языком Тайвин проводит по её губам, невольно прикрывая глаза от вновь туманящей сознание страсти.
Ему было отчаянно мало их близости, и мужчина снова хотел взять её, хотел безраздельно обладать ею.
Джоанна отзывалась ласки, в её движениях было всё меньше стеснительности и неуверенности.
Она действительно хотела принадлежать своему лорду-мужу, и это невероятно льстило ему.
– Ты меня с ума сводишь, - шепчет мужчина на ухо своей львице.
Тайвину нравилось смотреть на её светом свечей освещённое тело, взгляд останавливая на каждом изгибе. Он усаживает её верхом на себя, гладит её живот и бёдра. Это для него была сладкая пытка, мучение, но Тайвин не хотел снова причинять боль единственной женщине, которой принадлежали и улыбки его, и любовь, что никогда не закончится. Но ещё немного, и он уже не сможет себя удержать.
– Тебе – было больно? - Спрашивает мужчина, на несколько секунд останавливаясь прежде, чем притянуть к себе её руку, целовать пальцы, обжигая кожу горячим дыханием.
В его голосе не слышится беспокойства: Тайвин знал, девушкам первый раз всегда больно. Пройдёт.
Едва касаясь, он проводит пальцами по её ногам, поднимается выше к застёжке свадебного плаща. – Ты так красива в этом плаще, – раздаётся щелчок, и алая ткань падает с её плеч. Тайвин чувствует, как и Джоанну изнутри наполняет желание. Может, сегодня ему к ней прикасаться больше не следовало, но Тайвин бессилен был перед её красотой, перед взглядом зелёных глаз её томным.
Мужчина приподнял её за бёдра и шумно вздохнул, когда она опустилась на него.
…
Мужчина задумчиво перебирал её светлые волосы, целовал локоны, накручивая на пальцы. Не хотелось ничего говорить, не хотелось нарушать спокойствие её невесомое. Голова леди Джоанны лежала у него на груди, и Тайвин старался даже тише дышать. На его лице мелькает улыбка, когда он замечает, что глаза его супруги открыты, и что она смотрит на него.
Смотрит с любовью. – А тебе, моя леди-жена, – мужчина пальцем дотрагивается до кончика её носа. - Понравилось? – Никогда прежде Тайвину не было так хорошо, никогда раньше он не чувствовал жизнь со всеми её яркими красками. – Правда за правду, – шёпотом добавляет мужчина. Несомненно, он прочёл ответ в её глазах и в движении рук, но услышать это из её уст это было бы – самое высшее наслаждение.
Потому что Джоанна была воплощением счастья, и он никогда им не сможет насытиться.
[AVA]http://68.media.tumblr.com/f0627e9a151aa3289506aa3b45cb0425/tumblr_o3fgxdgfi91ruwssto3_250.gif[/AVA]
Отредактировано Tywin Lannister (2016-03-22 20:34:19)
Джоанна рассмеялась.
- Так это я дразнюсь? Мой лорд-муж, как ты мог меня заподозрить в чем-то таком!
Возмущение было не фальшивым, оно было чистым и игривым. Удивительно, как Джоанна снова возвращалась к себе такой, какой привык видеть ее Тайвин. Будто не было не было за спиной тяжелого дня со своими сюрпризами и мелкими неприятностями.
И правда, ей уже ничего не мешало, ни невыносимое платье, ни мысли о мерзком поступке Эйриса. Себе Джоанна поклялась, что муж об этом никогда не узнает, и главное в том, что между ними не осталось никаких сомнений в ее принадлежности ему, а маленькая тайна… боги, это даже не тайна, так, недоразумение.
Можно было бы сейчас вспомнить, что завтра придет новый день, новая встреча с королем, но все-таки фрейлина королевы может изыскать способы избегать подобных вещей наедине, да и король не станет портить отношения с другом – в это верилось.
В это хотелось вериться.
Джоанна предпочла просто отдаться прикосновениям мужа, чувствовать его руки, пего поцелуи, его желание. Проявлять, пока еще робкое, любопытство к телу Тайвина, хотя не настолько явное, все еще припорошенное заявлениями учившей ее септы, слегка разбавленное шутками подружек, которые меняли рыцарские постели, экспериментируя.
Ей хотелось большего.
Ей хотелось вседозволенности.
И уверенности, что это не будет смешно. Или воспринято Тайвином, как нечто непозволительное. Любопытство, желание, откровенность его собственных движений – все это сейчас наполняло Джоанну, открывая новые просторы, зовя на новые вершины, хотя сегодня она вряд ли замахнулась бы их покорение. Усталость боролась со сладостной истомой легкой лени.
– Ты меня с ума сводишь.
- Надеюсь, мой любимый, я единственное во всем мире, что может свести тебя с ума, - ее ладонь коснулась его груди, там, где пот тонкими женскими пальцами билось сердце льва. Сердце, принадлежащее ей.
Как быстро женщина под восторженным взглядом влюбленного мужчины лишается всякого смущения.
И вот уже и сама леди Джоанна не пыталась скрыть наготу за всем, что подвернулось бы под руку. Она позволяла Тайвину любоваться изгибами ее груди, талии, бедер, купаясь в блеске его глаз, в том, как он снова жадно и требовательно тянулся к ней.
– Тебе – было больно?
- Я не помню… - прошептала Джоанна, и правда уже не помня о том, как это было. Словно бы с ней, словно так давно, что не осталось ничего, кроме жара в низу живота, кроме горячего дыхание Тайвина, кроме слабого, но растущего ощущения, что за этим снова что-то последует.
И последовало.
Только теперь все было иначе.
Теперь уже Джоанна не думала о том, что можно, чего нельзя. Каждое ее движение, каждое движение Тайвина в ней отдавалось жаром в позвоночнике, пронзая тело сладостным удовольствием, пусть только зарождающимся, но обещающим блаженство со временем. И совсем не напоминая о том, что может следовало умерить аппетиты, так как и в этот раз мужчина получил больше, чем женщина. Но ничто не могло бы остановить Джоанну от подчинения знающим рукам мужа – не тогда, когда он смотрел на нее, хотел ее так, что у нее от одной лишь мысли пересыхало в горле и кружилась голова.
***
Ей так не хотелось спугнуть нечто зыбкое, нечто невесомое.
Пальцы Тайвина путались в ее волосах, лаская шелковистые пряди.
Она бы так и лежала, но вместе с тем так хотелось взглянуть лорду-мужу в лицо, увидеть его волевой подбородок, да и просто поцеловать.
Джоанна попыталась схитрить, приоткрыв глаза, понаблюдать за Тайвином, но он явно что-то почувствовал. Ее губ коснулась ответная улыбка, томная и ленивая – леди Ланнистер все больше чувствовала себя той самой дикой кошкой, которая олицетворяла собой их семью.
Львицей, не больше, не меньше.
Джоанна потянулась, пытаясь избавиться от сладости истомы и приятной ломоты во всем теле, но ни то, ни другое не хотели ее покидать. Она еще шире улыбнулась:
- Понравилось, мой муж. – Девушка прижалась губами к груди Тайвина, оставляя на ней легкие поцелуи, прокладывая дорожку к шее, чувствуя, как под кожей, все убыстряется ток крови. И довольно рассмеялась, наслаждаясь реакцией собственного мужа. – Вот она, правда.
Джоанна приподнялась на локте, всматриваясь в глаза мужа, такие же зеленые, как и у нее. Коснулась пальцами его губ, а веселость вдруг сменилась на серьезность:
- Пообещай, что ты никогда ничего не будешь от меня скрывать, Тайвин. Даже если это разобьет мне сердце. Оно все равно принадлежит тебе и только тебе. Я готова смириться с болью, но не с ложью. Я ведь почувствую ее. Мне кажется, у нас одно сердце на двоих теперь.
[AVA]http://static.diary.ru/userdir/1/0/8/0/1080661/83316809.png[/AVA]
Отредактировано Joanna Lannister (2016-03-31 16:52:52)
Вы здесь » Game of Thrones ∙ Bona Mente » Конец долгой ночи » You are my heart, you are my soul
